Елена Ковалевская - Записки средневековой домохозяйки

— Я не… — попыталась возразить я, поскольку до сих в пор мне даже в голову не приходило подобное.

— Насколько я понял из кроткого рассказа о твоем мире, нравы у вас куда как свободнее. Даже существует такая пошлость, как расторжение брака, — пояснил ход своих размышлений герцог. — Поэтому повторю еще раз — даже не думай.

Он поднялся из-за стола и, заложив руки за спину, принялся расхаживать по кабинету.

— Конечно, с одной стороны очень плохо, что ты неблагородных кровей. По нашим законам — вступить в брак с низким сословием — это нанести несмываемое пятно на репутацию всего рода. С другой ты иномирянка — этакая диковинная игрушка, которую будут чураться не столь сильно — любопытство могучее чувство. Так же из рук вон плохо, что ты не знаешь всех тонкостей великосветского обращения… Как бы ты не пыталась, — тут он бросил на меня внимательный взгляд, — а это сразу заметно. Например, сейчас ты стараешься сидеть, как подобает, однако плечи у тебя непозволительно опущены, а подбородок — наоборот, поднят излишне высоко и независимо… Да-а-а!.. Кларенс выбрал наилучший вариант для женитьбы… А это вновь нас возвращает к вопросу, как теперь быть… — задумчиво протянул он и замолчал на пару минут, а потом, встряхнувшись, отчего стал еще больше напоминать старого мопса, отрезал: — Ладно, не об этом сейчас речь. Ты спрашиваешь, что делать тебе? Я отвечаю — уговаривать Кларенса. Всячески ублажать его, пытаться любыми способами угождать. Пусть он поймет, что оставить тебя здесь это гораздо лучшая идея, нежели чем отправлять в эту несусветную глушь.

— И как, по-вашему, я должна это сделать? — осторожно поинтересовалась я.

Идея герцога мне совершенно не понравилась, но все же следовало рассмотреть все возможные варианты. В конце-концов, речь сейчас шла о моем будущем, а значит необходимо было не рубить с горяча, а все как следует обдумать.

Его светлость остановился и пристально посмотрел на меня.

— То время, из которого ты пришла, в книгах ни разу не упоминалось, поэтому мне сложно объяснить все, чтобы тебе сразу стало понятно. Обычно, из парка появлялись женщины, реже мужчины, в одеждах похожих на наши, и таких же нравов. Конечно, пару раз были уж совсем невероятные случаи! Но, слава богу, те разы пришедшие оказались мужчинами, и смогли прижиться, при этом немало сделав для нашей страны и мира. Но мы вернемся к женщинам. Из какой бы эпохи они не приходили — сложения все были более или менее одинакового, и, следовательно, предназначение свое исполняли. — Не совсем понимая, куда он клонит, я внимательно слушала все рассуждения. — Ты знаешь, какое основное предназначение для женщины во все времена? — тем временем задал вопрос герцог.

Я уклончиво качнула головой, так чтобы мой ответ не мог означать точно да или нет.

— Рожать детей, — как маленькой пояснил он мне. — Думаю, ты прекрасно осведомлена, откуда они берутся. Вот и… — тут он все же не выдержал и постарался скрыть смущение за кашлем, и лишь откашлявшись, он продолжил. — Скажу лишь, что наибольшая мужская слабость — это женщины. Постарайся хотя бы таким образом 'уговорить' Кларенса.

Слова герцога отзвучали, и в кабинете вновь воцарилась тишина, лишь огромное полено в камине тихонечко треснуло и развалилось, прогорая. Я же, замерев, сидела и пыталась сдержать рвущиеся наружу чувства. В душе все клокотало и требовало немедленной мести. Гадливость накатывала волнами, и казалось что я вновь, как два года назад стою в прихожей под дверью и слушаю, как шепчутся…

Я тряхнула головой, чтобы прогнать наваждение. Быть приживалкой, подстилкой?! Знать, что в любой момент об тебя могут вытереть ноги и терпеть это изо дня в день?! Немыслимо!.. Не-е-ет… Хорошо читать в книге сидя на диване, как героиня терпела, а после к ней пришла великая любовь. А когда подобное случилось на самом деле и тебе вот прямо сейчас предлагают стать той самой героиней из низкосортного романа?! Да ни за что! Непротивление — это одно, а вот спать с ним — совершенно иное. Лишь от одной мысли, что я могу увидеть над собой лицо Кларенса, или не дай бог, он попробует прикоснуться, в дрожь бросает!..

Поэтому, покачав головой и, стараясь говорить, ровно и сдержано, я произнесла:

— Ваше предложение для меня абсолютно неприемлемо. У меня есть иной вариант?

— Тогда только поездка в Адольдаг, если Кларенс внезапно не передумает, — с показной печалью выдохнул герцог.

Я на мгновение задумалась, прокручивая в голове разговор его светлости с племянником.

— Вы предлагали маркизу объявить брак недействительным и в следующее полнолуние отправить меня домой. Возможно, это сделать без его согласия? Получилось бы очень удачно — раз нет меня, нет и скандала.

На что герцог лишь едва заметно дернул подбородком в отрицании.

— Нет, увы, это не возможно, — странно смутившись, ответил герцог. — Я… я ошибся, не совсем верно сказал тогда. И к тому же ты многого не понимаешь.

— Так расскажите мне! — не выдержала я. — Я не ребенок, и во многих вопросах, благодаря образованию полученном в своем мире, разбираюсь почти наравне с вами.

На самом деле я кривила душой, технологии моего мира опережали развитие этого. Во всяком случае то, что я успела увидеть не убедило меня в обратном. Но мне не зачем превозносить себя над герцогом, ставить себя выше его, кичиться умом. Он мужчина, воспитанный в реалиях своего мира, а значит никогда не примет и тем более не признает, что женщина во многих вопросах может разбираться лучше его. Наживать врага в его лице мне не хотелось.

— Объясните, я постараюсь понять.

Его светлость с сомнением глянул на меня, словно проверял, говорю ли я правду, а может быть, оценивал мои умственные способности, но все же начал рассказывать.

— С давних времен бытует такая легенда — тот, кто нуждается в своей второй половинке и хочет обрести истинное счастье должен в полнолуние собрать своих друзей, которые бы были несходны цветом, статью и душой, и, задобрив ночное светило, прогуляться в старом парке. Паломничество молодых отчаянных сорвиголов в полнолуние в парк не ослабевает, но редко кому удается получить то, что хотят. Не чаще чем пару раз за век случается чудо, и взывающему приходит его судьба. Так вот, ты — стала судьбой Кларенса.

— Хороша судьба! — хмыкнула я осторожно. — Отчего-то меня никто не спросил, хочу ли я такой… — герцог хмуро глянул на меня. — Простите ваша светлость, — тут же поспешила извиниться я. — Я больше не посмею прервать вас. Просто в моем мире люди гораздо непосредственнее выражают эмоции, нежели чем у вас.

— Животные инстинкты преобладают?