Издержки дипломатии (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна

– Официальные цели, – возразил он. – Попытки заставить местную прессу хорошо работать были исключительно доброй волей нашего персонала. Насколько понимаю, теперь вы будете пытаться их воспитывать?

– На мой, уж простите, женский взгляд воспитывать взрослое разумное существо со сложившимся мировоззрением – затея, обречённая на провал. Кроме того, я не припомню, чтобы кто- то из официальных лиц Орды делал подобные заявления. Удовлетворите моё любопытство, откуда такие мысли?

– Ваш министр иностранных дел является вести переговоры с местными ровно тогда, когда мы объявили о выводе войск из Кулаб-тана. Как еще стоит рассматривать этот демарш, если не попыткой подобрать то, что мы бросили?

 – Сэль Хенирэль, вы в политике дольше, чем я живу под этим солнцем, не заставляйте меня объяснять вам очевидные вещи! – легко отмахнулась я. – Вы лучше меня знаете, что такие визиты готовятся не день и не два, и запланировано всё было задолго до того, как вы заявили об окончании миссии здесь. Не отменять же теперь, в самом деле. А всё остальное было прокомментировано нашей пресс-службой ещё месяц назад, не хочется повторяться.

– Кто и когда говорит в официальных заявлениях правду? – брюзгливо возразил он.

– Мы – всегда, – легко отбила я. - А вы разве нет?

И даже не соврала, что характерно. За что я люблю всё наше министерство и его пресс-службу в частности – так это за очень взвешенные высказывания. У нас действительно принято говорить только правду, просто – не всю. Вдвойне обидно, что искусству недомолвок мы когда-то учились у эльфов. Но было это несколько веков назад, а нынешние ушастые здорово измельчали, и в этом смысле – тоже.

– Само собой, - кисло согласился он и наконец распрощался, позволив мне немного перевести дух: легко отделались. Эльфы стареют редко, обычно они, чувствуя усталость от жизни и неспособность принимать изменения, уходят в священные рощи и там пускают корни. Это тщательно оберегаемое таинство, так что инородцы не в курсе, насколько буквально это выражение – то ли и впрямь становятся деревьями, то ли аккуратно удобряют имеющиеся. Но иногда упрямство оказывается сильнее природы, и окружающие получают нечто подобное Χенирэлю. Он выглядит странно. Морщин почти нет, но лицо высохшее, костистое, отчего глаза кажутся ещё больше и еще более нездешними. Только, в отличие от молодых эльфов, взгляд у старика жутковатый, словно он уже в загробном мире и следит за тобой оттуда. Сухие пальцы-ветки, лишённые обычной эльфийской грации движения – рваные, медленные. Он действительно кажется одеревеневшим. Ну и ясность разума заметно померкла, но это общий закон для всех разумных, очень мало кто с возрастом её сохраняет.

– Это ужасно! – шумно выдохнула Табиба, когда эльф ушёл беседовать с кем-то ещё. – Как ты умудряешься так спокойно с ним говорить? Как ты вообще это выдерживаешь?! Непробиваемый женоненавистник!

– А зачем его пробивать? - со смешком уточнила я. – Тебе никто не даст за это премию. Да и вообще, будь снисходительна к старости, этому эльфу уже веков пять, кто такое в здравом уме выдержит!

– Да все они одинаковые, – скривилась она. - Уж в политике так точно.

– Ты не права, – спокойно возразила на это. – Нынешнее большинство, конечно, да, но я познакомлю тебя с одним интересным эльфом, когда пересечёмся, он главный консул Старого Абалона здесь, в Кулаб-тане. Большого ума, порядочности и благородства мужчина.

– А что же он тогда им служит?

— Наверное, потому, что это – его родина, какой бы она ни была, он давал присягу? – улыбнулась я. – А ты вечером расскажешь, как и чему ты вообще училась, если надо объяснять такие вещи.

– При чём тут учёба? Α то я сама не вижу, - буркнула она, и щёки опять тронул румянец. - Нам на занятиях вот точно, как ты говоришь, рассказывали, и этику эту всю, и всё остальное. И про всех остальных я даже согласна, даже люди не так уж плохи, просто внушаемы. А эльфы… Всю историю они только чужими руками жар загребают! И если отдельные представители их общества оказываются достойными существами, то это не значит…

– Табиба, тише, - со вздохом оборвала я. - Держи себя в руках. Как бы лично ты ни относилась к ним, демонстрировать это отношение – верх неприличия. Ты не себя позоришь таким поведением, а всю Орду.

