Три мести Киоре 2 (СИ) - Корнеева Наталия

— И правда знающая, — протянуло существо.

Киоре держалась за локоть и чувствовала, как немеет рука — пальцы стали прозрачными, превратились в лед. Проклятье! Неужели ее жизнь закончится так бесславно? Она станет статуей-игрушкой для этого неизвестно чего? Для Спящего бога, который так решил отомстить за желание людей открыть новые шахты?!

— Я вижу и мысли, осторожно, девочка… И люди правильно поняли наше предупреждение: мы не тронем их, пока они не тронут горы и их подножие. Мы слишком ценим покой. Смотри, узри же чудеса истинной силы!

Киоре вцепилась в Дорана, чтобы злой бог не разлучил их ненароком. Тот только рассмеялся, а в следующий миг посреди зала выросло зеленое дерево, на котором пели птицы.

— Смотрите, глупые, недоверчивые смертные… Они настоящие. Они живые! Это не иллюзия, не пустышка. По деревьям течет сок, а птицы могут размножаться. Я могу зажечь пламя, — после его слов вокруг дерева вспыхнул огненный круг. — И я люблю шутить!

Киоре ахнула: ее родные волосы мгновенно выросли до пола, оторвав от головы парик. А существо смеялось и смеялось, и пламя росло и росло.

— Смотри, смотри внимательно!

И прямо над ними дворец исчез, превратился в россыпь звезд, что полетели на пустое, черное небо: день стал ночью.

— Я могу подарить людям новую луну, и они будут считать, что так всегда было, — раззадоривался бог, в чьих ладонях появилось бледно-сиреневое светило, взмывшее на небосклон к золотистому. — Я могу сделать и второе солнце, и обратить всю воду в песок. Хочешь ты этого?

— Н-нет, — выдохнула Киоре, невольно отступая на шаг.

Он и правда был… Богом, который мог создать сущее из ничего.

— Признала, призна-а-а-ала! — смеялся он, кружась в серебряных вихрях, и снова был день, крыша дворца и пустой ледяной зал без пламени и дерева. — Я чую, я вижу, тебя в наказанные деревни привело любопытство! Твой спутник хоть по приказу шел, — с издевкой тянуло существо, — а тебя любопытство вело!

Он появился перед ней, ледяной, окруженный снегами, и Доран невольно отшатнулся от холода.

Глаз у существа не было — гладкая поверхность льда там, где должно быть лицо, и в ней Киоре видела собственное испуганное отражение, баюкавшее леденевшую руку. Существо рассмеялось и схватило ее, потянуло на себя, обнажило запястье. На руке его появился коготь, и он неспешно обвел вены, как будто примеряясь. Два быстрых росчерка, и на запястье вспух крест, закровил.

— Ты никому не сможешь рассказать об этом месте!

И не успела Киоре ничего сделать, как такой же порез появился на запястье Дорана, а после снова вспышка, мучительные минуты слепоты, и — предгорье с замерзшей деревней, объятое тишиной.

Доран повернулся к ней, зажимая запястье, а Киоре так и стояла, смотрела вдаль, и кровь по руке стекала, капала на лед, расплываясь алыми цветами. Она робко коснулась головы, но парик был на месте, и никаких отросших волос, и с рукой все в полном порядке. Выдохнув сквозь зубы, повернулась к Дорану и, прежде чем он задал вопрос, потащила его обратно к карете, прочь от заколдованного места.

— Что это было? — спросил Доран, когда они выбрались к кучеру, от холода кружившему вокруг кареты.

— Один из Спящих богов, — ответила Киоре уже внутри кареты, разглядывая рану-крест.

Кровь остановилась, словно подернулась ледяной корочкой, и отчего-то возникло ощущение, что метка не обратится в старый шрам, который удастся вывести. Дополнительная примета — плохо.

— У меня к вам много вопросов, — вздохнул Доран. — Вы поехали со мной… Вы знали, что будет? Поэтому соврали о поиске монастыря в пути?

В глазах Дорана Киоре увидела и растерянность, и недоумие, и неловкость от того, как глупо звучал вопрос.

— Одно другому не мешало, ваше сиятельство. Колдуны на юге не чудо, а обыденность. Они приходят, чтобы купить или собрать редкие травы. Один научил меня видеть Силы и общаться с ними, если Силы снизойдут до простой человечки. Что толкнуло меня ехать с вами? Любопытство, ваше сиятельство, лишь оно, — она небрежно пожала плечами, отвернувшись к окну. — Я даже подумать не могла, что всё так обернется…

Она нахмурилась, вспоминая сон. Если бы Доран поехал один, остался бы ледяной статуей в одной из деревень, и никто бы его не спас.

