Другие: Она чужая (СИ) - Мэйз Евгения

— Я отомщу, но попозже, — пообещал ей Лекс, не выпуская ее из виду, он сердился, но все-таки в нем преобладало веселье. — Дальше шале не убежишь, а в дом рано или поздно возвращаться придется.

За эти три месяца ничего не изменилось в его отношении к ней — она все так же нравится ему. Жаль конечно, что аппетитно пахнущая булочка из лифта оказалась подружкой его друга и надо было уехать в тот же день, а не поддаваться соблазну, оставаясь рядом.

Все изменилось, Криса рядом не наблюдается, вновь.

4. "Привет. Мы договаривались созвониться. Ты не мог бы забрать меня из морга?"

Они не успевали. Кэш и Маргарет оказались в хвосте огромной очереди. Прыгать со всех окон сразу оказалось невозможным, с каких-то сторон обвалы оказались наиболее сильными и спуск был опасен не только для тех, кто вверху, но и для принимающих их людей внизу. К каменным блокам прибавлялись куски горящей арматуры, пропитанный авиационным керосином. Люди прыгали из окон на растянутые внизу воздушные подушки и тэны. Пожарные тут же стягивали их и направляли в сторону, быстро объясняя им что-то и показывая наверх. Что-то происходило — скорее всего с минуты на минуту ждали основного обрушения, но спасатели, пожарные, военные, миротворцы и добровольцы не уходили, продолжая рисковать собственными жизнями и принимать людей.

Кажется, что земля содрогнулась от возникшей где-то наверху вибрации, что усиливалась с каждой новой секундой, сверху стали падать более крупные куски горящего самолета, лилось горящее авиационное топливо вперемешку с дождем из стекла.

Мимо них пролетел человек. Это видение врезалось в память Кэш, кажется, что некто навел на него фокус, приблизил максимально близко, так что было видно его лицо, — отрешенность и пролегшую между бровями складку, выдававшую его готовность встретить конец, свою участь лицом к лицу.

Он выпрыгнул из южного здания, а кажется, что всего в нескольких шагах от них, звук его приземления оглушил, время словно остановилось, воцарилась тишина, но все это длилось считанные мгновения, прежде чем оно вновь понеслось, словно наверстывая те самые упущенные доли секунд.

Кэш посмотрела на верхние пролеты лестницы, невооруженным взглядом было видно, как дрожат стены, прогибаются перекрытия, ходят ходуном перила, трескается и летит вниз штукатурка, норовит попасть в глаза мелкий ссор. Небоскреб стал складываться, но не по типу карточного домика, а проседая в середину, собираясь, как детская игрушка-пирамидка.

Кэш глянула на Маргарет, она, так же как и Кэшеди, смотрела наверх, в лицо своей смерти.

— Ты могла уйти, — в непрекращающихся криках людей ее слова едва можно было различить, — не надо было ждать меня. Он ведь просил тебя.

Это она о Лексе, хоть за него ей не придется беспокоиться — он спасся, Кэш так и не встретила его среди толпящихся внизу людей.

— Нет. Я не могла уйти и оставить вас.

Маргарет сидела на ступеньках, в ее взгляде застыло сожаление, смешанное с грустью.

Все зря.

Кэш поймала ее взгляд, а потом подняла лицо наверх, бросаясь к женщине, стремительно обнимая и накрывая ее собой. Она не может сдаться, она должна сделать все, что в ее силах, чтобы спасти ее.

Умирать гораздо легче, когда ты не один и когда кто-то держит тебя за руку, обнимает и говорит:

— Все будет хорошо, Маргарет.

Мир превратился в камнедробилку, стало разом темно, оглушающе громко, легкие втянули в себя пыль, Кэш пыталась закашляться, но ее смяло, словно баночку из-под Coca-Cola; грохот стоял такой, что разрывал барабанные перепонки, со всех сторон рушились камни и блоки, все быстрее и быстрее. Они внезапно рухнули вниз, Кэш продолжала держать женщину в руках, где-то наваливаясь на нее, с силой сжимая в своих объятьях, цепляясь в одежду и отказываясь отпускать ее, в попытке защитить всем телом.

