Оборотень на щите (СИ) - Федорова Екатерина Владимировна "Екатерина Федорова-Павина"

А в яме продолжали трепыхаться языки пламени. Свейта, присев с краю на корточках, чертила уже третью руну. От нее ощутимо тянуло ужасом — и запах этот пробивался сквозь острый, нестерпимо-свежий аромат грозы.

— Уходим, — заорал Ульф, нагибаясь к ней.

Она еще успела крикнуть:

— Нет руна, нет идти.

Но Ульф, не тратя времени на болтовню, рывком поставил ее на ноги. Потом рванулся к двери амбара с треснувшей стеной, таща за собой Свейту. Выбил пинком дверь, влетел внутрь и сдавил жену в объятьях. Бросил:

— Похоже, руны перестали тебя слушаться. Среди людей их первым хозяином был Один. Он получил власть над рунами, он передал ее потомкам… может, Один способен этот дар не только передать своим праправнукам, но и забрать?

Проем распахнутой двери залило белым, и Ульф на мгновенье ослеп. Оглушительно загрохотал гром, Свейта прижалась к нему. Ощущение мягкого, слабого тела почему-то заставило его оскалиться. Она боялась, а он ничего не мог с этим поделать…

— Молниями заправляет Тор, сын Одина, — рявкнул Ульф, перекрикивая новые раскаты. — Думаю, его отец тоже рядом. Поэтому к пролому идти опасно. Неизвестно, кто нас там ждет, в придачу к Скаллагриму. К тому же мы обещали потушить огни, и ничего не сделали. А зарево от огней заметить легко, стоит лишь взобраться по разрушенной стене.

Лицо Свейты закрывала темнота, но от нее плыли запахи. Страх, беспокойство, растерянность…

— Попробуй руну Врат, — чуть невнятно велел Ульф.

Он сам выдернул из-за ворота ее одежды ножны с руной Тфурисар. Вложил их в перевязанную ладонь, слегка подтолкнул Свейту к стене — и придавил ей плечо рукой.

Тело жены под его когтистыми пальцами напряглось. Несколько мгновений стояла тишина, гром притих…

Света, стиснув кожаные ножны, нащупала свободной рукой руну, вырезанную на них. Вспомнила лицо подручного Ульфа, оставшегося на драккаре, и придавила руну так, что раненая ладонь заныла.

Но ничего не случилось. Хотя она когда-то пользовалась и этими ножнами, и этой руной. Все? Ульф прав, ее лишили дара?

— Нет, — почти крикнула Света, ощутив, как пересох рот. — Нет руна Врат.

Страх, накрывший ее вязкой пеленой после неудачи с руной Фе, сбивал дыхание. По телу полз противный холодок. Без рун им не добраться этой ночью до драккара. Придется уходить пешком…

Но почему ее лишили дара именно сейчас? Почему не тогда, когда она пришла к Хильдегард? Или потом, когда она спасала Ульфа? Да и после этого, в горной хижине — там тоже можно было забрать дар. И они с Ульфом не вернулись бы в Нордмарк.

— Надо уходить из крепости, — рыкнул муж.

Молнии больше не били, и лица его Света не видела. Но ладонь на ее плече была горячей и тяжелой. Слишком твердой для человека.

— Один сделал свое дело. Локки затеял игру, но конунг всех богов сбил его фигуру с доски. Ты пока останешься тут. Я схожу…

— Нет, — перебила его Света. И начала поспешно подбирать слова: — Зачем теперь? Нет раньше? Нет идти. Думать, Ульф. Игра? Хефа…

Она сбилась, так и не вспомнив название, услышанное в хижине.

— Хнефатафль, — буркнул Ульф. — Значит, ты хочешь, чтобы я торчал на месте и думал?

А затем он зло выдохнул.

— Сначала надо выбр-ра… выбраться отсюда. Ломать голову над загадками будем потом. Я схожу, р-ра… разведаю. Ты посидишь тут…

— Нет, — Свету вдруг охватила паника.

Ему нельзя уходить одному, мелькнуло у нее. Может, затишье во дворе это ловушка? И стоит Ульфу выйти, как молния ударит уже прицельно, по нему?

Она быстро накинула себе на шею кожаный шнурок с ножнами. Снова потребовала:

— Думать, Ульф. Нет идти.

Тяжелая рука переместилась с ее плеча на спину. Придавила Светино тело пониже талии, почти обняв — и ей показалось, что каменно-твердая ладонь мужа стала мягче.

