Рай. Земля. Ад - Елена Тихомирова
Повелитель подошёл ближе к краю опасной террасы. Туда, где уже находился герцог. Одежда на последнем сменилась на алые доспехи. Он снова принял облик невозмутимого властителя, чей плащ, словно в кинофильмах про героев древности, развевался за спиной широкой красной лентой. Затем сверкнула вспышка света, заставляющая глаза резко зажмуриться. Рядом с двумя демонами возник ещё один.
Он имел две руки, две ноги и голову, украшением которой явно служила огромная пасть. То есть являлся гуманоидом. Почти полное отсутствие одежды позволяло разглядеть достаточно могучее телосложение с сильной, чересчур развитой для его невысокого роста мускулатурой. Он был немногим выше самой Леи, хотя его плечи выглядели значительно шире мужских человеческих. Тёмно-зелёная чешуя покрывала всё тело. Заострённые уши, плотно прижатые к голове, чуть повернулись, как у кошки, выдавая великолепный слух.
Молодая женщина, почувствовав, что в присутствии этого демона лучше даже не дышать, затаила дыхание, стараясь слиться со стеной здания. Но не вышло. Существо обернулось, и его золотые глаза впились в неё, как в принадлежащую ему добычу.
– Тебя направили одного, Картиельо? – спросил герцог.
Существо утвердительно кивнуло, моментально утрачивая яркий интерес к человеку. Но Лея не сомневалась, что он продолжает следить за ней, пусть и не зрением.
Отведённые десять минут до прибытия ангелов на этот раз необычайно долго тянулись, словно каждое мгновение превратилось в свою собственную вечность. Голова уже даже закружилась от невыносимой жары и сильного порывистого ветра. Болезненно пульсировало в висках. Хорошо ещё, что на всю кожу, зная куда ей предстояло ехать, она нанесла специальные средства. Иначе бы платье давно пропиталось потом и прилипло к телу, доставляя дополнительные неудобства.
Наконец небо озарило мягкое лазурное сияние. Чёрные густые тучи словно разошлись, боясь соприкоснуться с этим чистым светом, а тем более с белоснежными крыльями божественных созданий, величественно и умиротворённо спускающихся с небес. Края струящихся воздушных одеяний, ниспадающих многочисленными складками, словно благословение коснулись грешной выжженной земли. С каждого мгновения полёта ангелов можно было писать картины, не оставившие бы равнодушным даже самого строгого критика или атеиста.
Их опять было двое. Вроде даже те же самые. Высокий мужчина, похожий на изображения на иконах, и мальчик-подросток с четырьмя крыльями. Увы, на этот раз их лица выражали только непоколебимую строгость и печаль. Не было ласковых взглядов, говорящих о том, что молодая женщина не одна в этом мире, что рука помощи всегда будет подана, надо только верить и ждать. И всё же от присутствия ангелов Лее всё равно стало значительно уютнее. Пусть она необычайно переживала в этот момент, понимая всю тяжесть совершённых ею в Аду грехов, в присутствии их через пелену преследующих её страхов пробился ясный луч надежды… Быть может, сейчас её жизнь переменится? Она столько выстрадала. Неужели всё ещё не была достойна возвращения на Землю? Домой.
Древние враги замерли друг напротив друга, словно вели беззвучный диалог. Затем демоны расступились, открывая райским существам путь к прижавшейся к стене девушке. Лею моментально охватил чуть ли не первобытный ужас, хотя она не понимала, почему так испуганно заколотилось сердце. С чего ей было бояться ангелов? Почему так хотелось посмотреть на Ал’Берита, ища поддержки у демона?
От необъяснимого страха колени желали подогнуться, и, несмотря на жару, ледяные мурашки пробежали по всему телу.
– Дитя человеческое, – грустным голосом сказал ангел Власти, смиренно прижимая обе свои тонкие, казалось бы женские, изящные ладони с длинными пальцами к сердцу. – Однажды возжаждешь ты мира и возжелаешь любить, но уж не будет в любви твоей подвига, ибо уже нельзя. Ибо завершённа та жизнь, которую возможно принесть в жертву любви было. Великие основы десяти слов отданы на поругание. Бездна раскинулась между той жизнию и сим бытиём. Своими убеждениями и деяниями имеешь ты в себе диавола, ввергая многих во тьму погибели. Уделом станет мучение во мраке геенны огненной. Отвержение от Царя Сущего, Бога Истинного. И стыд в совести, коему не будет конца.
На этот раз за громоздкими витиеватыми фразами смысл не ускользнул от Леи. Милосердный Рай отказывался от неё. Навеки оставлял в Аду, где некому, да уже и не зачем, было более хранить жизнь человека. Судьба полностью оказалась в руках демонов.
Хуже того, она знала почему… Самое большое предательство… И не важно, чего хотелось на самом деле, что было у неё в душе в тот миг. Выбор был. И он сделан. Ничего не вернуть. Никогда не исправить. Ибо принимая решение и шагая на избранный путь мы расплачиваемся. Всегда! Расплачиваемся свободой, огромным обилием возможностей и всё ради одной единственной вероятности, которую в какой-то момент считаем правильной и верной.
Так было, есть и будет.
Неписаный закон. Невысказанное правило. Ибо прошлое – написанная книга, в которой не изменить слов. И так же, как неминуема сама плата – неизбежно и решение. Выбор пути.
Дар, данный свыше…
И одновременно проклятие…
Воспоминания, которые невозможно стереть из памяти, нахлынули с новой силой, заставляя глаза наполниться влагой. Но ни одна слеза так и не смогла упасть. Адский сухой ветер иссушал горе дотла.
Невысокая бледная фигурка в васильковом платье, замершая с плотно сжатыми кулачками, больше походила на фарфоровую статуэтку, чем на живую женщину. Быть может и правда, истинная жизнь ушла из тела, оставляя ощущение безысходности и полного отчаяния. Эти чувства переполнили её маленькую хрупкую душу и так столь долго балансирующую на грани своего бытия. Пришла пора разбиться, разлетаясь на тысячи осколков. У всего и у каждого есть свой предел. И Лея своего достигла.
Невидящие глаза смотрели, как ангелы подходят к демонам и как неслышно они говорят друг с другом. Она видела, как лазурная волна вновь озарила небо, возвещая, что визит райских гостей завершён… Но ей было всё равно. Красота момента стала абсолютно безразлична. Какое-то непонятное равнодушие и беспросветная пустота переполнили всё существо девушки. Её беззаботно лишили всего во имя своих причин и желаний. Дом, семья, надежда – теперь лишь ничего не
