Суженый для горной ведьмы (СИ) - Либрем Альма

Сейчас же если Геором и руководила какая-то магия, то только магия женской красоты. По крайней мере, Дара могла судить по тому, как его рука то и дело соскальзывала чуть пониже талии — и в последний раз, перехватив взгляд Лисандры, Дара даже не стала возвращать мужскую ладонь на место и то ли сделала вид, то ли вправду была польщена его вниманием.

— Геор! — воскликнула Лисандра. — Эта девка тебя заколдовала! Неужели ты не понимаешь, насколько опасно доверять ведьме! И что о нас скажут в обществе?!

Геор отпустил супругу, шагнул к матери и, смерив ее недовольным взглядом, ядовито произнес:

— Мама, как ты думаешь, а что о нас скажут в обществе, если я на глазах у всех солдат вдруг, как завороженный, пройдусь по палубе и вышвырну за борт свою новоиспеченную жену? А вообще, не вижу никакого диссонанса! Помнится, папа женился на дворянке? Из этого, — он покосился на Дару, — я делаю вывод, что горная ведьма — это все равно что дворянский статус, только несколько специфический. Или ты, о ужас, обманывала отца все эти долгие счастливые годы вашей совместной жизни?

Лисандра аж посерела от возмущения, и Дара наконец-то заметила явные следы старости на ее лице. Нет, никто не вечен, и даже верховная горная ведьма, столько лет обманывающая магию, не могла хранить свою красоту, не подпуская к себе близко прожитые годы. И сила ее, наверное, угасала — ведь, в отличие от Дараэллы, Лисандра больше не могла обратиться к горам напрямую, она так и не отдала им свой долг. И не отдаст, даже если к горлу ее сына приставят нож и пообещают убить его, если ведьма не откажется от силы.

Нет, Дара не могла сказать, что она разбиралась в людях лучше всех на свете, но о своей свекрови кое-что могла сказать с большой уверенностью.

Своего сына Лисандра Каннингем не любила. Может быть, относилась к нему, как к игрушке, как к средству достижения целей, испытывала некую привязанность, предположительно, даже искреннюю, выстраивала его жизнь по шаблону, который считала идеальным, но любить? Нет! Эта женщина вряд ли была способна на настолько высокое чувство! Материнство для нее значило совсем не то, что для многих других женщин.

Материнство было ее откупом и ее гарантией.

— Что это ты задумался об обществе, — прошипела Лисандра, только сейчас заметив, что на них действительно подозрительно косятся блуждающие по палубе солдаты, — не тогда, когда каким-то чудом повенчался с дворовой девкой?

— Так была ж приморская! — не удержалась Дараэлла. — Я так быстро меняю свой статус?

— Замолчи! — выкрикнула Лисандра и тут же повернулась к сыну и жалобно завела: — Ну неужели ты не понимаешь, чем все это закончится? Почему ты не подумал о репутации прежде?

— Понимаешь, мама, — скривился Геор, — в случае, когда тебе голову пытается откусить какая-то морская зараза, а сирены приглашают в увлекательное путешествие на дно, репутация стоит несколько дешевле жизни.

— Твой отец перевернулся бы в гробу за такие слова!

— Мой отец оказался там, потому что слишком много думал о чести! — возмущенно воскликнул Геор. — Сколько военных кампаний оказались неудачными только потому, что он боялся выйти с запятнанным воротничком или швырялся своими перчатками направо и налево только потому, что какую-то проходившую мимо леди приглашал на танец кто-то другой?! И это будучи уже женатым! Нет уж. Пусть моя честь будет хоть вся изляпана чернилом, но пятен из веществ похуже на ней не будет.

— Не смей! — воскликнула Лисандра. — Не смей так говорить о сво1 м отце! Я — твоя мать, и я имею право…

Геор, кажется, почувствовал на себе излишне подозрительные взгляды, стремительно обернулся и столкнулся взглядом с каким-то военным чином с корабля — по крайней мере, Дара именно так могла определить строгого усача, вытянувшегося в струнку при первом же адмиральском взгляде.

