Полёт на одуванчике (СИ) - Гусарова Александра

- Мотя, какого черта ты здесь делаешь? – Владмир нахмурился, встал из-за стола и угрожающе сделал шаг в мою сторону. – И зачем в это платье вырядилась?

- Решила, что ты всё-таки лучший жених, чем Августин! Ты же любишь меня, дорогой? – как, оказывается, просто болтать такие глупости, скрываясь за другим лицом. Но вот голос меня неприятно удивил. Он оказался именно таким, как рисовался в моем воображении: низким, хриплым, колокольчики не звучали и в помине. Думала, что сейчас меня раскроют, но нет. На голос Ребуни не среагировал.

- Как такие глупости могли прийти в твою хорошенькую головку? – мужчина нахмурился. – Моя юношеская влюбленность в экзотическую бабочку императорского двора прошла лет двадцать назад.

Ого, это сколько же им обоим лет? Похоже, магический потенциал у Ребуни большой, как и у Матильды. Иначе их отменный внешний вид и отличную физическую форму я ничем объяснить не могу. Хотя моему истинному телу больше пятнадцати лет никто не дает. Дар поддерживает молодость.

Начальник управления тем временем продолжал свою гневную речь:

- Мотя! Ещё раз спрашиваю, что тебе надо. Иначе сейчас вызову охрану, иони вышвырнут тебя прочь! – эти слова прозвучали как музыка для меня, словно мне было дело до сердечных привязанностей господина полицейского.

Я немного расслабила мышцы, возвращаясь к истинному облику, и весело рассмеялась:

- Я так понимаю, что у меня всё получилось?

Владмир резко затормозил свое движение и растерянно хлопнул глазам:

- Мари, ты?

- По-моему, первую проверку на профпригодность я прошла! – рот непроизвольно растянулся в улыбке. - Только голос подкачал. Нет у меня колокольчиков. Связки словно у заядлой курильщицы.

- Потрясающе! – восторженно выдохнул мужчина. – Даже голос Матильды ты скопировала с абсолютной точностью, ни разу не слыша его.

Мои брови удивленно поползли вверх. Как скопировала? Видя мое замешательство, Владмир пояснил:

- Матильда регулярно перед выходами в свет раньше пила настой травы голубиный яичник. Именно она придает голосу звонкости и хрустальности. Похоже, перед свиданием с Августином в ход идет это же орудие женского соблазнения. И если мы тебя напоим им перед выходом в свет, голос зазвучит точно так же, - затем, как он любит делать, неожиданно поменял тему. – Как платье? Не жмет, не велико? Я купил два одинаковых. Одно отправил Моте, второе тебе. Если она наутро увидит себя на снимках в газетах, то подозрений возникнуть не должно.

- А куда вы её денете на время бала? Или предполагается, что мы обе будем там присутствовать?

- Зачем так рисковать? – Ребуни пожал плечами. – Мои люди найдут способ напоить её снотворным с жутким эффектом похмелья. Утром Мотя лишь вспомнит, что хорошенько перебрала. И, думаю, рассказывать об этом она никому не станет.

- А что должна буду делать я? Изображать её и принимать ухаживания Августина? Надеюсь, он не перейдет рамки дозволенного!

- Мари, ты чудо-женщина. Схватываешь мои мысли на лету. Да, всё будет именно так. А насчет приставаний Августина не волнуйся. В этой парочке изнасилованным скорее окажется он, чем его партнерша.

Я вспомнила длинного, тощего графа, у которого на щеках ещё не прошли следы юношеских прыщей, и согласилась с полицейским. На соблазнителя Августин никак не тянул.

- Скажите, господин Ребуни, - я не могла не задать этот вопрос, - вы настолько богаты, что с легкостью покупаете два платья, которые стоят как минимум маленькое состояние?

Я отлично помнила, как он обмолвился про «побогаче и познатнее». Не то чтобы меня волновало состояние его финансов, но всё же было любопытно.

Он безразлично пожал плечами и ответил:

- Дорогое лишь одно платье. На втором камни поддельные.

