Пламя на снегу - Орхидея Страстная

Пламя на снегу

Орхидея Страстная 

1.

Я знала, что моя семья меня не понимает. Это не стало для меня каким-то откровением, хотя и бесило изрядно. Но я правда надеялась, что хотя бы конкретную просьбу они в состоянии выполнить.

Ни ши-ша, да простят меня за столь неподобающие речи все мои предки до восьмого колена с чистейшей аристократической родословной.

Ладно, меня не взяли в Джениус, где шли переговоры о моей — на минуточку — помолвке. Но я просила привезти мне в подарок местный костюм. Даже не так. Я просила привезти конкретно костюм дженийской танцовщицы. Такой красивый, откровенный, звенящий украшениями. Но что я увидела, распаковав свой подарок? Паранджу, которую лет сто уже никто не носил!

От злости во мне аж что-то булькать начало, и, не откладывая в долгий ящик, я рванула к маме, потому что папа, как всегда, был занят. Я буквально ворвалась в музыкальную комнату, но мама и бровью не повела. Даже мелодия не сбилась. И не остановилась. В общем, мне пришлось ждать, когда она завершится, и только потом я смогла заговорить.

— Мама, я же просила костюм танцовщицы, — укоризненно напомнила я, гадая, они забыли или не заметили разницы.

— Да, я помню, — беззаботно отозвалась родительница. — Но он оказался такой вульгарный, что Янус отказался его покупать. Мы выбрали другое национальное одеяние.

О том, что папу за покупками можно было и не брать, я говорить не стала. Просто вздёрнула бровь и спросила:

— И зачем оно мне?

— А зачем тебе костюм танцовщицы, Лора? — строго спросила мама, и меня от обращения аж перекосило. Терпеть не могла это сокращение.

— Я думала потренировать танец, чтобы потом показать мужу, - слегка слукавила я.

На самом деле я просто хотела эти красивые развратные тряпочки, да! Хотя бы для себя.

— Тогда можешь не переживать, это пока не торопит. Да и, скорее всего, чтобы впечатлить мужа, тебе придётся подбирать что-нибудь другое.

— В смысле? - напряглась я, догадываясь, что сейчас скажет мне мама, но боясь поверить. — Вы что, не договорились с дженийским принцем?

Для графской дочки принц такого крупного государства как Джениус был не просто выгодная партия — мечта! Богат, хорош собой, образован, в приятельских отношениях с нашим кронпринцем. По нему там толпа местных красавиц сохла, а он обратил внимание на меня по рассказам и портретам! Слава богу, что я привлекала внимание даже на картинах - статная красавица с длинными белокурыми волосами и пронзительным взглядом серых глаз. Гладкая светлая кожа без изъянов и идеальные черты лица.

Но что за чертовщина? Я уж думала наконец-то папа не найдёт к чему придраться, у принца-то — ну просто не к чему! Но кажется недооценила отца.

— Он чем-то не угодил Янусу, — небрежно пожала плечами мама, словно у меня только что не отобрали последнюю возможность выйти замуж. — Мы даже заводить разговор о помолвке не стали — просто познакомились, погостили и уехали обратно.

Мне чуть плохо не стало. Господи, да сколько можно?! Да за что со мной так?! Ладно всех имперских женихов забраковали, потому что они для меня «недостаточно хороши». Но этот?! Да все другие свободные молодые наследники престола по объективным причинам хуже! Это, выходит, все мужчины в мире для меня недостаточно хороши?!

— Вы часом не рехнулись? — строго спросила я, понимая, что меня трясёт. — Я бы сказала, что у нас тут кандидатов не полный двор, но он же был! Кандидатами на мою руку и сердце можно было забить полный двор нашего имения, но вы всех разогнали! У вас же нет никого на примете! Чего вы добиваетесь?

2.

– Лорелея! – строго одёрнула меня мама, но мне было наплевать, правда. – Где твои манеры?

– Да на кой чёрт мне манеры, если я всё равно останусь старой девой?! – повысила я голос, потому что больше не могла сдерживаться. – Девушки должны хорошо себя вести, чтобы показать себя в светском обществе и найти достойную партию. А я для чего? В светское общество меня выпускают раз в год или два, потому что «нечего им на тебя глазеть». Женихов разогнали, с принцем даже разговаривать не стали!

– Боже, – закатила глаза мама, словно не понимая, почему я кипячусь. – Ну поговори с папой, если это для тебя так важно.

– В смысле «для меня»?! – не выдержала я. Господи, да что с этой семьёй не так?! – Для девушки в нашем обществе важно выйти замуж! Желательно до тридцати или хотя бы до тридцати пяти, иначе девушка превращается в злобную мегеру! Конечно, есть счастливые исключения, но я клянусь, что им не стану! Или мне можно, как некоторым самодостаточным простолюдинкам из соседних стран, пойти работать и завести себе любовника?

– Фу, – скривилась мама.

– Даже этого не позволите мне, в общем, – фыркнула я, с трудом сдерживая слёзы. – Заставите помереть старой девой, которая ни разу в жизни даже не целовалась.

– Да тебе до тридцати…

– Всего пять лет, – отрезала я, поджав губы. А я ещё девочка, потому что мой папа – баран.

– Объясни папе свою позицию, – попыталась мать меня подбодрить, но на самом деле только отмахиваясь от моих проблем.

– Да он и слушать не станет, как обычно. Он лучше знает, что мне нужно, – передразнила я, не первый раз слыша эту песню. – Почему я-то должна ему что-то доказывать? Почему ты не можешь объяснить, что он меня под монастырь подведёт своими выкрутасами? Да мои племянники раньше меня свадьбы сыграют такими темпами!

– Лорелея, не утрируй и не переживай раньше времени, – попросила мама, так и не ответив на мой вопрос.

И я поняла, что больше ничего от неё не добьюсь. И разговор окончен. А с папой можно было и не начинать. Вылетела я, громко хлопнув дверью, и поняла, что мне срочно нужно провериться и выпустить пар.

Господи, это какой-то кошмар! Почему мне не повезло родиться девочкой именно в этом графстве? В детстве я постоянно слышала истории, как мою тётю, родную сестру отца, «отбивал» нынешний герцог Аква у шести поклонников и трёх братьев. Теперь я понимала, почему «отбивал». Ума не приложу, как ему это удалось.