Светлячок и Соловей - Полевка

Встреча

Серенити, весело пританцовывая на ходу, мчался по городу. Сегодня знакомый караванщик должен был привезти новые стихи Соловья, и он с трудом уговорил Тигренка сходить с ним на рынок.

Соловей был достаточно знаменитым поэтом на Сабахе. Стихи появлялись часто, но их автора никто не знал и в лицо его никогда не видел. Одни говорили, что автором был горбатый бета, служивший слугой в гареме. Опасаясь наказания эмира, он втайне писал стихи, посвящая их какому-то наложнику из гарема повелителя. Другие говорили, что Соловей - альфа, скрывающий свою любовь от повелителя, потому что влюблен в его супруга. Третьи утверждали, что Соловей на самом деле омега, влюбленный в своего друга, и скрывающий свою любовь, чтобы их не разлучили.

Ясмин, внимательно отслеживая появление новых стихов, которые ходили по планете в виде пергаментных списков, лелеял мечту найти автора и выпустить сборник современной поэзии Сабаха. Переписанные несколько раз стихи, казалось, появлялись со всех сторон разом, так что даже самые опытные ищейки терялись в поисках первоисточника. Стихи кочевали вместе с караванщиками и дервишами от города к городу, и никто не знал, ни откуда они родом, ни когда именно они были написаны.

Серенити едва мог дождаться второго намаза, чтобы удрать из дворца. Ему не терпелось поскорее получить новые стихи обожаемого автора. Поэтому он и уговорил старшего брата сопровождать его на рынок. Тигренок, зная вредный характер младшенького, решил, что проще согласиться и сопроводить занозу на рынок, чем слушать возмущенные вопли и злобные нападки до обеда, пока слуги не принесут долгожданную игрушку. После этого Серенити ходил по дому тихий и довольный. Новых стихов ему хватало, как правило, дня на три, потом он вновь перечитывал все стихи - и старые, и новые, это занятие занимало его еще дня два. После чего омежка начинал страдать, становясь ехидным и раздраженным, как наркоман в ожидании дозы.

Вот и сейчас, идя следом за пританцовывающим от радости братом, он улыбался. Серенити почему-то был уверен, что Соловей пишет именно для него. И сколько бы оми не доказывал, что настоящие поэты отличаются от посредственных графоманов именно тем, что их стихотворения способны затронуть струны сердца каждого читателя, но Серенити отмахивался и таинственно улыбался, уж он-то точно знал, что Соловей пишет только для него. Он сыпал цитатами, в которых описывался образ любимого: золото волос, черные стрелы ресниц и брови, цвета вороново крыла! Это ведь о нем, ну как тут можно не понять? Только у него в целом мире золотые волосы, темные ресницы и «брови как ворона крылья»! У всех остальных блондинов брови золотистые, а ресницы - белесые.

Оми, снисходительно посмеиваясь, говорил, что поэт пишет о некоем обобщенном образе любимого, не имея ввиду конкретного человека. И, вообще, эти стихи давно гуляют по Сабаху, задолго до рождения Серенити. Но у ребенка на все возражения находился ответ. Он закрывал бирюзовые глазки и с придыханием декламировал:

«Я в этот мир пришел в тебя уже влюбленным,

Заранее судьбой на муки обреченным.

Ищу с тобою встреч, ищу как озаренья,

Но гордость не могу забыть ни на мгновенье.

О, смилуйся и скинь густое покрывало,

Чтоб сердце пало ниц и бога потеряло!»*

В доказательство своих слов Серенити нашел совершенно точное указание на то, что любимый поэт пишет конкретно о нем. Ведь от него пахло сиренью, о которой упоминалось в стихотворении, найденном в папке, в которую оми складывал стихи Соловья:

«Гляди, гляди, какой родился день,

В лучах рассветных нежится сирень,

Поет влюбленный соловей, росы напившись,

Ты улыбнись, и этот миг в любовь одень». **

Нет, эти взрослые могут говорить все что угодно, но он-то знает, что Соловей пишет стихи только для него. Иначе почему сердечко сладко замирает каждый раз, когда он читает их? А сегодня придет караван Малик-бея, беты, который состоял в дальнем родстве с отцом и поэтому был доверенным караванщиком эмира. Серенити как-то столкнулся с ним во внутреннем дворе дворца, когда тот передавал специально привезенный для оми редкий товар, и они разговорились. Малик-бей скупал редкие и старинные книги для библиотеки, которую собирал оми, и поэтому хорошо разбирался в литературе. Тогда то и выяснилось, что им обоим нравится поэзия Соловья. С тех пор Малик-бей, каждый раз приводя караван в их город, привозил для Серенити все стихи Соловья, которые только мог раздобыть в книжных лавках других городов.

Серенити в предвкушении новых стихов, не разбирая дороги, бежал, подобрав полы абая. Все жители знали его и, приветливо улыбаясь, уступали дорогу. Тигренок прикрикнул на непоседу, чтобы тот не убегал от него, но омежка небрежно фыркнул и припустил быстрее. Пусть вредный альфа побегает, а то выглядит таким важным! Старший брат в прошлом году отпраздновал свое совершеннолетие и его нарекли Тиграном, хотя все равно продолжали называть Тигренком. Но месяц назад ему исполнилось 17 лет, и он окончил школу. Теперь родители решили отправить его учиться на Землю, чтобы он мог выполнить волю Ошая и получить достойное наследника образование. Брат после этого стал таким важным, ощущая себя уже практически студентом! Так вот, пусть побегает по городу, как раньше, а то зазнался совсем!

Серенити, погруженный в собственные мысли о том, что брат скоро уедет, выскочил из-за поворота и налетел на огромного альфу, который шел в сопровождении двух охранников в сторону дворца родителей. Альфа подхватил омежку за локоть, чтобы тот не упал от столкновения, а потом растерянно принюхался. Исходивший от омежки свежий запах сирени уверял альфу, что этот восхитительный ребенок и есть дыхание его жизни.

А сам ребенок жадно принюхивался, выглядя совершенно растерянным. От альфы пахло его любимым сандалом, тяжело и терпко, именно так, как он любил. Оми всегда чихал от сандала и заставлял проветривать комнату, чтобы «избавиться от этой вони», но Серенити просто выпадал из реальности, когда погружался в этот запах с головой. И поэтому стоило только оми уйти по делам, как он закрывал дверь и окна в своей комнате и разжигал в курильнице сандал, чтобы опять грезить наяву.

Серенити и альфа замерли, напряженно принюхиваясь. Они признали пару друг в друге с самого начала. Омежка растерялся. К нему уже сватались раньше, но прежние претенденты вызывали только желание зловредно поиздеваться, а запах этого альфы окутывал сознание, опутывая по рукам и ногам. К этому альфе хотелось прижаться всем телом и слушать его сердце, дыша с ним в унисон.

Тигренок растерянно замер. Он узнал