— О, — Каннингем вздохнул. — Полковник Тиам…

— Вы нуждаетесь в помощи? — поинтересовался полковник. — Возможно, приказать солдатам сопроводить Жемчужину…

— Прикажите солдатам, — строго ответил Геор, — не смотреть на мою супругу, как на предмет их мужского интереса — и не приближаться к ней по мере возможности. А еще… Распорядитесь, чтобы графиню Лисандру проводили в ее каюту. Ей дурно. С супругой же я разберусь сам, — и, сопровождаемый ошалелым взглядом полковника, он отвернулся от матери и спешным шагом направился к Дараэлле.

Нельзя сказать, что Геор взял ее под локоть так, как полагается с молодой супругой, пугливо осматривающей корабль, на котором впервые — но Дара на этот статус и не претендовала, а Геор, по крайней мере, не поддавался на постороннее магическое влияние. Это означало как минимум то, что ожидать от него каких-нибудь непредсказуемых танцев с ножом в руках среди ночи не следует.

А если влияние будет очень серьезным, Дара почувствует и сама.

На сей раз мужчина не втолкнул ее в каюту, а просто предложил войти первой, шагнул и сам следом и закрыл дверь на ключ — девушка слышала, как что-то два раза неприятно щелкнуло. Замок?

Впрочем, куда она сбежит? Закроет он дверь или нет, а у Дараэллы было очень мало альтернатив. И, если уж вспоминать о девичьей чести, на которую — девушка даже не сомневалась! — посягать все-таки будут, то лучше терять ее в постели с мужем, чем на палубе с солдатами.

Или с пиратами где-нибудь в трюме.

Проклясть сейчас она все равно никого не сможет, для того, чтобы полноценно восстановиться, надо поспать и как минимум поесть.

— Я предлагаю изменить условия нашего договора, — вдруг произнес Геор, и Дара стремительно повернулась к нему.

— Договора? — с усмешкой переспросила она. — Ты все еще собираешься его придерживаться? Что б ты мне ни предложил, я за вариант вышвырнуть твою мать за борт к Урсуле, и пусть себе разбираются вдвоем. В конце концов, их магия должна сочетаться.

— Прекрати, — отмахнулся Геор. — Моя мать бывает жесткой, но она не такая уж и плохая. По крайней мере, получше некоторых других… И отца она искренне любила…

— Пока не погубила…

— И заботится обо мне…

— Заботилась бы — отдала бы магию! — возмутилась Дара.

— Но ведь она не просто так вышла со мной в море, — возразил Геор. — Уверен, она собиралась помочь. Просто у нее, скажем так, были определенные виды на мою женитьбу…

— Да я даже не сомневаюсь! — отмахнулась Дараэлла. — Но не переживайте. Я не буду мешать вашему семейству. Как только мы окажемся на берегу, я смело отправлюсь в тюрьму, а ты со своей распрекрасной матерью-ведьмой будешь продолжать здравствовать в походах! Только не забудь, она — не свободная, и как только ее сила исчерпается окончательно, ничего она Урсуле сделать не сможет. А пополнить неоткуда, горы откажут ей в услуге. Аккурат до твоей смерти!

Геор вздохнул.

— Вот об этом-то я как раз и хотел поговорить. Сядь.

Женское упрямство требовало заявить, что садиться она не будет, но у Дары и вправду дрожали ноги, потому она примостилась на краешке адмиральской койки и с опаской взглянула на своего супруга.

— У меня, как ты уже понимаешь, довольно властная мать.

— Я заметила, — кивнула Дара. — А моя собственная мама может еще довольно многое о твоей рассказать. И тетка. И старшие сестры. Хочешь?

— Спасибо, — скривился мужчина, — не надо. Так вот, как я уже говорил, у моей мамы есть планы на мою жизнь. И у Урсулы, как ты заметила, тоже. При всем уважении к лучшим из тех невест, которых мне предлагали, вряд ли есть хоть одна, способная запихнуть этого осьминога обратно в воду и… — адмирал скривился, — И заткнуть рот моей матери, когда будет нужно. А нужно, поверь мне, бывает достаточно часто. Ты же молода…

И будет ею лет через пятнадцать тоже — это Геор по матери должен знать.

— Красива…

Даже не обсуждается, все горные ведьмы красивы.

— Достаточно умна и властна, раз два года держала в узде эту так называемую команду, — протянул Геор. — И, мне кажется, легко освоишь все придворные манеры.

Дара усмехнулась.