Спорим, ты меня любишь? (СИ) - Кароль Елена

— И тем больнее ей будет осознать, что всё это время она ошибалась, принимая жалость за интерес. — Я тоже много знала об отношениях и психологии личности, зачастую оказываясь именно в шкуре урианца. — Разве это не большая жестокость?

— Хм… — Мои слова заставили искина задуматься, и она даже слегка потеряла плотность, словно все силы ушли не на поддержание облика, а на мыслительный процесс. — Очень интересная точка зрения, Александра. Это ваш личный опыт?

— Многолетние наблюдения.

В дверь подозрительно поскреблись.

Не став гадать, кто бы это мог быть (и так ясно), я приложила ладонь к панели и насмешливо произнесла:

— Ну, здравствуй, дружок. Как хорошо, что ты пришёл сам. Как насчёт внепланового осмотра и водных процедур?

— После прилета с Никао весь экипаж прошёл тщательный медицинский осмотр, включая Зигмунда! — с толикой возмущения произнесла Маруся, отходя в сторону, когда шушарь всё же вошёл в мою каюту.

— А я разве сказала иначе? — улыбнулась невозмутимо, доставая из кармана ароматные витаминно-белковые сухарики, очень полезные для зубов крупных хищников — именно их унюхал зверь и не сумел справиться с соблазном. — Но почему тогда его не привели в порядок внешне?

— Зюзя не любит стричься и расчёсываться, — смутилась искин, заинтересованно наблюдая, как я бесстрашно угощаю шушаря лакомством и глажу его за ушами и под подбородком. — А после определенных событий и мыться… Психологическая травма.

— Не может быть! — заявила категорично, ловко вплетая в простые со стороны действия затейливую магическую вязь, которая должна была расположить ко мне зверя. — Вы просто плохо предлагали. Верно, Зигмунд? Разве может такой мужественный парень бояться воды и ножниц? Чушь!

Звонко хрумкая сухарики, зверь проворчал что-то неопределенное, и я, приложив некоторое усилие, поймала отправленный мне мыслеобраз о вонючем болоте и жутких тварях, которые едва не утопили шушаря, когда он мчался на помощь ортанеанцам. Будь на нем чуть меньше шерсти — могли бы и заживо сожрать, но в этом отношении Зюзе повезло куда больше воинов, ни одна зубастая и когтистая тварь не смогла добраться до тела зверя сквозь плотный волосяной покров. Но напугали знатно.

Сочувственно погладила беднягу по загривку и отправила в ответ куда более завлекательную картинку: теплую водичку, ароматную пену, ласковые касания и как приз — ещё одну горсть сухариков. И при этом не забывала интенсивно почёсывать его по хребту, где особенно сильно зудела давно немытая шкура. Ионный душ не в счёт, для животных в нем больше вреда, чем пользы — чересчур сушит нежную кожу большинства зверей, и шушари в этом плане не исключение.

Зюзя думал долго. Целую минуту. На шестьдесят пятой секунде шумно и тяжело вздохнул, словно принял для себя невероятно трудное решение, и слегка понуро повернул голову в сторону санузла.

— Ты принял верное решение, парень. Обещаю, ты не пожалеешь, — подбодрила его уверенным тоном и поднялась на ноги, чтобы взять из шкафа заранее подготовленные вещи.

Вообще-то можно было и у командора попросить ножницы, расчёску и специальный шампунь для Зюзи, но я решила, что это того не стоит. Проще позаботиться о всём необходимом самой, чем объяснять и просить разрешения.

— Как… — изумилась Маруся, круглыми глазами провожая чуть понурого шушаря в распахнутую дверь душевой. — Как у вас получилось?

— Я просто люблю животных, — улыбнулась ей загадочно. — И они это чувствуют. Зюзя, сидеть.

И всё же к Улле я опоздала. Банные процедуры, сушка и стрижка заняли больше трёх часов (я попросила Марусю предупредить, что задерживаюсь), но результат превзошёл самые смелые мои ожидания — Зигмунд Арчибальд Снежный Третий оказался элитным псом с идеальным экстерьером, хоть сейчас на межпланетную выставку за медалью.

