Илинара. Драготариус (СИ) - Шмидт Елена

— Идём, — махнула она головой, развернулась и полезла через заросли по едва видимой тропинке, — здесь недалеко.

— Подожди, надо сказать дяде Стасу, — попробовал остановить её мальчик.

— Ага, и тёте Ирэн, — передразнила девчонка, — она тебя терпеть не может, поэтому лечить не будет, а то тебя в специнтернат не возьмут, — крикнула откуда-то из глубины разросшихся растений.

Последний аргумент возымел действие, и мальчик быстро полез следом за ней.

— Откуда знаешь? — негромко спросил у шустрой девчонки, когда догнал её.

— Можно подумать она это скрывает, — фыркнула Лина, — возле магазина орала, гневалась, что ты ей мешаешь, и тебя уже давно пора туда отправлять.

— А дядя Стас? — обречённо спросил мальчик.

— А что дядя? — пожала плечами девочка. — Он у тебя подкаблучник, что тётка твоя скажет, то дядя и будет делать. Ты же сам это прекрасно знаешь. Слушай, да ты не расстраивайся, мне кажется лучше какой-то там интернат, чем твои родственники.

— Это тебе так кажется, потому что не тебя туда не отдают.

Воцарилась тишина, нарушаемая шорохом шагов. Буйные заросли закончились, и теперь они шли по тропинке в направлении к каменной возвышенности.

— Слушай, далеко ещё? — нарушил молчание парнишка.

— Что ты такой нетерпеливый? Дойти-то мы должны, не очень тут далеко, не переживай, — махнула она рукой по направлению к горе. — Тебя зовут-то как?

— Егор.

— Слушай Егор, ты веришь в фантастику? — её большие и без того глаза расширились, став на пол-лица.

— Как можно в неё верить, если она фантастика? — фыркнул мальчишка. — Понятно же сразу, что неправда, выдумано всё кем-то.

— Уверен? Сейчас покажу. Ты такого ещё не видел. На меня, правда, мама Даша ругается, чтобы я туда не ходила, но там так здорово, — девчонка закатила глаза, — сейчас сам увидишь.

— Почему ты маму Дашей зовёшь? — поинтересовался Егор. — Так же не обращаются к мамам.

— У меня их две, — махнула рукой девчонка.

— Как это две? — не понял мальчишка. — Так не бывает.

— Бывает. Просто мама Вилора уехала в длительную командировку, туда с детьми нельзя.

— Понятно, — выдал заключение Егор, — померла, значит.

— Ничего не померла, — Лина резко остановилась, упёрла руки в бока, — сказала, уехала, значит, уехала. Мама Даша не говорила, что померла. А она никогда не врёт.

Егор посмотрел на неё долгим взглядом, потом глубоко вздохнул.

— А мои родители умерли.

— Я слышала, — Лина взяла его за руку, — прости, что накричала. Это я так, не со зла. Характер у меня такой импульсивный. Папа Серёжа так говорит, — она посмотрела на Егора синими глазами. — Слушай, а давай дружить.

— Это как? Меня сейчас увезут, а ты тут останешься.

— Я не тут живу. На самом деле, я живу в Сибири. Город Радужный, слышал? Мы можем письма друг другу писать.

— Давай, — согласился мальчишка, — говори адрес, я запомню.

Вскоре пришлось лезть вверх по каменистым уступам. Лина забиралась всё выше, перелезая с камня на камень.

— Меня точно прибьют, — бормотал Егор, едва успевая за шустрой Линой.

— Или обрадуются, что пропал, — хмыкнула девочка, — не дрейфь, когда они увидят, что ты излечился, то забудут, что надо орать. А потом, насколько я поняла, это твои родители были с деньгами? — он кивнул. — Вот и не разрешай себя обижать, — она даже остановилась, чтобы донести до него эту мысль. — Пусть сами едут в специнтернат, ты сейчас поправишься.

— Ты так уверена в этом?

— А то, вот смотри, пришли, — ткнула она пальцем в сторону небольшого входа в пещеру.

Он был небольшим, не зная, его можно было принять за нору какого-то крупного животного. Девочка быстро опустилась на колени и поползла. Егор последовал за ней. После яркого солнечного дня внутри царил мрак.

— Тут ничего не видно, — почему-то шёпотом сказал он.