Я, конечно, не ювелир. Только дворцовое воспитание позволяло отличать подделку от настоящих драгоценностей. Мое платье было без подделок. Но в то, что Матильду можно так легко провести, не верилось. На наивную дурочку мадам не походила. Хорошо, Владмир, не хочешь признаваться, не надо. Мне с тобой детей не крестить.

Мы договорились, что завтра меня заберут из госпиталя, где лежит моя бедная гувернантка. Объяснила это как каприз:

- Миси мне как вторая мать. И я хотела бы получить её благословление перед столь важным мероприятием. Не волнуйтесь, я быстро и с легкостью меняю собственное тело. Тем более, когда делаю это не в первый раз. По Раалу точно не пойдет сплетни, что экстравагантная мадам заделалась в сестры милосердия.

- Увидевший её там решит, что сошел с ума! – рассмеялся полицейский. – Но ты права, рисковать всё же не стоит. В госпиталь я не пойду. Зачем лишний раз смущать народ? Ровно в семь буду ждать тебя у главного входа.

- А зачем так рано? - не поняла я. – Бал же только в десять?

- А затем, что прибыть туда ты должна рано и спрятаться в надежном месте. Проникнуть в дом к мадам мои люди не смогут. Это слишком опасно. Менять вас будем прямо на месте действия.

В моем мозгу тут же пролетели картинки, изображающие завтрашнее приключение. Я без возражений согласилась, доверив мужчине решать непростые задачи. Зачем забивать мозг тем, что будет делаться без твоего участия?

***

Это был первый в моей жизни бал, на который я отправлялась совершенно одна. Присутствие Владмира Ребуни не в счет. Всё же он, как ни крути, посторонний для меня мужчина. Хм, интересно, а он вообще женат? С какой стати я вдруг решила, что сей великолепный образчик мужественности до сих пор свободен? Наверное, этому поспособствовал его вредный, язвительный характер.

В шесть после полудня я была, как и договаривались, в госпитале. Полицейскому я не соврала. Получила от моей дорогой гувернантки благословение и переоделась.  Николас, когда я уходила, был дома. Он точно бы не понял, если я отправилась в госпиталь в этом алом безобразии. Пришлось засунуть платье обратно в коробку и взять его с собой.

А в семь я уже сидела в магобиле начальника полиции и внимательно слушала инструкции по проведению операции.

Ещё начиная с того разговора, с которого всё началось, я поняла, что Августин дальний родственник Рибуни. И все няньки-матушки, батюшки и прочая родня молодого графа озабочены тем, что он упорно твердил о своей женитьбе на авантюристке Матильде Штерн. И дело было даже не в том, что мадам не имела титула и вообще невестой была неподходящей. Они небезосновательно предполагали, что Мотя растратит всё состояние Августинов и исчезнет в тумане, как делала уже не раз, чем разобьет мальчику сердце, а их оставит без средств к существованию.

Я же её невзлюбила с первого раза. Не понравился мне собственнический жест, с которым она взяла Владмира под руку, поэтому на задание ехала со спокойной душой. И сыграть мы должны были на ревности Августина, который тоже заметил их неформальное общение.

Магобиль подъехал не к парадному входу шикарного особняка, а к неприметной калитке на заднем дворе. Я догадывалась о существовании таких калиток, но шла через них первый раз. Ребуни был сосредоточен, собран и не язвил как обычно. У калитки нас встретил мужчина неприметной наружности в форме лакея. Он, без лишних слов, кивнул нам и пригласил жестом следовать за ним.

Путь шел по узким лестницам для прислуги. Я всё время приподнимала платье, боясь запачкать подол. Наконец мы подошли к неприметной двери. Лакей открыл её ключом, передал ключ Ребуни и с поклоном скрылся.

- Мари, здесь тебе придется ждать своего выхода, - негромко проинформировал меня Владмир. – Я велел принести сюда кресло, чтобы ожидание было не столь утомительным. И дам тебе следящий кристалл, чтобы не развилась клаустрофобия, и ожидание было познавательным.

Я оглядела место своего заточения на ближайшие пару часов. Это был небольшой чуланчик, в котором хранили принадлежности для уборки. Надеюсь, никто ничего в начале бала не разобьет и не сломает. Вид  бархатного кресла, которое занимало практически всё пространство чулана, и сидящая в нем дама в богатом платье может сломать психику любой прислуги.