Любовь и прочие яды (СИ) - Дарья Стааль
– Добрый день, адепты, – сухо поздоровался магистр Сорус, и все шушуканье как-то резко оборвалось. – С сегодняшнего дня и до конца полугодия вместо магистра Ортон и ее зелий и эликсиров у вас будут занятия со мной по пассивной бестиологии.
Магистр Сорус сделал паузу, осматривая нас цепким, недобрым взглядом, как будто каждый из присутствующих адептов нечаянно кинул в камин его деревянную ногу, перепутав с дровами.
– А что случилось? – высокий чистый голос Келлер нарушил священную тишину. Девушка же, получив свою порцию неласкового взгляда, сдавленно пискнула и добавила, правда, уже не так бодро: – Магистр Сорус…
– Что случилось – не вашего ума дело, – последовал исчерпывающий ответ. – Сомневаюсь, что у вас есть вопросы по существу, так что предлагаю быстренько оценить ваш уровень незнания и разойтись на сегодня с миром…
Следующие полчаса мы писали контрольную работу по предмету, о котором не знали ровным счетом ничего. Часть контрольной была для везунчиков – с вариантами выбора. А часть вообще не поддавалась никакому студенческому навыку угадывания – там ответы на вопросы нужно было писать из головы. Затем магистр Сорус щелчком заставил все листики сложиться у него на столе, не дав некоторым даже дописать до точки.
А потом устроил натуральное избиение младенцев.
– Так-так-так, кто у нас тут… Адепт Нониус…
– Простите, но я Нонндс, – робко поправил мой одногруппник. Он вообще обычно был тихоней, но, что называется, тихоней благородных кровей, а потому свой графский титул носил с великой гордостью.
– Без разницы, – отмахнулся преподаватель.
– И все же я настаиваю, – выпучив глаза от собственной внезапной храбрости, пискнул Нонндс.
Магистр Сорус посмотрел исподлобья на парня.
– Нонндс, да? Кажется, есть у нас такие графья где-то на западе?
– Наше графство на юге, – сдержанно кивнул Нонндс.
– Без разницы. Тем не менее мне всегда казалось, что графья получают хорошее начальное образование.
Мне подумалось, что если еще раз Сорус употребит слово «графья», Нонндс вызовет его на дуэль, так его перекашивало каждый раз.
– Моим образованием занимались лучшие педагоги Южной классической школы, претензий не было.
– Вашим родителям явно преувеличивали ваши таланты. Иначе почему у вас почерк, как у пьяной кухарки?
Бедный Нонндс пошел пятнами от такого заявления. Он даже открыл рот, чтобы ответить, но магистр раздраженно рявкнул:
– Сядьте! Помимо дурного почерка в вашей работе нет ничего примечательного. Ни одного правильного ответа.
– Но я… – начал было Нонндс, но Сорус махнул рукой, и парень, клацнув зубами, рухнул обратно на стул и даже ручки сложил чинно на парте.
Я поморщилась. Лорд-ректор не приветствовал использование магии в стенах академии, а уж тем более применимо к адептам. Но спорить с Сорусом не решилась, уж больно грозен.
А магистр продолжил распекать всех и каждого, уделяя особое внимание как неправильным ответам, так и оформлению работ. Мне тоже досталось, а еще моим волосам, перчаткам и плотно сжатым губам. «Вы хотите что-то мне сказать Лагерра? Может быть, дополнить свою шедевральную работу?»
О, сказать-то я хотела, да еще как! Но нечеловеческими усилиями сдержалась.
– И последний талант на сегодня… – скалился Сорус, – Руэда.
Глаза магистра быстро бегали по листу бумаги, и мужчина шумно выдыхал набранный для обличительной речи воздух.
– А неплохо… – удивленно произнес магистр. – Неплохо! Молодой человек, вы раньше нигде не обучались? Это ваше первое образование?
– А по мне не заметно? – вопросом на вопрос ответил Винсент, даже не потрудившись встать с места.
Магистр Сорус кинул долгий, тяжелый, оценивающий взгляд на парня. Который, кстати говоря, к такому вниманию отнесся совершенно равнодушно.
– Что ж, на этом будем считать, что занятие окончено, – оторвавшись от разглядывания Руэда, сообщил Сорус и, предварительно испепелив наши ужасные работы, покинул аудиторию.
Едва за мужчиной закрылась дверь, как все мы дружно выдохнули и загомонили.
– Кошмар! – пробормотала сидящая за мной Мари.
– Ну не красавец, это точно, – хмыкнула я.
– Да ладно это, но злющий же, как тысяча упырей! Вот что с мужиками воздержание делает, – авторитетно заявила подруга.
Тут даже сидящий со мной и избегающий всяческих коммуникаций с одногруппниками Руэда не выдержал:
– А ты откуда про его воздержание знаешь?
– Так все знают, – пожала Мари плечами. – Ректор за пьянку в момент вышибет, вот и страдает бедолага от сухой жизни.
Почему-то Винсент на такой ответ сдавленно хрюкнул, но от дальнейших расспросов воздержался.
А днем позже, когда уже пошли самые невероятные и зловещие слухи, мы все-таки выяснили, куда делась магистр Ортон. Оказалось, у нее скоропостижно скончался любимый дядюшка, и пришлось ехать через полстраны разбираться с наследством. Поговаривали, что наследство там таких впечатляющих размеров, что магистр в жизни больше не встанет к грифельной доске. Я в это, конечно, не верила, но учитывая издевательски медленный документооборот между всеми заинтересованными участниками процесса, пришла к выводу, что до следующего года уроки по зельям и эликсирам действительно не возобновятся. Чем и поделилась с одногруппниками во время обеденного перерыва.
– Ну и хорошо, – внезапно прокомментировал мои умозаключения Логан. – А то от ваших плотоядных взглядов даже Винсенту дурно становится.
Присутствующий при разговоре Винсент лишь многозначительной вскинул бровь.
– Много ты понимаешь, – огрызнулась Мари, – это просто интересный и важный для нас предмет!
– Ну да, ну да, – пробормотал Логан так, чтобы Мари его не расслышала.
– В любом случае, мы к такому сложному предмету, как бестиология, еще не готовы, – нахмурилась я. – Вы вопросы помните? «Сколько клыков у подпенькового выползня?» Да кто б для начала рассказал, как эта дрянь выглядит!
– Библиотека к твоим услугам, заучка, – пропела дефилирующая мимо Винсента Келлер. – А потом и нам расскажешь, а лучше – дашь списать.
Хотелось сказать, что от меня она дырявой чернильницы не дождется, но пришлось благоразумно промолчать. Тем более что Логан уже шикнул на красотку, порекомендовав трясти своими куделями подальше от наших тарелок.
– Дай ты ей уже разочек в нос, а? – раздраженно посоветовала Мари.
– Не могу, – вздохнула я, – боюсь прибить в душевном порыве.
Друзья понимающе
