Орешек - Полевка

Предыстория

Поскольку это мир "Пепельного ангела", то делаю пояснение тем, кто не читал мою первую работу, или уже забыл его мироустройство.

Когда численность населения в городах превзошла все разумные пределы, а жилье стало баснословно дорогим, было принято оригинальное решение продолжить рост городов не вширь по поверхности планеты, а под землю, вглубь.

Первыми спустили дороги. Внизу под землей были проведены удобные широкие скоростные магистрали, которые с учетом программирования бортового компьютера и с GPS-навигацией позволяли водителям просто задавать конечный пункт следования. А уж машина сама выбирала оптимальный маршрут и четко следовала ему, огибая всевозможные пробки и заторы, соблюдая правила движения и заботясь о безопасности пассажиров. Были, конечно, любители самостоятельно управлять своим транспортом или малолетние экстремалы, вносящие определенный хаос визгом шин и резкими перестроениями. Но водители все чаще и чаще отдавали предпочтение автопилоту, берясь за руль только при поездке за городом.

Автоконцерны вовсю рекламировали небольшие, полностью автоматизированные городские мобили «омежьей» комплектации, лишенные руля, как такового, но взамен с дополнительным комфортом сидений и высоким уровнем безопасности. Альфы полностью поддерживали такую идею транспорта для омежек, а вот многие омеги воспринимали эту идею в «штыки», крича о дискриминации по половому признаку. Кроме этого, на минус первом уровне были автоматические стоянки, которые перемещали машину в любое место по требованию владельца. Воздух в городах очистился и стоимость наземного жилья еще больше возросла.

Далее, под землю «ушли» небольшие коттеджи. На минус втором уровне располагались небольшие домики с лужайками, деревьями, хорошим освещением и чистейшим вентилируемым воздухом. В воздухе пахло цветами, которым очень нравилось такое оранжерейное жилье, поэтому практически каждый домик старался выделиться замысловатой клумбой перед входом. Многие корпорации с удовольствием создавали корпоративные поселения для своих работников среднего звена, соединяя их внутренними лифтами непосредственно с офисами. Когда на поверхности шел дождь, здесь с «неба» тоже мягко моросило, позволяя тем самым климат-контролю поддерживать максимально приближенные к натуральным погодные условия.

С каждым уровнем дальше вниз степень комфортности понижалась, становясь все экономнее, но ведь стоимость проживания каждый выбирал по собственному достатку. Везде очень жестко контролировалось качество воздуха, воды и утилизация отходов, ведь иначе было не избежать эпидемий. На каждом уровне была своя инфраструктура со своими супермаркетами, больницами, детскими садами и школами.

Минус восьмой уровень обеспечивал все население подземного мегаполиса очисткой и фильтрацией воды и воздуха. На минус девятом перерабатывались отходы, работали теплостанции. На минус десятом и одиннадцатом были парники и различные фермы, стоящие, казалось бы, вперемешку, но на самом деле экономически продуманно. Минус двенадцатый и тринадцатый задумывались как резервные и складские помещения, но реальная жизнь внесла свои коррективы, заполнив их незаконными мигрантами, бывшими заключенными, которые не могли или не хотели вписаться в жестко регламентированное общество. Иногда общественные или благотворительные организации пытались навести там порядок, но, как правило, быстро сдавались, сведя всю свою деятельность к разовым мероприятиям.

***

Ольдар насухо вытер слив душевой кабины, вставил такую же блестящую хромированную пробку, и после этого удовлетворенно кивнул головой. Теперь все хромированные поверхности блестели, как новенькие. С этими краниками секрет чистоты был прост. Достаточно было их отмыть и вытереть насухо, и тогда на них гарантированно не было белесых разводов от воды и моющего средства, и ванная комната выглядела чистой. Омега проверил еще раз углы за унитазом и на всякий случай протер ножку сзади, там, где было крепление крышки. Ну, теперь все. Уборка палаты закончена. Омега нажал кнопку на роботе-уборщике, отправляя его в кладовку, и еще раз проверил взглядом, что он мог забыть… вроде, все в порядке.

Сегодня был последний день практики, и было немного грустно. За последние два месяца он уже успел привыкнуть к людям, которые работали здесь. И к чопорному старшему медбрату Мациусу, которого за глаза все звали Масик, и к остальным омегам и бетам младшего медперсонала больницы. И даже немного познакомиться с санитарами-альфами. Но, самое главное, в этой больнице в свое время работал отец Ольдара. Он был здесь ведущим кардиохирургом и его до сих пор помнили и врачи, и младшие медработники. Ольдара, или как его все звали, Дара, единственного со всего курса их медучилища, пригласили на практику в эту больницу.

У Дара была весьма приметная фамилия Маши, и внешне он был похож на отца больше, чем на папу. От папы ему достались только припухлые, мягко очерченные губы сочного карминового цвета. Поэтому, стоило ему появиться на практике, и все увидели фамилию Маши и неоспоримое фамильное сходство с некогда грозным хирургом. На него навесили ярлык «профессорский сынок» и стали давать самую грязную работу, не забывая тыкать носом во все огрехи и ошибки, ожидая скандала или истерики. Но Дар только улыбался уголками губ и работал, как проклятый кролик Энерджайзер. Он оттирал блевотину в приемном покое, там, где не мог достать робот-уборщик, и спокойно намывал унитазы до чистоты фарфоровой чашки.

Если надо было задержаться после смены или выйти взамен заболевшего, то Дар всегда соглашался без жеманности и капризов. И буквально через месяц все успокоились и приняли омегу в коллектив, как своего. Перестали коситься на него во время обеда и даже стали рассказывать время от времени истории об его отце. О том, какой он был требовательный к персоналу и терпеливый с пациентами и их родственниками. О том, что мог ради операции находиться в больнице сутками и всегда контролировать послеоперационный период. А не так, как некоторые хирурги – не умер на операции, и ладно… И почти все истории заканчивались словами, что у профессора Маши было большое сердце и светлая голова.

Дар только согласно кивал головой. Да, он помнил, что отец почти всегда пропадал в больнице и мог сорваться с любой вечеринки ради своих пациентов. Ольдар рос с папой и отца помнил как сильного, властного альфу, бесконечно любящего свою работу и своего прелестного супруга. И, причем, именно в этой последовательности. Работа была на первом месте, а на втором и всех остальных местах – папа. Сам Дар заслуживал только кивка и внимательного взгляда, когда папа старался похвастаться успехами единственного ребенка. Но Дар прекрасно понимал, что хвалиться особо нечем. Он был обычным. Середнячком в школе без особых талантов, свои оценки «выше среднего» он получал исключительно из-за своего трудолюбия и усидчивости.

И внешность у него была тоже средненькая, в нем не было ни миловидности и хрупкости папы, ни харизмы отца. Так, что-то маленькое и серенькое за спинами родителей… Но он не