Ты - моё чудовище - Светлана Ершова

Ты - моё чудовище

1

ИТОН.

Подойдя к высокому ограждению, я выпустил когти и, легко вгоняя их в каменную кладку, взобрался наверх. Усевшись, свесил ноги и осмотрелся. Свидетелей моего ночного загула, точнее, возвращения с него вроде нет. Спрыгнув по другую сторону ограды, стараясь скрываться за кустами, подстриженными в виде разнообразных животных, короткими перебежками прокрался к академии.

Добравшись до угла величественного замка, прижался спиной к серой, обвитой плющом стене и, вновь оглядевшись, скользнул за поворот, тотчас в кого-то врезавшись. От неожиданности обхватил внезапное препятствие и крепко притиснул его к груди. То ли сам пытался устоять, то ли прильнувшее ко мне хрупкое тело удержать хотел... Хм, округленькое такое в нужных местах и с тонкой талией тело... У меня даже рука непроизвольно поползла к нижней округлости с намерением пощупать.

Не получилось. От удара коленом по причинному месту я чуть не взвыл, крепко зажмуривая глаза, видимо, стараясь остановить посыпавшиеся из них искры.

– Совсем дикая? Я бы только потрогал, – простонал сквозь стиснутые зубы, но ладони к больному месту не потянул, и не согнулся, прямо загордился собой в этот момент.

– Трогай ту, от которой утром в академию пробираешься, недоэльф! – раздался шипящий голос.

И только теперь я понял, кого собирался облапать. Самому дурно стало! Агнесса Кили. Как же я так вляпался-то?! Ведьма обладала весьма специфичной внешностью, начиная от по-мальчишески коротко остриженных взлохмаченных чёрных волос, крупного носа, маленьких мышиных глаз, вечно поджатых губ и заканчивая мешковатым балахоном грязно-коричневого цвета, который она почему-то считает платьем. Естественно, вниманием парней девушка не пользовалась. И я точно не собирался становиться тем, кто вдруг воспылает к ней жгучим интересом. Хотя, должен признать, то, что я успел нащупать под нелепым мешком, оказалось очень даже аппетитным.

– Не завидуй незнакомой девушке, она тебе ничего не сделала. Я, конечно, в курсе, что бесподобен, но не стоит так откровенно меня ревновать. Поверь, тебе со мной ничего не светит, – просиял я в наглой улыбке, с интересом следя за её реакцией.

Чёрные широкие брови сошлись на переносице, а крылья большого носа гневно затрепетали, показывая, что ведьмочка в ярости. Мне это понравилось, да что там, кайф словил и с предвкушением приготовился слушать пламенную речь. Что ни говори, при всей её внешности, задирать Кили никто не решался. Помимо огромного магического резерва девушка обладала острым язычком и мгновенно ставила на место обидчиков. Все, кто рискнул к ней сунуться на первом курсе, очень сильно об этом пожалели и теперь обходят стороной.

– А не пошёл бы ты в... место диковинное за впечатлениями незабываемыми? – выдохнула она, прищурившись.

– Обиделась, что ли?

– Вот ещё, даже не собиралась!

Ну да, а сказала с таким выражением лица, что сразу понятно: я проклят! Ну если бы не демоническая кровь, струящаяся в моих венах, наверняка так и было бы.

– Я не хотел тебя обижать. Правда. Случайно повезло, – «извинился» как можно искренней.

– Самовлюблённый придурок, – вынесли мне вердикт. – Думаешь, ты такой неотразимый, что все девушки от тебя без ума? Боюсь тебя расстроить, но это далеко не так.

– Скажешь, отказала бы мне? – протянул я недоверчиво.

– Представляешь?! Каждое встреченное в жизни существо запоминается по-своему. Кто-то тем, что он самый преданный друг, кто-то мудак, а я для тебя останусь той единственной, что не запрыгнула к тебе в койку. А теперь, мальчик, иди поплачь, только академию горькими слезами не затопи!

Выдав эпичную речь, Агнесса оттолкнула меня со своего пути и, гордо расправив плечи, удалилась. Проводив её взглядом, вдруг понял, что смотрю ей вслед со счастливой улыбкой идиота. Тут же вернув серьёзное выражение лица, продолжил пробираться в свою комнату. Через час уже завтрак, а ещё надо в душ сходить и привести себя в надлежащий лучшему адепту вид. К тому же если меня всё-таки поймают, ректор отработку влепит, а я не могу так подмочить репутацию и лишиться стипендии.

И я не о тех жалких крохах, что выдаёт нам государство. Отец, после того как я в прошлом году в очередной раз накуролесил, поставил условие: лишат стипендии в академии, он мне тоже денег не даст. А я как бы к ним привык. На маму тоже рассчитывать не стоит, она всегда на стороне папеньки. Дед, разумеется, поможет, но зачем же наглеть? Так что бегом в свою комнату – делать вид, что я самый прилежный и послушный адепт.

Наконец добравшись до места назначения, стянул футболку и, выпустив, расправил кожистые крылья. Оттолкнувшись от земли, сделал один сильный взмах лишними для эльфа частями тела и завис напротив окна второго этажа, тихо постучав по стеклу. Заспанная физиономия брата появилась практически сразу. Распахнув створки, впуская меня в нашу общую комнату, он проворчал:

– Ни стыда, ни совести у тебя нет, между прочим, я не обязан тебя прикрывать. Нельзя было выбрать пассию в академии, нужно бегать в город?

– Можно мне самому решать с кем спать, дедуля? – ухмыльнулся в ответ, закрывая за собой окно.

– Опять начинаешь? Не называй меня так, – насупился Рандир.

– Не могу. Ты действительно мой двоюродный дедушка.

– Знаешь, Итон, мне кажется, за твою непомерную наглость и авантюризм, боги пошлют тебе такую же девушку, как моя мама.

– Эй, не поминай ба всуе. И вообще, Настя-то тут при чём? – продолжал я развлекаться, пока раздеваюсь.

– Папенька у меня тоже наглый и непробиваемый тип, а вот при маме он самый идеальный мужчина на свете, – задумчиво почесал парень белобрысую макушку, подняв зелёные глаза к потолку.

Забавно, что, имея таких сумасшедших родителей, Рандир обладал спокойным нравом и занудным характером, а вот я – при моих-то рассудительных предках – иногда совсем терял берега. Да и следить за тем что несу – не моё. Ну нравится мне провоцировать окружающих. Видимо, в деда с прабабкой пошёл.

– Запомни, бро, не родилась ещё та девушка, что сможет поставить меня на колени! – заверил со всей серьёзностью и скрылся в ванной.

А ведь в тот момент я действительно в это верил, и меня даже не смутило то, что ладони зудят и кожа в том месте, где к ней прижималась полная грудь, до сих пор