Ката - дочь конунга (СИ) - Степанова Мария Игоревна

О сватовстве Андраша, герцога венгерского к Анастасии двор узнал утром. Это сообщение потрясло всех, и даже Ката, полночи проворочавшаяся от смурных мыслей, была огорошена новостью. Все давно знали, что Анастасия готовится уйти в монастырь. Она была уже в тех летах, когда девка не ждет сватов, и выходит замуж по сговору родителей, но ни отец, ни мать мужа ей не искали. В свои шестнадцать лет княжна научилась усмирять страстный нрав, и это сказалось на ее характере. Анастасия была необщительна, к младшим строга, к старшим почтительна. Ее чаще можно было встретить в молельне, чем за веселыми посиделками с рукоделием.

Двор шумел радостно и хмельно. В огромной зале собрались все, кто был причастен к празднику. И даже старшие княжичи, которые редко общались с сестрами, почтили их праздник. Столы, расставленные вдоль стен, ломились от яств, а в середине шло представление. Мужик в яркой рубахе, подпоясанной веревкой, играл на балалайке, а рядом с ним, вызывая смех у зрителей, плясала белая рогатая коза. Коза вставала на задние ноги и смешно трясла бородой. Когда коза уставала, вперед выходили мальчишки с рожками. Они дудели и прыгали, переворачиваясь через голову. Потом, сменив мальчишек, в центр вышел мужчина — великан. Он был выше и толще всех присутствующих, громко ухнул и поднял одной рукой специально приготовленное бревно, длинное и толстое.

Маша смотрела на древнеславянское представление, и ей было хорошо. Вот умели же люди веселиться! Рядом всплескивала руками и заливалась смехом Ката, а вторая невеста, княжна Анастасия, была на удивление улыбчива и мила, и, очевидно, совсем не тревожилась о своем будущем, в отличие от Каты.

Тем временем силач предложил поднимать девушек. Теремные пугливые девицы начали жаться к стенам, краснея и хихикая. Маша встала с высокого стульца и вышла вперед. Вместе с ней шагнула в круг еще одна, высокая, стройная, взглянула с пренебрежением, и села на край лавки. Маша села на другой. Силач ухнул, взялся на лавку и поднял ее почти над головой. Маша взвизгнула и вцепилась в край скамьи. Вторая девица выглядела не менее испуганной. Маша краем глаза увидела, что к ним направляются близнецы. Мужчина начал медленно поворачивать скамью, будто это была карусель, потом остановил. С высоты роста славянского качка Маша поглядывала, вцепившись в край лавки. Ей не было страшно, а вот Ката вытаращила глаза и тыкала близнецам пальцем, чтобы снимали. С Машиной стороны подошел Светислав, протянул руки. Маша позволила взять себя за талию, молодой мужчина с легкостью приподнял ее и поставил рядом с собой. В это же время другой девушке протянул руки Светозар. Девушка зарделась, и, как только оказалась на полу, тут же метнулась в кучку подружек.

Маша вернулась на свое место. Ката схватила ее за запястье.

— Я так испугалась за тебя! — задыхаясь проговорила она.

— Чего испугалась-то? — удивилась Маша, — мужик держал крепко!

— Все равно страшно!

На центр вышли музыканты с дудками и бубнами, заиграли что-то веселое, закружились девки-плясицы. Кое-кто из мужчин присоединился, и пошла потеха, кто кого перепляшет, у кого бойчее получится. Маше музыка не нравилась. Слишком громкая и визгливая. Она потихоньку отходила все дальше и дальше от центра, и, наконец, оказалась совсем в углу. Присев на стул, она ждала, пока закончится танцевальный батл.

— Поздорову, девица! — голос, возникший рядом, напугал, и она вздрогнула. Голос принадлежал молодому мужчине с рыжей бородкой. Рыжий улыбался шире чем надо, и Маша догадалась, что он порядочно пьян.

— И вам не хворать, — ответила Маша и отвернулась полубоком, в надежде, что рыжий уйдет. Ката показывала ей всех более-менее значимых в зале. Этот был, вроде бы, какой-то боярин или боярский сын, в общем, местная элита.

— Приглянулась ты мне, — продолжил рыжий, — давно за тобой наблюдаю. Девка ты веселая, бойкая, как раз таких люблю.

Это было уже ни в какие ворота. Такого нахального подката она не видела даже в двадцать первом веке.