— Оборотни предпочитают делать, а не думать, — заявил Ульф, уже ясно выговаривая слова. — Но нам приходится прислушиваться к нашим женам, иначе они нас возненавидят…

— Возненавидят, — поспешно согласилась Света. — Зачем нет руна здесь, в крепость? Можно там — гора, дом.

— Ты спрашиваешь, почему Один дождался, пока мы придем в крепость, — пробормотал Ульф, — и только после этого отобрал рунный дар? Не дав тебе потушить огонь, а заодно отрезав нам путь на драккар?

Снаружи опять ударила молния, дверной проем залило светом — уже не таким ярким, как прежде. Секунды через две приглушенно заворчал гром.

Гроза стихает, подумала Света. Кажется, стихает. Или их выманивают наружу, изображая конец грозы?

— Одно из двух, — объявил Ульф. — Или Один знает о затее Локки и решил ей помешать, лишив меня доверия ярлов… или Одину нужно, чтобы ты попала в руки кого-то из людей. Хальстейн, брат Торгейра, скоро вернется в столицу. Может, еще одна гроза, и ты снова обретешь свой рунный дар?

Он помолчал, добавил уже тише:

— Если верно первое, то проще сразу прибить нас молнией. Но если верно второе, то прибивать нужно только меня.

Свейта еще крепче прижалась к нему. От запаха ее, в котором переливались страх и растерянность, ему снова захотелось оскалиться. Однако Ульф сдержался.

Грозой тянуло по-прежнему, но сквозь свежесть, резавшую ноздри, он улавливал запах сухих зерен и вонь мышиного помета. Они оказались в одной из кладовых.

— Полагаю, Одину нужна ты. Из-за рунного дара, — бросил Ульф.

И насмешливо решил — раз она этого хочет, придется думать.

— Может, доставить сюда второе веретено норн не так просто? Или боги боятся потерять его так же, как первое?

— Локки про это не знать, — согласилась жена.

А может, отец лжи просто умолчал кое о чем, подумал Ульф. У Локки свои игры…

Но если он прав, то Свейту не тронут. И силу ей потом вернут.

— Тогда тебя будут беречь, — размеренно сказал Ульф. — Пока я рядом с тобой, бить по мне молниями не станут. Чтобы не задеть тебя.

Свейта поспешно кивнула, подборок ему пощекотали пушистые прядки.

Она с самого начала не хотела отпускать меня одного, вдруг понял Ульф. Остановила и заставила рассуждать…

— Моя хитрая жена, — проворчал Ульф, обнимая Свейту уже двумя руками. — Учишься добиваться своего?

Свейта крутнула головой, волосы опять пощекотали ему подбородок. Выпалила:

— Нет.

— Так я и поверил…

Вдали ударила молния, по проему двери снова скользнули отсветы. На этот раз блеклые, серые.

Играем на троих, неожиданно подумал Ульф. Он, Локки, Один…

И Свейта. Хотя она скорей добыча, чем игрок. Знать бы, что затеял Локки. И что он скрыл?

— Где-то в опочивальне Торгейра лежит ключ к подземному ходу, — тихо сказал Ульф. — Ход начинается в мастерской темных альвов. В прошлый раз я не стал искать ключ. Не было времени. Да и люди бегали с ведрами как раз там, где стоит мастерская. Но сейчас нам нужен подземный ход. А раз ты считаешь, что без тебя я пропаду…

Он вскинул ее на руки. Свейта торопливо ухватила его за шею.

Ульф, снова пригнувшись, вылетел наружу. Ощутил, как по коже стрельнуло шерстью — уже не от запахов, а от напряженной собранности…

В десятке шагов от него по земле хлестнула молния. Он вильнул, помчался еще быстрей. Свейта, вместо того, чтобы собраться в комок, растопырилась. Прижала голову к его плечу, рукой прикрыла ему спину, коленкой заслонила плечо.

Утихшая было гроза опять разбушевалась. Молнии били сверху все чаще и чаще, напоминая дождь из раскалено-белых струй. И всякий раз ударяли в нескольких шагах от оборотня, бежавшего с ношей.

Грохотал гром.

В такт его раскатам земля вздрагивала. Все сильней и сильней, словно кто-то пытался сбить оборотня с ног.

Ульф бежал.

Пошатывался, но бежал.

В опочивальню Торгейра муж забрался через выбитое окно. Сначала усадил Свету на подоконник, затем скользнул мимо нее в проем — и втянул ее внутрь. Распорядился:

— Не отставай. Раз ты мой щит, прикрывай мне спину.