Это было глупо и никак бы не помогло ей, потому что они падали, но Кэш ничего не могла поделать с собой.

Может быть Кэш и бессмертная, но уж никак не человек из стали. Ее тело расплющит, раздробит, размажет и даже возможно расчленит, но ведь это шанс спасти ту, что все еще хотела увидеть своих внуков, переехать и растить астры в солнечном штате Флорида.

Кэш же может умереть, но только при определенных обстоятельствах и будет два исхода: смерть навсегда и смерть под названием «это еще не конец».

Девушка продолжала стоять в скрюченном положении, больно ударившись ногами, отчего подогнулись колени, и она упала на них, не обращая внимания на боль от ударяющихся по телу камней, наваливающихся на нее, давящих, пока из нее не выбило дух. Последнее, что она слышала, как затрещали ее кости и мир померк окончательно.

Александр продолжал набирать ее номер. Раз за разом. Садилась батарея, но ему было все равно на это. Шли гудки невероятно долгие, выматывающие в своем ожидании. Он ходил среди людей, всматривался в лица женщин, прислушивался к мелодиям телефонов, что звучали то тут, то там от дозвонившихся близких, кто-то отвечал на звонки, но в его телефоне были лишь гудки.

Он так и не увидел ее среди спасшихся в тот день, как и во многие другие, люди говорили, что видели девушку, сидящую со старушкой на ступеньках и ожидающую свою очередь, но это все чего он смог добиться от них.

Он так и не смог узнать большего, людей охватила эйфория, что они все-таки спаслись, шок, что смерть только что прошла мимо них, так близко, что они смогли увидеть «ее взгляд».

Героиня.

Лекс злился на нее. Кажется, это вторая или первая стадия перед принятием неизбежного.

Она сделала все по-своему, не услышала его слов, увещеваний или не смогла перешагнуть через свою совесть. Лекс не смог вернуться к ней только лишь потому, что какой-то идиот столкнул его вниз, и он чуть было не впечатался в асфальт, чудом не сломал себе шею. Сращивать позвонки ужасно неприятное занятие. Ему бы долго пришлось лежать на земле, изображая из себя мертвого, пока бы не представилась возможность встать и уйти.

Оставалась одна надежда, что девушка — жива, пусть и погребена под завалами. Во всяком случае Лекс верил в это, судя по тому, что ее мобильник продолжал принимать звонки.

— Привет! — в трубке раздался встревоженный голос Кристофера. — Ты успел выбраться из здания?

— Да. Иначе, я бы не говорил с тобой.

Довольно резко ответил Лекс другу, даже не подумав извиниться — не в том он настроении, чтобы как-то смягчать тон и пытаться сгладить впечатление.

Кристофер знает, что всему есть объяснение и на все есть причины, а если учесть, что Лекс только что выбрался из торгового центра, который канул в лету, оставшись при этом целым и невредимым — тем более, такое настроение оправдано.

— Где ты сейчас?

— Я с южной стороны Северной башни. Найдешь меня там, — Лекс сбросил звонок. Посмотрев на небо, по которому шныряли вертолеты самых разных ведомств, а где-то вдалеке им были замечены еще несколько, судя по тому, что они не решались приблизиться — это телевизионщики, которым наверняка запретили приближаться к зданию.

Ему показалось, что кто-то звонит, он взглянул на телефон — экран был пуст, входящие, пропущенные звонки показывали кого угодно, но только не ее номер. Он поспешил, увековечил ее имя в телефоне, записал ее, как Булочка.

Ощущение оказалось фантомным.

Мужчина убрал телефон в карман брюк, с силой сжимая его, так что под рукой что-то хрустнуло, тогда он разжал пальцы. Не хватало только, чтобы она позвонила, а он не смог ответить. Лекс смотрел перед собой, глядя на то, как оседает пыльное облако, сквозь которое не было видно ничего и никакого.

Она была где-то там, и он чувствовал это.

Что делать дальше? Ему хотелось выпить.

Во рту ощущался непрекращающийся вкус горечи, вместе с песчинками пыли, можно сказать, что ему обязаны жизнью много людей, которых он по факту спасать и не собирался, ему было плевать на них. Люди умирают каждый день, хорошие и плохие.