По моему хотению - Светлана Малеёнок

Светлана Малеенок

По моему хотению

Глава 1. Желание за сотку

Мелкий противный дождь проникал сквозь дырявую крышу заброшенного сарая и все норовил затечь прямо за шиворот моего некогда шикарного свадебного платья. Зубы отбивали чечетку, словно задавая ритм гимну «человеческой глупости». Я сидела на чердаке на оставленных кем-то и потемневших от времени досках и зябко куталась в собственные руки. Сдвинувшись немного влево, я блаженно вздохнула, когда перестала ощущать капель на своей спине. Как же мало, оказывается, нужно человеку для счастья!

Над моей головой зашевелились летучие мыши, лениво потягиваясь и собираясь вылететь на ночную охоту за насекомыми. В дальнем углу чердака зашуршали в прелой соломе деловитые хвостатые мышки, видимо, планируя продуктовую вылазку в ближайший жилой дом.

Мозг мимоходом отметил и то, и другое, но при этом у меня не возникло ровно никаких эмоций. Просто констатация факта, да и только. А ведь совсем недавно я до дрожи, до истерического визга и нервной икоты боялась представителей мышей, как хвостатых, так и крылатых. Но стоило мне только пожелать, как страх пропал, словно его и не было, сменившись скучным равнодушием.

Тем временем дождь усиливался, и коварная капель достала меня и на новом месте. Прямо мне на темечко стали падать крупные холодные капли, словно вколачивая мне простую и всем известную истину, что «бесплатный сыр бывает только в мышеловке».

Вот истину говорят: «Бойся своих желаний, они имеют свойство сбываться»! А ведь как хорошо все начиналось!

* * *

Два месяца назад

Зовут меня, Манюня. Ну, это для своих. А так, Маня, Маша, Мария.

И я, простая студентка двадцати одного года от роду, третьего курса Педагогического университета из деревни N-ской области. Уж извините, пусть хоть это моей тайной останется! А то совсем буду бояться по городу ходить. Хотя куда уж больше!?

А ведь начиналось все банальней некуда.

В один из майских солнечных дней я шла по тихой улочке после лекций и озабоченно прислушивалась к выводящему голодные рулады желудку. До стипендии оставалось еще долгие десять дней, а в кармане всего лишь сто рублей! Нет, это не моя расточительность виновата в этом, а квартирная хозяйка, которая накануне огорошила меня новостью, что поднимает стоимость аренды однокомнатной квартиры.

Скрепя сердце, мне пришлось отдать ей все деньги, отложенные на скромное питание. Искать новое жилье мне было некогда, да и незачем. Даже с этой наценкой стоимость аренды была не такой уж и большой. А если к этому еще добавить развитую инфраструктуру и близкое расположение к университету, всего в одной остановке, отчего я совершенно не зависела от городских пробок, плюс экономила на транспортных расходах, то квартирка мне идеально подходила!

Итак, последние сто рублей буквально жгли мой карман! В моей проблеме питания на ближайшие десять дней они не играли никакой принципиально важной роли. И так, и этак планируя их потратить, самое перспективное, что вырисовывалось, — это покупка недорогой упаковки спагетти, и у меня бы осталось сдачи двадцать пять — тридцать рублей. О том, что можно на них купить в комплект к макаронным изделиям, я и размышляла по дороге домой.

Мой желудок опять затянул свою песню, явно решив, что я о нем напрочь забыла. Песня была жалостливая, но громкая, а навстречу мне в этот момент шли два очень симпатичных парня. Испугавшись, что они услышат требовательное урчание моего организма, я спешно перешла на другую сторону улицы, сделав вид, что туда меня отправил навигатор моего телефона.

Перейдя через дорогу, я некоторое время шла, с умным видом пялясь в монитор телефона, пока неожиданно не услышала рядом с собой:

— Подайте Христа ради!

Я резко остановилась, словно споткнулась. Не могу сказать, что всегда с готовностью подаю попрошайкам, но что-то именно в этой нищенке меня тронуло, впрочем, я сразу поняла, что именно! Не было в ней той нарочито наигранной «несчастности» с печальными переливами в голосе, типа умирающей жертвы, не было у нее и таблички с шокирующе безграмотными жалостливыми надписями. И голос, которым она попросила милостыню, был тихий-тихий, на грани слышимости.

Передо мной на деревянном ящике из-под овощей сидела опрятно, но просто одетая старушка с лежащей на костлявых коленках сухонькой ладошкой с пятью рублями в ней. Я остановилась. Скользнув рукой в карман видавшего виды старенького драпового пальто, достала последнюю сотку. Посмотрела на пять рублей в руке бабушки, потом на свою купюру. А затем, улыбнувшись, радостно выдохнула и вложила ее в руку старушки. Что для меня ничего, для нее — целый капитал, подумала я и чуть ли не вприпрыжку поспешила домой. Очень не хотелось мне услышать вслед благодарность за милостыню и пожелание всяческих благ.

Всегда крайне неудобно себя при этом чувствую. Ну вот, одной проблемой меньше! Все равно эта сотка не прокормила бы меня десять дней. А так похожу эти дни в гости к своим однокурсницам, авось тарелку супа не пожалеют!

До моего дома оставалось совсем ничего: один поворот направо и финишная прямая метров на двести. Повернув за угол, я словно споткнулась, резко затормозив. Мой взгляд выхватил у края тротуара ту самую старушку, которой я отдала сто рублей. Бабушка стояла и смотрела прямо на меня. Взгляд у нее был такой пронзительный, цепкий, словно в душе читал! По моей коже пробежал табун мурашек, а я невольно поежилась. Отмерев, постаралась нацепить на себя маску невозмутимости, как я это называю, «сделать морду кирпичом». Расправила плечи и шагнула вперед, намереваясь быстро проскользнуть мимо загадочной старушки. Но в спину мне прилетело:

— Машенька! Постой-ка, деточка!

Я гулко сглотнула. Только сейчас я поняла, что означает «волосы на голове зашевелились», потому как точно почувствовала себя Медузой Горгоной. Медленно развернувшись, откашлялась, прочищая ставшее сухим горло, и хрипло, словно ворона прокаркала, спросила:

— Откуда вы меня знаете? — В ответ старушка улыбнулась.

— Давай присядем, — ответила она и, сделав шаг назад, опустилась на коротенькую скамейку, как раз рассчитанную на двух человек.

Я могла бы поклясться, что до этих слов лавочки здесь точно не было! Осторожно присев рядом со старушкой, с опаской посмотрела на нее. Она же смотрела на меня ярко-синими, лучившимися смехом глазами. Краем сознания я отметила, что у стариков не бывает таких ярких глаз. Как известно, они с возрастом блекнут, как бы выцветают.

— Ну что, — прервав мои размышления, заговорила со мной… женщина средних лет.