Древо мира. Игра с прошлым - Евгения Решетова

Евгения Решетова

Древо мира. Игра с прошлым

Пролог

– Мне скучно.

– Тебе всегда скучно.

– Не всегда. Раньше с ними было весело, ну или грустно, но всегда интересно. А теперь скучно.

– И что теперь?

– Теперь? Пора напомнить о правилах, что были в прошлом.

Глава 1

Снег хлопьями падал на землю, укрывая ее надежным толстым пуховым одеялом. Снежинки взлетали, танцуя со слишком теплым для зимы ветром, и падали на отведенное им небом место. Их короткая жизнь – совершенство природы, все предопределено, все известно заранее. Нет нужды печалиться о несбыточном. Их удел – короткая радость полета и забота о земле. Их красота – идеальна. И нет в мире ничего более прекрасного и постоянного, чем зимний снегопад.

Девушка, в такой же белой как снег шубке, шла по застывшему саду. Каждое утро она выходила сюда и одним и тем же маршрутом пересекала уснувшее на зиму царство природы. Она пыталась представить, как бы выглядел этот сад летом, но фантазия пасовала. Слишком статичным, слишком унылым он ей казался. Она видела снежные фигуры, но это были всего лишь творения садовника, создаваемые им на потеху господ. А ей хотелось узнать его суть, увидеть, каким он был без прикрас. Но эта мечта была несбыточной, вряд ли ей удастся прожить в этом поместье до лета и увидеть, как расцветают здесь цветы.

– Ваше высочество!

Девушка скривилась. Даже в снежном царстве безмолвия ее не могли оставить одну. А почему? Отец. Он боялся за нее и приставил компаньонку – женщину, сумевшую вырастить пятерых дочерей идеальными леди высшего света. Но что смогла бы сделать госпожа Норина, если бы на поместье все же напали? Она не маг и не воин, просто старая женщина, вознесшая правила этикета на недосягаемую высоту. Компаньонка раздражала ее, но, чтобы не расстраивать отца, девушка была всегда с ней мила настолько, насколько могла. Но сейчас, спустя почти два месяца, это стало почти непосильной задачей. Ни единого мгновения ее не оставляли одну, даже в библиотеке или малой гостиной, где полагалось размышлять о высоком за вышивкой, читать или музицировать, госпожа Норина всегда была рядом. А вечерами, когда полагалось готовиться ко сну, стоило только попытаться открыть дверь, как компаньонка тут же спрашивала, не понадобилось ли чего юной госпоже. Порой девушке казалось, что та просто-напросто не человек, а неведомый дух, которому сон не требуется абсолютно.

– Ваше высочество, вам следует вернуться, – запыхавшись, госпожа Норина все же догнала девушку.

– Но я еще не закончила утреннюю прогулку, – пытаясь сохранить равнодушный вид, произнесла та.

– Прилетел вестник. Ваш отец направляется в поместье.

– Папа?

Она не стала скрывать радостную улыбку и повела себя совсем не так, как подобает леди. Подобрав юбки, не обращая внимания на возмущенные возгласы женщины, она побежала через сад к дому.

Единственный человек, ради которого можно было поступиться любыми правилами приличия, зная, что он все равно не откажет ей и наказания не последует. Потому что он не просто единственный, он – единственный родной человек во всей Долине Древа Мира.

Едва она успела миновать калитку в ограде сада, отделяющую его от поместья, как ворота распахнулись для всадника. Она замерла, в который раз подумав, что никогда не устанет восхищаться отцом…

Он был высок – девушка едва доставала ему макушкой до середины груди. Темные, почти черные волосы, совсем не похожие на ее, до сих пор не тронула седина. Аристократические черты лица делали его необычайно красивым и молодым, словно и не было у него семнадцатилетней дочери. Холодный и жестокий со всеми и совершенно иной со своей единственной дочерью. Любимый и любящий отец.

Увидев ее, он спрыгнул с коня, бросив поводья подбежавшему мальчишке-конюху и широко улыбнулся.

– Папочка!

Девушка бросилась к нему в объятья, точно зная, что обязательно подхватит и закружит, как всегда делал каждый раз при их встрече.

– Скучала, цветочек? – он без усилия подбросил дочь в воздух.

– Скучала просто безумно, – засмеялась она.

– По мне скучала? Или просто не знала, чем занять себя в этой глуши?

Несмотря на его улыбку, девушка поняла, что отца что-то сильно тревожит. Она знала его намного лучше, чем все остальные. И эта тревожная складка на лбу говорила о многом, а улыбка, не затрагивавшая глаз, не могла ее обмануть. Он боялся, и она была уверена, что боялся за нее.

– Что случилось? – спросила она, растеряв охватившее ее веселье и радость.

Он поставил ее на землю, обнял и повел в сторону дома.

– Боюсь, тебя больше нельзя здесь прятать. Эти… бандиты… узнали об этом месте и скоро попытаются его захватить, – в его голосе звучала с трудом сдерживаемая злость.

– Ох, – испуганно вздохнула девушка.

Уже четыре месяца она жила в этом уединенном поместье, о котором мало кто знал, только несколько проверенных слуг. С тех пор как люмины узнали о ее существовании, вся жизнь девушки превратилась в кошмар. За ней охотились те, кого не могла поймать вся королевская гвардия. Она была вынуждена скрываться, чтобы сохранить свою жизнь, переезжая из одного места в другое. И хотя девушка знала, что ее отец был невероятно могущественным магом, она понимала, что даже он был не в силах спасти ее от случайной стрелы или яда в бокале. Воскрешать мертвых не дано никому. Иначе не было бы в его глазах отголоска горя, которое не покинуло его сердце и мучило до сих пор. И он не винил бы себя так сильно, делая все, что можно, чтобы его дочь не познала, что такое страх.

– Здесь я не смогу тебя спасти, Лия, поэтому хочу, чтобы ты отправилась со мной в столицу. Там я буду рядом, – он крепко обнял ее. – Не хочу, чтобы ты погибла из-за нелепой случайности, как и твоя мама.

Она подняла взгляд на портрет матери, который отец специально для нее повесил в холле. Девушка с янтарно-рыжими волосами, глазами цвета неба в ясный зимний день и озорной улыбкой. Девушка, которую не смог спасти отец. И на которую до безумия была похожа Лия.

– Я буду делать все, что ты скажешь, папа. Хочешь, уеду на край света и поселюсь в гномьих пещерах?

Он улыбнулся и отпустил ее.

– Госпожа Норина, прикажите собрать вещи Лии и отправить во дворец Белых роз.

Девушка в восторге захлопала в ладоши, разом позабыв, из-за