Лорен Донер - Номера: 140 (Скорбящий)
— Нет. Хотя я видела, что многие из них танцевали. Меня приглашали несколько мужчин, но мне было как-то неловко.
— Ты не умеешь танцевать или не любишь, когда мужчины прикасаются к тебе?
— Я не общительная и не хочу привлекать к себе лишнее внимания. Танцевать умею, но мне не нравится делать это с незнакомцами. Пол и Бекки пару раз выходили на танцпол, а я решила остаться и посидеть за нашим столиком.
Морн расслабился, и напряжение частично покинуло его тело.
— Я не танцую, потому что не хочу, чтобы другие смеялись надо мной. У нас не было возможности наслаждаться музыкой до того, как мы обрели свободу, поэтому для меня это ново.
— А как насчёт твоей пары? Она умела танцевать?
— Моя пара была больна, когда нас освободили. Не захотев оставаться в медицинском центре, она всё время провела в нашем доме, будучи подключённой к аппаратам жизнеобеспечения.
— Понимаю, — кивнула Дана. — Мы сделали то же самое для Томми, но он захотел попробовать ещё одно лечение, которое имело призрачные шансы на успех. Тогда он лёг в больницу, и мы полагали, что он продержится дольше, иначе бы я настаивала на его возвращении домой, но он умер десять дней спустя, — девушку начали одолевать грустные мысли, и она постаралась их оттолкнуть. — Я думаю, что он поступил так, чтобы у меня не осталось воспоминаний о его смерти в нашей спальне.
— Я переехал в мужское общежитие после того, как потерял свою пару, потому что не смог находиться в нашем доме, где всё напоминало о ней.
— Это тяжело, — согласилась девушка. — Возможно, мне следовало поступить также, но я очень люблю наш дом, с которым связано намного больше хороших воспоминаний, нежели плохих. Нам крупно повезло с первого раза купить дом нашей мечты.
Морн вопросительно изогнул бровь.
— Большинство людей не могут позволить себе приобрести такое жилье. Поэтому покупают так называемый «Стартовый Дом» и со временем обустраивают его, пока он не станет соответствовать их идеалу. Но с нами было иначе. Томми унаследовал деньги от своей семьи и владел собственным бизнесом, который он продал, когда обнаружились проблемы с его здоровьем. Но для нас не встал вопрос продажи дома — мы всегда были материально обеспечены.
— Я понимаю.
Молчание затягивалось, и Дана поняла, что Морн не особо разговорчив, поэтому решила мягко подтолкнуть его к беседе.
— Хочешь поговорить о ней?
— Нет, — ответил он, отводя взгляд в сторону.
Девушка поняла, что разговорить его будет непросто.
— О чём бы ты хотел поговорить? Ты вроде собирался что-то спросить? Давай.
— Есть ли что-то, чего тебе больше всего не хватает после смерти твоей пары?
Дана задумалась — это был сложный вопрос.
— Не могу выделить из всех приятных моментов что-то одно, но если бы мне пришлось перечислить несколько, то первым я бы назвала смех, — ответила девушка, улыбнувшись воспоминаниям, проникшим в мысли. — Томми был очень забавным. Ему удавалось поднять мне настроение в любой ситуации, — обуздав свои эмоции, Дана продолжила. — Мне не хватает его перед сном — я чувствовала себя в безопасности, прижимаясь к нему, прежде чем уснуть.
Морн повернул голову в её сторону. Взглянув в его проникновенные глаза, девушка увидела слёзы, отчего синие и янтарные оттенки казались настолько яркими, что у Даны перехватило дыхание.
— Моя пара была моим смыслом жизни, а теперь у меня его нет.
Девушка могла понять мужчину.
— Как её звали?
— Номер. Я не могу его назвать, — на скулах Нового Вида заиграли желваки, а из глаз потекли слёзы. — Слишком больно.
— Номер?
— Она не выбрала имя после нашего спасения, а в «Мерсил» нам присваивали только номера. Я тоже отказывался брать себе имя после её смерти, ведь она своё так и не успела выбрать.
Это было ужасно и разрывало душу Даны на части. Любимая женщина Морна была серьёзно больна, и когда, наконец, обрела свободу, была не в состоянии насладиться ею сполна. В голове возник образ надгробия с выгравированным на нём числом вместо имени. Это было печально.
— Мне так жаль.
— Это не твоя вина. Не все люди одинаковые — я знаю это. Ты не причастна к её смерти.
— Сожалею, что вам пришлось это пережить. Назовём это всеобщим извинением за всех придурков мира. Жизнь так несправедлива.
— Это не так, — мужчина протянул руку в её сторону, но так и не решился прикоснуться.
Дана сама взяла его за руку и слегка сжала, не давая отстраниться.
— Всё наладится. Я постоянно думала о Томми после его смерти. Это была непрекращающаяся агония, но прошло время, и она ослабла. Сейчас может пройти несколько дней, когда я вообще не думаю о нём, — девушка позволила себе большим пальцем погладить пальцы Морна, надеясь утешить его, и себя заодно. — Тогда я чувствую себя виноватой, — улыбнувшись, призналась Дана. — Ты вроде бы ждёшь наступления таких дней, но, когда они, наконец, настают, почему-то чувствуешь себя дерьмово из-за своих желаний. Меня заверили, что это часть процесса исцеления.
— Я стараюсь не думать о ней.
— Это тоже нормально.
— Я испытываю чувство вины.
— Вина выжившего, — согласно кивнула девушка, — так они это называют.
— Я ненавижу одиночество.
— Ты не один. Я с тобой и тебя окружают другие Новые Виды.
— Ты знаешь, что я имею в виду. Засыпать в одиночестве. Есть в одиночестве. В полнейшей тишине. Это ужасно.
— Именно, — Дана понимающе кивнула и осторожно придвинулась ближе к мужчине. — Тебе следует попробовать подружиться с кем-то, ведь это действительно помогает. Я лишилась многих друзей после смерти Томми. Одни избегали меня, потому что были не в состоянии принять его смерть, или, может, просто не знали что сказать по этому поводу. Других избегала я — не могла выдержать того, как они смотрели на меня. Жалость — это отстой, — она запнулась. — Или, бывает, некоторые ведут себя так, словно потеря кого-то из близких похожа на заразную болезнь, которую они могут подхватить от тебя. Это служило им напоминанием, что их жизнь тоже может рухнуть. И я была тому наглядным примером.
— Наглядный пример? — Морн повернул голову и посмотрел на неё.
— Доказательство того, что с ними тоже может произойти подобное, и они также могут потерять любимого человека.
— Некоторые из Видов используют меня в качестве примера, почему им не следует брать пару или хотеть этого. Они считают, что это сделает их уязвимее для душевной боли.
— В точку. Ты тоже для них словно наглядный пример, — Дана улыбнулась. — Но я нашла новых друзей среди тех, кто не был знаком с Томми. Они не сравнивали меня «до» и «после», и это помогло. Для них я была просто Даной.