Его обреченная - Виктория Дмитриевна Свободина
Надо отметить, что выступлению артистов не мешает музыка из зала, здесь есть своя, только ее и слышно. Скорее всего в зале настроена акустическая магия.
Выступлениями артистов я засмотрелась. Там где я жила такого не показывали бродячие артисты, а в столице я в основном только в академии и была. В общем, за выступлениями смотрела с интересом и удовольствием. Особенно понравился один акробат. Номер с магическими иллюзиями и тем, что он творил на их фоне. Начиная с середины своего номера он еще и раздеваться начал, так что если кто-то из дам до этого и не смотрел номер, то теперь все очень заинтересовались номером. Он разделся по пояс, оставшись только в обтягивающих лосинах, ни капли не стесняясь своего рельефного поджарого тела, он продолжил выполнять в воздухе с веревками просто невероятные вещи. Только я так и не поняла, зачем он разделся.
– Дорогая, мне кажется, или тебя действительно крайне поразил этот гимнаст? – звучит у меня над ухом мягко, вкрадчиво, чуть насмешливо и вместе с тем опасно.
Перевожу взгляд на Терреда. Оценила ширину его плеч. Больше, чем у гимнаста.
Пожала плечами и
– Да нет.
Вернулась взглядом к действу на сцене. Гимнаст уже заканчивает свое крайне гибкое и ловкое выступление, застывает в воздухе, с улыбкой обводит взглядом зал и… его взгляд задерживается на мне. Подмигнул так лихо и задорно, поиграл мышцами на груди. Не знаю отчего, но щекам вдруг стало жарко.
Опускаю взгляд, но потом поднимаю его вверх, чтобы увериться в том, что мне показалось. Ой, нет, не показалось, все еще смотрит.
– Какой рисковый парень, – задумчиво произносит Арвендел.
В следующее мгновение трос каната гимнаста вдруг обрывается, и гимнаст летит вниз под испуганные женские крики. Я сама испугалась и вскочила с места. Но, к счастью, все обошлось. Мужчина упал на страховочную сеть. Причем очень ловко, словно так и было задумано, перекувыркнулся и вот он уже на твердой сцене раскланивается перед рукоплещущими ему дамами.
– Это вы сделали? – спрашиваю я строго и обвиняюще, садясь на место.
– Он там слишком долго висел. Мне показалось, что у него проблемы со спуском, так что помог немного, – невинным тоном ответил супруг.
– А вы не такой хороший и благородный, каким кажетесь, – замечаю я.
– Я разве тебе или кому-то сообщал, что хороший и благородный?
– Ну… там на параде, когда вы говорили речь перед отправлением в поход, вы именно такое впечатление и создавали. Как-то связано то, что вы не совсем такой, каким кажетесь, с покушением? Почему вас назвали темной тварью?
– Заговорщикам виднее.
Хм. Терред явно не удивлен нападением и словами нападавших.
– Интересно, что за шары они в нас бросали.
– Они бросали их в меня.
– Какое-то невероятное оружие суперсилы?
– Нет. Конкретно эти шары совсем не оружие. На жизнь заговорщики не покушались, поэтому тоже остались целы.
– Так для чего эти шары.
Арвендел молчит и преувеличенно заинтересованно смотрит на вышедшедшую выступать фигуристую гимнастку. Ну понятно все.
– Как их накажут?
– Все нападавшие молодые и горячие выходцы из благородных семейств, маги. Магов сейчас лучше беречь. Формально, они напали еще не на правящую семью, так что не слишком сурово. Они вернутся в свои семьи.
– И все? Что им помешает напасть вновь?
– Для них в этом уже не будет смысла. Им сотрут память.
– Об этом дне?
– Неизвестно, когда именно они решились встать на неправильный путь, так что вплоть до детского возраста. Помнить часть родственников будут.
– Ого. Им придется заново всему учиться?
– Нет. Навыки останутся. Общие знания будут всплывать в памяти интуитивно, когда потребуются. Главное, заговорщикам уже будет не до козней. Естественно, просто так их без наблюдения не оставят и помогут адаптироваться, но уже с правильными жизненными установками. Возможно они еще станут верными последователями короны.
У меня по коже побежали мурашки. Арвендел сейчас пугает меня. Нет, не самим наказанием для заговорщиком, а тем, как об этом говорит. Скучающе, буднично. Словно в его прошлой жизни до проклятия подобное было повседневностью, и недовольных, да и в принципе врагов у древнего короля было немало, и схема решения проблем с ними давно отработана.
– А как насчет того…
– Мейлан, сегодня я не хочу говорить о делах. Для того есть другие дни. Единственное, что я хочу сказать по поводу того инцидента – я рад, что он произошел. Не ожидал от тебя такой реакции. Я полагал, что ты не против остаться вдовой, но вместо этого ты так рьяно и бесстрашно кинулась на защиты. Скажи, неужели я тебе все-таки нравлюсь?
Чувствую, как щеки, да и уши вновь начали предательски краснеть.
– Ну я же клялась в храме вас защищать. Ну вообще… вы же древний король, вроде как наше достояние…
Что я несу? Точнее мямлю? А Король взглянул на меня так иронично, одну бровь скептично приподнял и совсем уж неожиданно расхохотался. Кажется, не обиделся.
– Да, Мейлан, а ты умеешь утонченно отбривать. Ты поела? Хочешь еще здесь посидеть или пойдем на свежий воздух? Уже почти стемнело, организаторы обещали устроить в небе невероятное представление.
– Идем, – кротко ответила я, вставая и обуваясь. Щеки все еще горят и, наверное, не скоро остынут.
Терред вывел меня на небольшой укромный балкон, увитый плющом. Кроме нас на нем никого. Внизу, на улице, шумно, балкон выходит прямо на небольшую площадь. Людей там сегодня гуляет невероятно много, веселье празднуют с размахом. А ведь Арвендел еще даже не официальный король.
Забыла про все, как только небо осветил огненный грифон. Его крылья, кажется, раскрылись, накры всю столицу. Огромный! У меня дыхание перехватило от такой красоты.
Красочное небесное представление захватило полностью. Осознала где я, и с кем стою, только кода на плечи опустился китель.
– Становится холоднее, – шепнул мне на ухо Терред, крепко прижимая спиной к себе и обнимая так, словно желая еще больше согреть. – И это не естественное похолодание. Никак не угомонится.
Молча смотрю на небо. Голову откинула назад на грудь супруга. Арвендела бесполезно о чем-то спрашивать. Сам расскажет, если надо.
Еще пару минут смотрим с Терредом на небо вместе, его ладони гладят меня по талии, животу, опускаясь то чуть выше, то ниже, и сейчас, под этим небом это не кажется
