Практика для некроманта - Дарья Михайловна Сорокина

и некромант сцепились друг с другом и дерутся не на жизнь, а насмерть. Эти двое были слишком непримиримы в своей вражде, чтобы молча поприветствовать друг друга и разойтись по углам.Последний лестничный пролёт она перемахнула в один прыжок. Старые половицы скрипели под ногами девушки, а из-за закрытых дверей таверны раздавались возмущенные крики тех, кто пытался уснуть.В комнату, снятую Деардом Рё’Теном, Натт ворвалась, на ходу накручивая атакующую сферу на жезл, но тут замерла от странного зрелища, которое никак не укладывалась в её голове. Фирс Хассел, который действительно вымахал за те месяцы, что она его не видела, склонился над бездыханным телом Синда и пытался нащупать пульс.— Отойди от него, Хассел, — пригрозила Натт и направила на стихийника жезл. — Что ты с ним сделал?— Я? Это ты что собралась делать с этой заряженной штукой, Мёртке? — с кривой усмешкой спросил маг.— То что потребуется, чтобы защитить друга, — твёрдо ответила заклинательница, продолжая держать Фирса на прицеле, вот только от него не укрылось, что рука у девушки заметно дрожала.— Правда, что ли? — в его голосе было слишком много кошачьих ноток, не то издёвка, не то опасная игра, правила которой Натт точно не знает, как не знает что творится в голове у этого непредсказуемого южанина.Хассел покорно поднял руки кверху и подошёл почти вплотную к испуганной девушке. Сосредоточение жезла упёрлось ему в грудь, но парень даже бровью не повёл. Сдай, у Натт нервы, и выпусти она заряд, он непременно остановит стихийнику сердце, у него нет ни единого шанса увернуться.— Вон он я, Мёрке. Весь в твоей власти.— Что ты с сделал с Синдом? — строго повторила Натт, и Фирс закатил глаза.— Ни-че-го. Я бы и пальцем не тронул этого трупоеда. Ведь ты же расстроишься, — честно признался маг.Сейчас в его светло-карих глазах не было лукавства, даже ухмылка пропала с лица, уступив место какой-то невесёлой гримасе.— С каких пор тебя волнуют мои чувства, Хассел?— С нашей первой встречи. Я-то от тебя никогда ничего не скрывал, это ты соврала мне, что ты стихийница, помнишь? А потом ты начала врать самой себе, что не хочешь быть со мной вместе, у меня очень длинный список твоего вранья, Мёрке.— Хочешь обсудить наши взаимные обиды друг к другу? — она сузила глаза, и наконечник жезла начал стремительно нагреваться, грозя прожечь стихийнику его потрёпанную дорожную мантию.— Честно? Нет.— Я тоже могу припомнить, как ты и дружки с твоего факультета решили учинить расправу надо мной в лесу. Столкнули в яму и оставили одну захлёбываться в грязи.Лицо Хассела подёрнулось болью воспоминаний, он стиснул зубы и молчал. Эту отвратительную страницу их общего прошлого никогда не стереть, она въелась глубоко под кожу и оставила на губах горький привкус кленового сиропа.— Зачем ты здесь? — прошипела она, надеясь, что Фирс отступит, и ей не придётся калечить того, кто уже не раз спасал ей жизнь.— А тебе до сих пор непонятно, Мёрке?— Хватит, Хассел! Если ты хочешь от меня благодарностей за моё спасение, их ты не получишь, лучше бы я умерла в тот день, но Квелд был бы жив. Почему ты спас меня, а не его? — как давно эти слова просились наружу, и как сильно Натт боялась высказать их Фирсу на самом деле.— Я эгоист, ты же знаешь, я никогда этого не скрывал. Потерять тебя, значит, обречь себя на жизнь в мире, где нет моей Мёрке.— Значит, Квелд был ещё жив, когда ты пришёл? — заливаясь слезами, спросила Натт, и Фирс кивнул.— Ненавижу тебя! — она убрала жезл и свободной рукой ударила стихийника в грудь.— Я в курсе, Мёрке. Мне правда жаль твоего брата, я пытался, но было слишком поздно.Он говорил искренне, и Натт не хотелось его слушать, не хотелось думать о нём лучше. Было куда проще ненавидеть Хассела, чем признаться самой себе, что её сердце все ещё бьётся чаще в его присутствии. Она отстранилась от стихийника и наклонилась к другу. Фирс и тут был не виноват, Синд поплатился за бессонную ночь и стычку с демоном. Магическое истощение лишило некроманта сил. Жить будет, но гордость у него теперь точно уязвлена после такого фиаско, да ещё и на глазах у южанина.— Давай, переложим его на кровать, Мёрке, — мягко предложил Хассел, и Натт кивнула. — К утру Форсворд точно оклемается.Вместе они осторожно перенесли Синда на свободную кушетку. Фирс долго копался в своей сумке и вытряхивал из неё кристаллы разного калибра. Выбрав самый большой, он сжал его в кулаке, и камень наполнился энергией до краев.— Вот. Вложи ему в руку. Так он быстрее восстановится, — стихийник вручил заряженный кристалл Натт. После он собрал свои вещи обратно, забрался с ногами на кресло и взял со стола книгу, которую явно читал до прихода некроманта.У Натт было так много вопросов к Хасселу, но он слишком старательно демонстрировал полную отчужденность, и она решила не продолжать их бестолковый разговор. Он прав, всё и так понятно. Их отношения это вечные попытки причинить друг другу боль. Они просто не могут иначе. Как две чертовы птицы Соплата, топят друг друга во тьме и сжигают в пламени.Мёрке заботливо накрыла друга одеялом, подобрала с пола свою сумку и побрела к купальне. Деард обещал теплую воду, и девушке безумно хотел смыть с себя злоключения этого дня. Стычка с Бокендом, враньё лучшему другу, а теперь ещё и Хассел… Некромантка коснулась груди, где болезненно и сладко пульсировало при мысли о стихийнике. Он поехал к ней навстречу. Вот так запросто. Смотрел ей в глаза... Как у него получается не лукавить перед самим собой? Почему она не может признаться себе, что рада была увидеть его. Почему в мыслях лишь ужасный исход их невозможных отношений? Общество не примет такой союз. Весь Тэнгляйх ополчится на стихийника и некромантку, решивших быть вместе. И без того изгой-южанин попадёт в опалу. Натт не может поступить с ним так. Теперь он герой в академии, у него наверняка появились друзья, восхищённые поклонницы. Может, он и подружкой обзавестись успел. Подружкой… В груди стало ещё невыносимее.Натт зло толкнула хлипкую дверь купальни, шагнула внутрь и упёрлась руками в жестяной умывальник. Взгляд к зеркалу. На щеках румянец, губы слегка приоткрыты, а в глазах стоят бессильные слёзы. Им не быть вместе. Если бы только она родилась кем-то другим, не заклинательницей мёртвых, а, скажем, целительницей, магическим инженером,