— Это поначалу, сейчас глаза привыкнут, и всё будет нормально, — голос девочки был бодр, — да не дрейфь, — вставила она подслушанное у деревенских мальчишек слово, я тут постоянно бываю, хотя мама Даша не разрешает, — она села на пол и приготовилась ждать, когда снова начнёт различать предметы.

— Почему? — Егор пристроился рядом, теперь его коленки касались её. Так было не очень страшно.

— Не знаю, говорит, что мне надо быть осторожной, за мной могут охотиться какие-то мужики. Я ей не рассказываю, когда хожу сюда, чтобы она не переживала. Ни разу никаких мужиков не видела.

— А что здесь?

— Колодец.

— Колодец? И всё. Как может мне помочь просто колодец?

— Сейчас увидишь, пойдём, — она легко соскочила, словно для неё уже включили свет.

— Прости, — он продолжил сидеть, не двигаясь, — но я ещё ничего не вижу.

— Ой, совсем забыла, — она подошла к нему и протянула руку дотрагиваясь до него, — держись.

Он осторожно взялся за её руку. Тьма вокруг него не собиралась отступать. Приподнялся и сделал робкий шаг туда, куда его тянула Лина.

— Да не бойся, мы всего лишь дойдём до него и заглянем вовнутрь. Там что-то есть и это что-то помогает.

— Откуда ты это знаешь? — недоверчиво спросил мальчик. От неизвестности сердце в груди колотилось о рёбра. Он даже ощущал, как оно бьётся. Делал шаг за шагом, только чтобы она не посчитала его трусом. Лина не торопила, давая ему время освоиться.

— Мне про него вначале бабушка Тося рассказала. Потом привела сюда и показала. Знаешь, она ведь местная знахарка, только сюда не ходит, говорит, что это нечистый тут балует.

— Зачем она тебе его показывала, если тут, по её словам, нечисть?

— Честно? — звонко засмеялась девчонка. — Она сказала, что я ещё хуже нечисть, чем те, что сидят здесь.

— Ничего себе, — присвистнул Егор. — Она что, тебя не любит?

— Да любит, просто говорит, что эти мне не страшны. Только я думаю, что никакой это не нечистый. А они всё сочиняют, просто не хотят, чтобы я далеко от дома уходила. Но я тебе точно могу сказать, здесь что-то другое, не всякая там гадость.

— Почему ты так думаешь? — опять стал шептать Егор, почему-то от рассказов девочки у него мурашки по спине бегали.

— Так нечисть разве лечить будет?

— А ты знаешь того, кто тут лечился?

— Да я, например, постоянно это делаю. Как коленку разобью, или локоть свезу, сразу сюда бегу. А то мама Даша уши открутит. Вот подошли, осторожно только, а то свалиться можно.

Егор ощупывал руками перед собой каменный уступ, являющимся оголовком старого полуразрушенного колодца. Тот тянулся по кругу, но местами был обвален. Мальчик провёл руками туда-сюда и замер, не шевелясь.

— Что делать? — спросил у девчонки, но той уже было не до него.

— Эй ты там, — прокричала она куда-то в пустоту, — отзовись давай.

— Кому ты кричишь? — ладошки вспотели от страха.

— Тому, кто там живёт, — невозмутимо ответила Лина, — подождём немного, сейчас он проснётся.

— С чего ты взяла, что там кто-то спит? — Егор уже был не рад, что связался с этой сумасшедшей, но назад он один не выберется.

— Сам сейчас увидишь, вон смотри, начинается.

Снизу что-то тихонько загудело, Егор перевесился и уставился вниз в сторону звука, пытаясь что-нибудь рассмотреть. Ему было жутко. Он был готов броситься наутёк, только понятия не имел где выход. Девчонка рядом с ним спокойно стояла.

— Да не трясись, — почувствовала она волны паники, что исходят от него. — Оно нестрашное.

И Егор увидел. Сначала он подумал, что снизу кто-то разжигает костёр. Там засветилась красная точка, потом она стала быстро разрастаться, заполняя пустоту. Минут через пять, дно колодца осветилось огненными красно-оранжевыми всполохами. Мальчик забыл, как дышать, настолько это было завораживающе.

— Проси, — прошептала девчонка, — если оно услышит, появиться что-то похожее на глаз, и тогда болезнь уйдёт.

— Какой глаз? — прошептал Егор, цепенея от страха перед неведомым.

От темноты в пещере, светящегося колодца, и девчонки веяло чем-то мистическим. И Егору было страшно.