— Вы полны загадок, — усмехнулся герцог, также разглядывая свой шрам: в его случае существо прорезало когтем пальто, пиджак и рубашку, их пропитала кровь, прежде чем остановилась.

— Северные боги страшные, — прошептала Киоре. — Хаанатское колдовство имеет совсем другую природу. Оно теплое, в то время как эти чары ледяные, жуткие. Очень жуткие, — и посмотрела на свой шрам-крест.

— Вы опять спасли меня, Ниира. Спасибо, — тепло поблагодарил Доран, наклонился и, подхватив руку Киоре, сжал ее пальцы.

— Начинаете чувствовать себя девушкой в беде? — отшутилась она, освобождая руку.

— Еще немного, и точно почувствую, — он открыто ей улыбнулся.

Рассеянный свет подчеркнул все острые линии в лице мужчины, он же сделал бездонными его глаза, затягивавшие, как омут, в который хотелось провалиться с головой. За такую теплую улыбку не жалко и души лишиться… Киоре отвела глаза.

— Стоило предположить, что закончится всё чем-то из ряда вон, ведь с вами иначе и не бывает, — еще одна улыбка.

Панцирь, защищавший Дорана, как будто треснул, осыпался ледяными осколками, обнажив всё то человеческое и человечное, что до этого было погребено под ним.

— Зато теперь вы можете возвращаться в Тоноль, — протянула Киоре, пробуя почву под ногами.

— Моя карета еще не отремонтирована, — был спокойный, как обычно, ответ. — И у меня остались дела на севере. И еще. Никто не поверит в нашу встречу с… — Доран замолчал, скривился от боли. — Запомните, деревни пострадали от сильного холода, пришедшего из-за гор. Никакой мистики, только природная аномалия, и потому разработка шахт в этих местах — опасное занятие, которое необходимо прекратить.

— Понятно. Сильный холод, и ничего иного, — кивнула Киоре.

На обратном пути они остановились на ночь у той же старухи, и Киоре снова ходила с Тади зажигать огни — что-то мистическое, что-то древнее, что-то цепляющее было в этом действе. Она видела руки, видела, как под ними разгорелось крохотное пламя, как снова вспыхнули отсветы в стеклах.

— Хотите зажечь последнюю? — обернулась она к Киоре. — Смотрите, здесь нет ничего сложного или страшного…

Киоре прошла по мосткам к последней свече. От ее руки зажегся крохотный огонек на фитиле, и она прикрыла его ладонью от ветра, чтобы окреп, разросся. Каждый вечер эта свеча будет загораться здесь, на краю мира, будет обетом, что однажды она найдется дом, где Киоре будут ждать, где будут зажигать свет и смотреть в окна, взглядом выискивая ее силуэт.

Домой к Джеммалсонам Киоре и Доран вернулись к следующей ночи. Мужчины после сытного ужина куда-то удалились с серьезными лицами, и Джемма с радостным вздохом вытянула ноги к камину, развалившись в отцовском кресле. Киоре улыбнулась и по-девчоночьи подтянула одну ногу к груди, скинув тапку, а вторую — вытянула.

— Вы и правда верите, что излечитесь на источниках? — с тоской спросила Джемма. — Не подумайте обо мне плохо, просто ни один приходивший не исцелился, пока я здесь живу. Рассказывают всё больше о каких-то сомнительных персонах, живших столетия назад!

— Если не верить в чудо, то как оно случится? — резонно заметила Киоре и натужно улыбнулась. — Только я ума не приложу, как попасть в монастырь, если даже его сиятельство не смог… — и она вздохнула, положив голову на колено. — Ну должны же они как-то контактировать с миром!

— Так они и того, контактируют, — пожала плечами Джемма. — Они ткань продают, которую сами ткут. Грубую, но местным нравится и по цене, и по способности греть. Ее каждый месяц ездят забирать у монахов. Сейчас вот не знаю, соткут новую партию или нет.

Из всех слов Джеммы Киоре поняла только одно: шансов легально попасть в монастырь нет, а выведывать у девушки лазы или тайные ходы слишком подозрительно. Право слово, какая дворянка рискнет жизнью, чтобы пробраться каменным, обвалившимся туннелем к священникам? Нет, остается ей только бежать в трактир, а там исчезнуть куда-нибудь… Как-нибудь. И так, чтобы кучер ничего не заподозрил! Киоре задумалась, и уже через несколько минут победно улыбнулась: изящный, легкий выход нашелся! Странно, что раньше она не вспомнила…