Мятежница и менталист - Эль Бланк
Хоть и было тревожно, опасалась я вновь нарваться на неприятности, но всё же выглянула в коридор. Сомнительно, что озабоченные вояки тут обитают, для них наверняка казарма есть. А я надеялась заполучить хоть кого-то в качестве информатора.
Народ тут активно суетился — кто-то возвращался в свои комнаты, кто-то увлечённо болтал, кто-то тащил контейнеры с вещами. Мужчин среди постояльцев общежития оказалось меньшинство, я видела в основном женщин.
Попыталась было с ними заговорить, но одна от меня шарахнулась в сторону и сбежала, другая буркнула: “Некогда, извини”, и тоже не остановилась.
Похоже, я для всех здесь была очередной новенькой поселенкой, до которой никому нет дела. Возможно, меня бы восприняли иначе, надень я нарукавники-опознавалки, но я и сейчас предпочла не выделяться из общей массы, чтобы никого не напрягать. Конфликты и взаимный дискомфорт это не то, что мне сейчас нужно.
Пришлось отправляться на разведку, не имея ориентиров и проводников.
Я неторопливо шла по длинному коридору, по обе стороны которого располагались однотипные двери с номерами. Красоты и изысканности тут не было, обычный аскетичный интерьер, кое-где потрёпанный временем.
Старого образца светильники на когда-то хромированных, а теперь изрядно потускневших стенах. Потрескавшееся ребристое пластиковое покрытие пола. Забранные местами проржавевшими металлическими сетками вентиляционные отверстия… Похоже, этому бункеру лет сто уже, если не больше.
На одной из лестниц, ведущих на верхние этажи, я обнаружила выгравированную на поручнях надпись “Первопроходец” и присвистнула от удивления. Это же первый построенный на Марсе подземный город! А все считают его заброшенным, засыпанным и канувшим в небытие! Получается, что повстанцы целенаправленно эту дезу в массы запустили? Или же воспользовались уверенностью и неосведомленностью других, откопали раритет и теперь используют как базу? Тогда их предприимчивостью и смекалкой остаётся только восхищаться. И ясно становится, почему федералы до сих пор не могут определить местоположение их базы.
Пользуясь тем, что в этот момент на лестничной площадке никого не оказалось, я торопливо активировала камеру, вторую, запасную, которую ещё в каюте предусмотрительно закрепила на запястье. Вроде как и заполучить сенсацию готова, если повезёт, и вояки тоже могут поостеречься приставать, если пригрожу, что сниму на них компромат и покажу Карену.
Сейчас наступило время сенсации века. И потому я, старательно выбирая ракурс, и зафиксировала надпись, и сделала идеальную панораму места…
— Ты… Ты что тут вытворяешь? — гневно рявкнул за моей спиной мужской голос.
Я аж подпрыгнула от неожиданности и выброса адреналина. И тут же с облегчением выдохнула. Марк… А я уж паниковать начала.
— Ничего особенного. Съёмку веду, — уверенно отчиталась, выключая запись. — Это же удивительное открытие. Нельзя такое не зафиксировать.
— Я тебе зафиксирую! — угрожающе прорычал Мрачник, то есть Марк, надвигаясь на меня всей своей тушей. — Ты же нас всех подставишь под удар!
— Ты за кого меня принимаешь?! — зашипела я, отстаивая свою позицию. — Я не настолько дурочка! Не собираюсь афишировать как только так сразу! Спрячу в архив, будет до нужного момента в запасе.
— Нужного? — криво усмехнулся Марк. — Надеешься, что нас тут быстро накроют? И тебе благодарность объявят? О победе федералов печёшься?
— Сколько раз можно повторять?! — закатила я глаза к потолку. — Журналисты всегда соблюдают нейтралитет. Мы ни на чьей стороне. Почему мне все упорно пытаются доказать обратное?!
— Потому, — не слишком информативно буркнул Мрачник.
Наверняка же нет реальных фактов для подобных обвинений! И намёки, что журналисты продажны и необъективны в своих репортажах, это чьи-то бессовестные попытки подорвать авторитет прессы!
Оттого мужчина и не стал продолжать дискуссию. Помолчал, наблюдая, как я разворачиваю закатанный рукав, и соизволил вспомнить о моих потребностях:
— Жрать хочешь?
— Да. Я как раз и искала столовую, — довольная, что претензии прекратились, отозвалась я.
Марк почему-то насмешливо фыркнул. То ли презрительно отнёсся к моему желанию набить желудок, то ли придрался к слову “искала”. Мол, я недостаточно сообразительная, раз не сумела найти нужное помещение.
Ему хорошо рассуждать, когда знает каждый уголок базы. А я тут новенькая! Вот освоюсь, тогда посмотрим, как изменится его мнение.
Вот только оптимизм мой быстро угас. Никакой столовой в бункере-общежитии и в помине не было. Просто в конце коридора, по которому мы прошли, за занавешенным тряпкой проёмом, который я прежде приняла за имитацию окна, оказалась небольшая кухня.
Здесь помещалось шесть столов, оборудованных маленькими нагревательными панелями и раковинами. Вода из последних текла тонкой струйкой, едва тёплая и совершенно ржавая, но хоть панели нагревали посуду исправно.
Занятым оказался только один стол, на котором стояла грязная посуда, а молоденькая худенькая девушка с изрядно выпирающим, округлившимся по причине беременности животиком, тщательно намывала тарелки и протирала столешницу.
— Чего встала как вкопанная? — подтолкнул меня внутрь кухни Марк. — Тут прислуги нет. Стол любой свободный занимай, это место общего пользования. Посуда в ящиках. За собой всё прибрать.
— А… из чего готовить? — растерялась я, заглянув в недра простенькой мебели и не обнаружив ни крошки съестного.
Вместо ответа, мужчина вытащил из-за пазухи небольшой свёрток и бросил на стол. Второй, точно такой же, положил на соседний и, притворившись, что мы не знакомы, принялся за готовку.
Вот ведь как ему не хочется со мной возиться! Даже моим обществом пренебрегает. Ему сложно мне компанию за ужином составить? Всё у него выходит в виде подачек, одолжений, уступок… Он что, ничего не может делать не по приказу, а по велению души? Хотя, о чем это я? У него, похоже, душа совсем чёрствая. Даже обидно, что никого более отзывчивого и способного на сочувствие не нашлось.
Сетуя на своё невезение и безразличие мужчины, я вскрыла герметичную упаковку, сообразив — достался мне произведённый на Земле полуфабрикат. Такой требуется лишь довести до готовности —
