Наследница двух родов - Юлия Григорова
– Напоминаю вам, Ваше Высочество, принц Вильгельм, что я остаюсь принцессой Апатии и двоюродной сестрой короля Брундерка. Стоит им узнать о вашем поступке в отношении меня, и вы пожалеете об этом, – бросила я себе за спину, но все в этом зале знали, что это лишь пустые угрозы. При всём желании братьев отомстить за меня, они не в силах этого сделать. Пусть с нашей междоусобной войны прошло целых два года, государства не оправились от неё, и ещё не готовы вступать в столь суровый бой. Тем более что, в отличие от короля Вильгельмского, военным флотом никто из моих родственников не обладал.
– Вот и увидим, как сильно ваши братья вами дорожат, – усмехнулся мне в спину принц, а я краем глаза успела заметить его младшего брата. Парень был больше похож на Уильяма и стоял у подоконника на другом конце зала, наблюдая за тем, как меня выводят прочь. После удара по щеке я не смогла заставить себя сконцентрироваться на нём и рассмотреть, да это и не имело значения. Средний принц оказался куда умнее брата и выбрал то единственное истязание, которого мне и правда следовало бояться. Парень словно знал, что я бессмертна, а о возможности других видов пыток Бог смерти предупредил и этим морально меня подготовил.
Мы шли довольно долго, а я не могла осмотреться по сторонам. Стоило оторвать взгляд от пола, как всё застилала тьма, и ноги грозили подкоситься. Особенно если в этот момент мы спускались по ступенькам. Время от времени солдат подгонял меня в спину с такой силой, что приходилось хвататься за ближайшую стену, иначе я могла улететь вперёд и пропахать пол носом. Отношение явно по первому разряду, не иначе. Мимо нас сновали люди. Я видела как мужские сапоги, так и подолы женских платьев, и даже парочку детских башмачков, поспешно скрывающихся в стороне. Весь путь по моим ощущениям, занял довольно много времени. Когда же Эрик резко остановил меня, а где-то рядом загремела связка ключей, мне ничего не оставалось, как собраться с силами и оторвать взгляд от пола.
Мы больше не шли, и голова кружиться не стала, спасибо ей за это. Зато удалось рассмотреть помещение, больше напоминающее подземелье, что меня слегка обескуражило, ведь принц велел отвести меня в бараки. Справа и слева наблюдались плотные металлические решётки. Они простирались вперёд, насколько хватало глаз, до самого конца длинного коридора, разделённые редкими кусками стены. Всмотревшись между прутьями, я увидела ряды спальных мест, уложенных соломой. Простыней и других элементов постельных принадлежностей на всех не хватало. Спальные места жались друг к другу настолько тесно, что между ними едва помещалась широкая мужская ладонь. Не найдя в себе силы сплюнуть, я сглотнула накопившуюся во рту кровь.
В метре от меня стоял ещё один солдат, облачённый полностью в доспехи, один в один повторяющие те, что носил Эрик. Именно он сейчас и гремел связкой ключей, в поисках нужного, и бормотал под нос ругательства. Мы же рассматривали помещение по ту сторону решётки. К своему ужасу, я заметила, что оттуда на нас с любопытством и страхом вперемешку смотрит не меньше двадцати человек. Они все выглядели не лучшим образом: тощие, загорелые, небритые, с жирными, засаленными волосами всех возможных цветов, но больше было чёрных. Одежда на них – лохмотья и обноски. Только у десятка я заметила подобие обуви, большая часть оказалась босиком, либо в тканевых обмотках. Мужчины сидели в центре, разделившись на несколько групп, и именно в этот момент опустошали глиняные миски, одновременно наблюдая за нами. Некоторые, словно предвидя что-то, отложили еду и насторожились.
Найдя нужный ключ, солдат распахнул дверь в камеру и сделал приглашающий жест, а Эрик поспешно расстегнул кандалы на моих запястьях, и, не дав и шанса воспротивиться, запихнул внутрь. Сделав по инерции пару шагов от решётки, я замерла и осмотрела лица мужчин, а затем мигом ринулась назад, но дверь закрылась прямо перед носом. Вцепившись пальцами в прутья и попытавшись дёрнуть их на себя, я отпрянула из-за прилетевшего по металлу удара кнута в руках второго солдата. Пальцы оказались задеты и отозвались болью, из-за чего я схватилась за них и увидела полоску покрасневшей кожи.
– Ваш принц передаёт вам дар, но чтобы она оставалась жива, – крикнул Эрик, а я обернулась и с ужасом увидела, как изменились выражения лиц мужчин в центре комнаты. На меня никто и никогда не смотрел таким жадным, раздевающим и пожирающим взглядом сразу. Даже у Велианта он никогда не был наполнен подобным всепоглощающим желанием, и от осознания того, что меня сейчас ждёт, честно захотелось самой доставить лорда Криста сюда и отдать Вильгельмским, лишь бы избежать предстоящего ужаса.
– У них бабы лет пять не было, – усмехнулся второй солдат, а я вжалась спиной в стену возле решётки, наблюдая, как мужчины откладывают миски и поднимаются на ноги, скалясь и усмехаясь. Осмотрев помещение, я попыталась ринуться в ближайшую свободную сторону, но один из рабов бросился мне наперерез так, что пришлось вернуться в угол между стеной и решёткой. Мужчины наступали, но и я сдаваться так просто не собиралась, но навыки рукопашного боя за последние два года мне никто не преподавал. Забившись в угол и буквально дрожа от страха, я уже замахнулась на ближайшего из мужчин, протянувшего ко мне руку, как резко по рабам прошлась чёрная волна, напоминающая брызги воды в ночи. Она отшвырнула всех от меня к противоположной стене. Солдаты по ту сторону двери схватились за мечи, но они им не пригодились.
Рядом с решёткой поднялся столб чёрной пыли, вытянувшийся и сложившийся в фигуру человека в просторном чёрном балахоне. Волна ряби прошлась по фигуре, придавая ей целостность и преобразуя в знакомый образ. Стоило его увидеть, и словно камень с души свалился. С трудом подавив желание броситься на появившееся существо и заключить в объятия, я облегчённо выдохнула и позволила плечам обмякнуть.
– Хоть пальцем тронете, – раздался мелодичный голос Бога смерти, а по лицам рабов я поняла, что продолжать фразу нет необходимости. Теперь настала очередь мужчин в камере, трястись от страха перед Богом и вжиматься в стену, возле которой они все оказались. Миски и тарелки были опрокинуты, остатки еды растеклись по каменному полу, матрасы из сена пострадали не сильно, не успели из-за приземлившихся на них людей. Обернувшись на меня, Бог даже не улыбнулся, его лицо сохраняло привычную серьёзность, но я