— Слыш меня? — настойчиво говорил рыжебородый, — приходи сегодня ко мне в опочивальню…

Машиному терпению пришел конец. Она резко встала, не удостоив наглеца ответом, и хотела уйти, но мужчина вдруг резко, схватил ее за запястье.

— Мне не отказывают! — зловеще выдохнул он Маше в лицо сивушный перегар, — я — боярин Доброжир!

— Да пошел ты, боярин Доброжир! — презрительно прищурилась Маша и, выдернув руку, отпихнула ухажора от себя.

Рыжий боярин потерял равновесие, начал заваливаться назад, пытался неловко удержаться, но не сумел, и с грохотом рухнул прямо в круг танцующих. Народ сначала замер, а потом зал взорвался оглушительным хохотом. Доброжир барахтался, словно жук, упавший на спину, потом вскочил, схватился было за оружие, но, опомнившись, отпустил рукоять.

— Ты чего, Доброжир, — смеясь спросил Магнус, — меда перебрал? Так иди проспись, нечего тут честной народ пугать.

— Твоя правда, Олаффсон, — криво усмехнувшись ответил боярин, — надо охолониться.

Он наклонил голову и вышел, не оглядываясь.

Маше стало неуютно. Она вернулась ближе к Кате, которая, увлекшись зрелищем, и не заметила, как Доброжир домогался ее в том углу. Размышляя о том, что ничего не меняется, и пьяные придурки есть в каждом временном периоде, она поглядывала по сторонам, и вдруг увидела знакомое лицо. Мал!

Мальчишка важно шагал в веренице парнишек постарше, держа в руках большой глиняный кувшин с каким-то питьем. Он был принаряжен в добротный кафтанчик и аккуратную рубаху, на ногах красовались сапожки.

— Мал! — выкрикнула Маша, когда мальчишки шли обратно. Мал закрутил головой, увидел ее и расплылся в улыбке. Маша призывно замахала руками, и мал, оглянувшись на уходивших товарищей, все же развернулся и подбежал к ней.

— Ну здравствуй, дружок! — Маша искренне была рада мальчику, — ты как тут оказался?

— А я теперь не дворовый! — похвастался Мал, — княжна Катерина Владимировна заступилась, а боярин Светозар забрал в детинец. Я теперь — детский! Служу воинам, помогаю, подношу, а они учат меня.

— Это очень хорошо! — Маша улыбнулась, — не обижают тебя?

— Нет! — затряс головой Мал, — что ты!

В это время один из мальчиков вернулся и сердито замахал. Мал дернулся бежать, потом вернулся, неловко протянул руки и обнял Машу за шею. Проходя мимо Каты, поклонился ей до земли, и, выполнив все, сорвался с места и исчез в толпе.

12

Маше тоже хотелось уже куда-нибудь выйти. Зал хоть и был большим, но многолюдие создавало духоту, и она устала. Музыканты закончили выступление, стало потише. К Кате подошла служанка, протянула с поклоном чашу. Ката взяла и махнула головой на Машу. Девушка быстро обернулась, принеся напиток и Маше.

Маша не хотела пить. За эти несколько дней она перепробовала множество напитков, в том числе и алкогольных, и пришла к выводу, что самым вкусным тут была вода. Все, что содержало алкоголь, очень сильно пьянило, и Маше это совсем не нравилось

Осторожно понюхав содержимое, она вдруг ощутила запах мяты. Брожением не пахло, и Маша отпила. Приятный холодящий напиток пролился в горло, и она с удовольствием отпила еще. Удивительное питье взбодрило. Вдруг за спиной пронесся восхищенный ропот, и раздался оглушительный рев, отчего Маша, да и все присутствующие зажали уши. Она резко обернулась — два мужика ввели в зал медведя. Маша ахнула и зажала рот ладонью. Медведь был настоящим великаном. Он шел на четырех лапах, удерживаемый намордником, у которого с двух сторон были прикреплены цепи. Мужики хоть и держали зверя, но стало понятно, что если он захочет освободиться, то ему не составит труда это сделать.

— Мамочки! — прошептала Маша, — они тут все сумасшедшие!

Ката схватила ее за локоть. Медведь тем временем встал на задние лапы, а передние поднял вверх. Зрелище было ужасающее. Поводыри, однако, не боялись жуткого питомца. Они скакали и кувыркались вокруг зверя, хватали его за лапы, один пытался бороться, несильно ударяя мишку кулаками в бока. Медведь поглядывал на людишек равнодушно и ждал только одного — когда один из мужиков достанет из передника, повязанного у него на животе, кусок вонючей рыбы.