Дж. Уорд - Отец мой

ДЖ. Р. УОРД

Отец мой 

Глава 1

– Бэлла хорошо выглядит.

Стоя за столом в кухне Братства, Зейдист поднял нож, зажимая рукой салат-латук, и начал опускать лезвие через интервал в один дюйм.

– Да, хорошо.

Ему нравилась док Джейн[1]. Черт, он был ей обязан. Но ему все равно пришлось напомнить себе о манерах: было бы чертовски грубо откусить голову женщине, которая не только была шеллан его брата, но и спасла любовь всей его жизни во время родов.

– Она замечательно оправилась за последние два месяца. – Док Джейн, сидевшая за столом, внимательно наблюдала за ним; ее сумка а-ля доктор Маркус Уэлби[2] лежала рядом с полупрозрачной рукой.

– И Налла процветает. Черт, малыши-вампиры растут намного быстрее человеческих детей. У нее мышление девятимесячного ребенка.

– У них все замечательно. – Он продолжал нарезать салат, двигая рукой вниз, на себя, вниз, на себя. Ближе к концу лезвия, листья превращались в волнистые зеленые ленты, будто аплодируя обретенной свободе.

– А как ты справляешься со всеми отцовскими обязанностями?

– Твою мать!

Бросив нож, он выругался и поднял руку, которой держал салат. Порез был глубоким, до самой кости, а красная кровь брызнула и закапала с кожи.

Док Джейн подошла к нему.

– Окей, пойдем к раковине.

Нужно было отдать ей должное: она не прикоснулась к его руке и не пыталась вести, толкая в плечо, – лишь указала в направлении раковины.

Ему по-прежнему не нравилось, когда кто-то кроме Бэллы прикасался к его телу, хотя некоторый прогресс наметился. Теперь даже при неожиданном контакте он не намеревался первым делом лезть за спрятанным оружием или хватать того, кто позволял себе распустить руки.

Когда они оказались около раковины, док Джейн включила воду и повернула регулятор так, что в глубокое фарфоровое чрево хлынула теплая вода.

– Под струю, – сказала она.

Он протянул руку и подставил большой палец под горячий поток. Порез охрененно жгло, но Зед даже не поморщился.

– Дай угадаю. Это Бэлла попросила тебя придти поговорить со мной.

– Нет. – Он стрельнул в нее взглядом, но добрый доктор лишь покачала головой. – Я осмотрела ее и ребенка. Это все.

– Ну, хорошо. Потому что я – в порядке.

– Так и думала, что ты это скажешь.

Док Джейн, скрестив руки на груди, посмотрела на него так пристально, что ему захотелось возвести между ними кирпичную стену. Не имело значения, в каком состоянии она была: нормальном или полупрозрачном как сейчас. Это было неважно. Такой женский взгляд можно было сравнить только с сильной песочной струей, направленной прямо на тебя. Неудивительно, что они с Ви уживаются.

– Но она упомянула, что ты не хочешь кормиться от нее.

Зед пожал плечами.

– Налле ее тело нужнее.

– Но ведь это не ситуация «или–или». Бэлла молода и здорова, она отлично питается. И она кормилась от тебя.

– Конечно. Все для нее. И для ее ребенка.

Повисла длинная пауза.

– Может, ты хочешь поговорить с Мэри?

– О чем? – Он закрыл воду и потряс рукой над раковиной. – Из-за того, что я вежлив в требованиях к моей шеллан, ты думаешь, мне нужен мозгоправ? Какого черта?

Он оторвал бумажное полотенце от мотка под полкой и вытер ладонь.

– Для кого салат, Зед? – спросила доктор.

– Что?

– Салат. Для кого он?

Он вытащил мусорную корзину и бросил в нее полотенце.

– Бэлла. Он для Бэллы. Послушай, не обижайся, но…

– А когда последний раз ел ты?

Он поднял руки вверх в стиле «Остановись! Во имя любви!».

– Хватит. Я знаю, ты пытаешься сделать, как лучше, но я близок к взрыву, а последнее что нам с тобой нужно, это чтобы Вишес пришел за мной, потому что я тебе нагрубил. Я понял твою точку зрения…

– Посмотри на свою руку.

Он посмотрел вниз. Кровь стекала по его ладони от большого пальца к запястью и дальше по предплечью. Если бы на нем была футболка с длинным рукавом, эта хрень собралось бы в лужицу в изгибе его локтя, образовав пятно. Но вместо этого она капала на терракотовую плитку.

Голос дока Джейн стал раздражающим, а логика – оскорбительно разумной.

– Ты в шаге от реальной опасности. При твоей работе ты полагаешься лишь на свое тело: именно его физическое состояние стоит между тобой и смертью. Не хочешь разговаривать с Мэри? Ладно. Но тебе придется пойти на некоторые уступки. Порез должен был затянуться сразу. Но этого не произошло, и я готова поспорить, что он будет кровоточить в течение следующего часа или около того. – Она покачала головой. – Предлагаю сделку. Роф назначил меня персональным врачом Братства. Ты продолжаешь игнорировать еду, питье и сон, это определенно снижает твою производительность, я сажаю твою задницу на скамью запасных.

Зед пристально смотрел на блестящие красные капли, сочившиеся из ранки. Сливаясь в ручеек шириной в дюйм, они скользили вокруг черной метки раба, вытатуированной на его запястье около двух сотен лет назад. Такая же была на другой руке. И вокруг шеи.

Потянувшись вперед, он оторвал еще один лист бумажного полотенца. Кровь стиралась хорошо, но вот избавиться от того, чем наградила его больная сука Госпожа, было невозможно. Чернила, пропитавшие плоть, служили доказательством того, что он собственность, которую использует хозяин, а не свободный человек.

Из ниоткуда пришла мысль о младенческой коже Наллы, такой невероятно гладкой и совершенной. Каждый замечал, какой нежной она была. Бэлла. Его Братья. Все их шеллан в доме. Они первым делом говорили об этом, когда брали малышку на руки. Потом смеялись, что она похожа на подушечку – так ее хотелось потискать.

– Ты когда-нибудь пробовал удалить их? – мягко спросила док Джейн.

– Их не удалить, – сказал он громко, опустив руку. – В чернилах была соль. Это навсегда.

– Но ты когда-нибудь пытался? Сейчас есть лазеры, которые...

– Я лучше пойду, позабочусь о порезе, чтобы закончить здесь. – Он схватил другое бумажное полотенце. – Мне понадобиться немного марли и пластырь…

– У меня в сумке есть. – Она повернулась, чтобы обойти стол. – У меня там все есть…

– Нет, спасибо, я позабочусь об этом сам.

Док Джейн уставилась на него снизу вверх недвусмысленным взглядом.

– Мне наплевать на твою независимость. Но глупости я не потерплю. Все ясно? Твое имя уже нанесено на скамейку.

Если бы она была одним из братьев, он бы обнажил клыки и зашипел на нее. Но он не мог проделать это с доком Джейн, и не только потому, что она была женщиной. Ему нечего было предъявить ей. Она просто высказала объективное медицинское мнение.