– Я знаю, я стараюсь, - насупилась она.

– Давай поговорим о другом. Как тебе экспозиция? – я мягко взяла стажёрку под локоть и повела к ближайшей витрине.

Девчонка явно ждала выговора, а не получив его, поначалу не поверила своим ушам. Но потом успокоилась и отвлеклась, а я, развлекая её светской болтовнёй и слушая восторги по поводу некоторых экспонатов, думала, что с ней делать. Других аргументов у меня не было, а её возражения были во многом справедливы. И если Табиба сама прекрасно понимает, что вести себя так нельзя, но продолжает… Ну какой это дипломат, в самом деле? Если она до своих лет так и не научилась держать себя в руках, не уверена, что что-то можно изменить сейчас, да еще спешно. Может быть, лет через двадцать, когда наберётся опыта и мудрости, а до тех пор…

Всё, что я могу, это ограничить контакты Табибы со внешним миром и строго контролировать её вот на таких мероприятиях. Но это здесь и сегодня я больше отдыхаю, чем работаю, такое счастье выдаётся нечасто, и мне будет попросту не до неё. Ладно, для начала надо засадить её учить шайтарский и привлекать к тем частям работы, которые никак не могут коснуться эльфов. Та же консульская группа, например. Назначу ей куратора потолковее, и пусть у него голова болит.

Или не трогать консульских?.. У них других проблем хватает.

Мы, конечно, давно рекомендовали соотечественникам вернуться домой, но разве кто слушает добрых советов? Вот как зарево над степью поднимется и дымом запахнет, тогда они и кинутся во все копыта спасаться от огня. Многих мы уже потеряли на подконтрольных «Байтале» территориях и вблизи линии столкновения, и пока даже непонятно, скольких и в каком виде, и это еще не конец!

Нет, консульских трогать нельзя. Α кого?..

Так, кажется, пора прощаться и возвращаться домой, раз вспомнила о делах. Значит, они зовут, и хватит прохлаждаться.

Однако найти кого-нибудь из хозяев и попрощаться я не успела: ко мне, семеня и едва не подпрыгивая, торопливо подошёл Саттар Взгляд Предков. Был он бледен и нешуточно взволнован.

– Ярая, мне срочно нужно с тобой поговорить с глазу на глаз! – заявил пожилой орк, ухватил меня за предплечье и потянул куда-то в сторону.

По пустякам он не паниковал, он вообще отличался крайне флегматичным нравом и должен был, наверное, родиться гномом, так что сомнений в мотивированноcти нынешнего поведения не было. Но я всё равно упёрлась и возразила:

– Погоди, Саттар. Что бы ни случилось, несколько минут ничего не изменят, а мне надо пристроить стажёрку в надёжные руки.

– А можно мне с вами? - с надеждой уставилась она на меня.

– Я не думаю… Ничего такого, - замялся Саттар.

И если до сих пор я еще могла сомневаться, что обеспокоился он какой-то ерундой, то теперь стало очевидно: дело очень серьёзно. Потому что общительный искусствовед очень мучился, если что-то надо было сохранять в тайне. Терпел, держался, но очень страдал и добровольно на такое мог пойти только в самом крайнем случае.

– Подожди здесь, я сейчас. Идём, – я тронула Табибу за плечо и поманила за собой.

Она расстроенно насупилась, но подчинилась.

Надёжные руки в конце концов нашлись у одного из проверенных и хорошо знакомых шайтаров, который как раз собирался откланиваться и клятвенно пообещал проводить девушку до посольства. А я вернулась к Саттару и, кивнув ему, двинулась в дальний угол зала. Прятаться по подсобкам и коридорам можно, когда ты местный и тебя прикрывает местное начальство, а нам лучше так.

– Ярая, это катастрофа! – заговорил он, когда мы достаточно отдалились от участников вечера.

Остановились удачно: вроде бы мы на виду и нас сложно заподозрить в заговоре, но и незаметно не подойдёшь. А от всяческих вредительских чар прекрасно защищал амулет, выполненный в виде широкого плетёного браслета, у нас никто без таких на улицу не выходит.