С точки зрения чудовища - Ольга Эр
Я заставляю себя одеться, спуститься вниз и сделать себе нехитрый завтрак. Агнес и Ханне не нравится, когда я готовлю. Во-первых, я виконт, а сословные различия в их голове неистребимы, несмотря ни на что. Во-вторых, получается у меня так себе. Больше перевод продуктов и это режет рачительных хозяек по сердцу. Но в такие дни, когда меня снова настигают кошмары, я не обращаю внимание на их ворчание. Мне нужно делать что-то, что требует полной сосредоточенности. Что не оставляет места посторонним мыслям.
Сегодня все валится из рук. Я режу себе палец ножом, роняю хлеб на пол, проливаю молоко, разбиваю кружку и, вконец взбешенный, хватаю со стола яблоко, выбегаю из кухни через вход прислуги и бросаю яблоко вперед, надеясь, что оно расплющится о дерево и мне станет хоть чуть легче.
И только потом я замечаю Исабель. Она стоит возле сирени, наклонившись к цветкам, и яблоко пролетает в метре от нее.
– А ты что тут делаешь? – кричу я в бешенстве. Можно подумать, мое поместье – какая-то поляна в лесу, куда можно прийти на прогулку. – Пошла вон!
К сожалению, вместо того, чтобы подобрать сарафан и броситься прочь, Исабель поворачивается, и смотрит на меня, не мигая, как змея. Честное слово, с этой девчонкой явно что-то не так.
– Мой отец тяжело болен, – размыкает губы Исабель. Хоть бы что новое сказала.
– Я готова использовать любые средства, чтобы помочь ему.
– В моем саду не растут исцеляющие цветы, – отвечаю я. Мне не хочется знать о том, что происходит в жизнях моих слуг там, за пределами поместья. Если Мелех умрет так же, как Марел, я не хочу, чтобы перед моими глазами вставали картины этой смерти, любезно подброшенные рассказами.
Исабель наконец-то моргает.
– Отца могут вылечить храмовые освященники. В Черной грязи, – добавляет она. Название ничего мне не говорит, и я пожимаю плечами.
– Это дорого, – продолжает девушка.
Я пожимаю плечами. Просит о безвозмездной помощи? Ну что ж, несколько монет я пока могу позволить себе подкинуть.
– Я хочу работать вместо отца, – неожиданно заявляет Исабель.
У меня колет в сердце и я морщусь.
– Я умею слушать, – торопливо добавляет девушка. – Я могу рассказывать истории, я могу говорить о разных вещах и я… честная, добавляет она, запнувшись.
– Я знаю, что вам надо, чтобы было c кем поговорить. Чтобы кто-то был рядом, если вдруг вам захочется чем-то поделиться, или чтобы… усмирить ваш гнев… или печаль. Я могу быть с вами постоянно, пока отец будет лечиться.
Я закрываю глаза.
Годы назад я мечтал о том, чтобы прекрасная девушка пришла в поместье, чтобы отдать мне свое сердце, и мы влюбились бы друг в друга так, чтобы не расставаться ни на секунду.
И вот девушка пришла. Только ей нужны деньги, а мне – не нужна она.
С другой стороны… я не хочу этого одиночества. Снова. А уж как это воспримут в Малой Долине – не моя забота.
– Ты умеешь читать? – спрашиваю я. Я заключаю контракт с каждым из слуг, где прописываю их обязанности и свои обещания. Бумажка абсолютно бесполезна сама по себе, но я клянусь над ней именем богов, и слуги делают то же самое. Это моя гарантия того, что я не проснусь однажды брошенный всеми.
До тех пор, пока у меня есть деньги.
Это их гарантия, что я не позволю и не попрошу лишнего. Пока они выполняют свои обещания.
До сих пор из всех, кто работал на меня, читать умели лишь Марел и Мелех.
Первого научил я, второй – выучился у отца.
И я не удивляюсь, когда Исабель утвердительно кивает. Остается только взять бумагу и чернила в кабинете, да вспомнить: как описать словами то, что мне нужно от Исабель.
Исабель решила отправиться в поместье прямо с рассветом, одна. Несколько минут, пока девушка умывалась и приводила себя в порядок, она обдумывала, не заплести ли ей волосы в красивую прическу и не надеть ли праздничную юбку.
Потом Исабель вспомнила лицо виконта и отмела эту мысль в сторону. Если что и должно было убедить его взять ее на службу, так это страстность речи и желание работать, а не вплетенная в косу лента и яркая одежда.
Под утренним солнцем дорога к поместью показалась быстрой и приятной. Исабель поздоровалась с пекарем, раскланялась с женой ткача и даже остановилась ответить на пару вопросов о здоровье своего отца. Исабель подумала, что если Винсент согласиться взять ее на службу, то ее образ любящей дочери быстро превратится в образ жертвующей собой дочери.
«Такая молодая и в проклятом месте, вроде поместья», – покачают головой женщины у колодца.
Интересно, знай они, что дряхлый выживший из ума виконт на деле – угрюмый, но вполне цветущий мужчина, что тогда бы они принялись говорить?
Малая Долина осталась позади. Исабель вышла на дорогу, шедшую мимо вызолоченных колосьев пшеницы, тянущихся до самого горизонта. Солнце начало пригревать, и Исабель приспустила платок с плеч. Велик бы соблазн снять обувь и пройтись босиком, но покойная мать ненавидела, если Исабель пачкала ноги. Для бродячей артистки она была слишком щепетильна в вопросах чистоты, и Исабель переняла эту черту. Когда Исабель была совсем маленькой, мать рассказывала ей перед сном, вместо сказок, истории о своих путешествиях. Особенно девочку впечатлил рассказ о прекрасном замке, в котором люди ходили в дорогой одежде, носили изысканные украшения и смердели при этом как дряхлые козы.
Дорога сделала поворот. Девушка прошла сквозь наполненную светом и птичьим гомоном рощу, и свернула с дороги на петляющую среди холмов тропинку. Отсюда уже было рукой подать до поместья, вверх к холму и спуститься, и Исабель сделала глубокий вдох, унимая волнение. Массивные кованые ворота, скрипнув, открылись, едва Исабель толкнула их рукой. Высокий, рыжеволосый парень подметал ведущую к дому дорожку, больше гоняя воздух, чем убирая высохшие листья и веточки. Увидев Исабель, парень выронил метлу и замер, открыв рот.
Исабель помахала рукой.
– Привет. Ленно, да? Ты встречал нас с Ханной вчера,– вспомнила девушка имя рыжеволосого.
Ленно кивнул.
– Я тебя напугала? – подошла ближе Исабель. Парень шмыгнул носом.
– Немного, – признался он. – Не думал, что ты вернешься.
– Я тебя видела в Малой Долине, – Исабель заложила руки за спину и покачнулась на мысках. – По-моему, это тебя обещал оттаскать за вихры отец Лианы. Но я не знаю, где именно ты живешь.
Ленно покраснел.
– Я живу тут, – пробормотал