Всё время, пока я занималась шушарем, Маруся не отходила от нас ни на шаг, то ли беспокоясь за Зюзю, то ли элементарно не доверяя, так что мне пришлось постараться, чтобы искин не заметила моих ведьмовских манипуляций. Без них я бы провозилась в два раза дольше, а устала бы раз в пять сильнее.

Так я тоже устала, но эта усталость носила приятный характер от удачно завершенного дела, а не опустошающую слабость. Даже наоборот — по завершении процедур я почувствовала воодушевляющий прилив сил и гордость за шушаря, который с честью вытерпел всё, на что так необдуманно согласился.

Благодаря моим стараниям шерсть, наконец, стала своего изначального цвета — «снежный голубой», а грамотная стрижка облегчила нелегкую шубу шушаря на несколько килограмм и придала ему ухоженный, грозно-элегантный вид в отличие от предыдущего — неряшливо раздолбайского.

— Я должна рассказать об этом чуде всем! — восторженно заявила Маруся, запуская в потолок голографические конфетти и под торжественно звучащие фанфары цепляя на грудь кардинально преобразившемуся псу голографическую медаль. — Зюзя, ты великолепен! Александра, а вы волшебница!

Ну да, ну да…

Сдержано улыбнувшись на похвалу, я предпочла не дожидаться, когда командор отчитает меня за самоуправство, а отправилась в каюту к Улле. Зюзя увязался за мной, так что, когда перед нами приветливо распахнулась дверь, мы произвели настоящий фурор.

В каюте, которая была рассчитана на троих, собрались все женщины экипажа: радистка Кэтрин, биолог Улла, техник Инга и врач Глафира. Судя по столу в центре, дамы времени зря не теряли, и игра шла вовсю, но наше появление заставило их отвлечься и переключить внимание.

— Зюзя? — первой ахнула эмоциональная Кэти. — Не верю своим глазам! Как вы его заставили?

— Не заставила, а дала понять, что это в его интересах, — поправила девушку. — Шушари очень умные животные и интуитивно чувствуют, кому можно довериться. Я не желала ему навредить, и он это понял.

— Никто из нас не желает ему вреда, особенно командор, — возразила Улла, также рассматривая пса с искренним интересом. — Но, тем не менее, он не дался никому. Единственное, что мы сумели — это поместить его в камеру дезобработки после взлёта с Никао, но на этом всё.

— И, конечно же, никто не догадался составить ему там компанию, — проворчала беззлобно, осуждающе качнув головой. — Шушари крайне чувствительны к ультразвуку и любым дезинфицирующим запахам, для него это был ещё больший стресс.

— Но командор даже не упоминал об этом! — возмутилась Маруся, влетая в каюту сквозь дверь.

Пока я мыла пса, она дурачилась, меняя наряды один за другим: то на купальник, то на костюм химзащиты, особенно когда шушарь начинал отряхиваться, но сейчас опять переоделась в юбочку стюардессы.

— Его можно простить, в тот день он был очень сильно занят, — попыталась оправдать его Инга, и я получила шанс изучить её внимательнее.

Рослая, рыжеволосая, с озорными веснушками на носу и щеках, она производила приятное впечатление уверенной в своих словах женщины. Навскидку ей было уже чуть за сорок, а грубые мозолистые руки выдавали её с головой — техник любила и умела ими работать.

В обязанности Инги входило всё, что не касалось непосредственной работы двигателя и жизнеобеспечивающих систем корабля, за что отвечал второй инженер — Харук Мамун. Мелкий текущий ремонт бытовой техники, своевременная замена энергетических накопителей, обеспечение бесперебойной работы зооотсека и изучение энергетического поля планеты — за это отвечала уже Инга.

— В те злополучные дни мы все были слегка на взводе, — примирительно щелкнула жвалами Глафира, жестом предлагая мне располагаться удобнее, а не стоять на входе. — К счастью, всё разрешилось достаточно благополучно.

— А кое-кто даже получил по заслугам, — злорадно хмыкнула радистка. — Так ей и надо!

— Кэтрин, не уподобляйтесь Луизе, — укорила девушку Улла, и радистка тут же поджала губы, давая понять, что остается при своём мнении. — Несмотря на то, что мисс Норвулд вела себя непрофессионально, наши мужчины поступили с ней слишком некрасиво. Я догадываюсь, что в их понимании это был самый надежный рычаг давления, но лучше бы уж они придумали что-нибудь другое.