Вышитые сны маленькой гианы. Мантикора (СИ) - Дез Олла

Пролог. Кошка и дрессировка — это просто… Кошке достаточно потратить на вас два дня

Только 10 % людей вступают в дискуссии со своими котами. Остальные 90 % — те, кто в здравом уме, сразу прислушиваются к их советам.

Гиана умирала. Сил на сопротивление больше не было. Она осталась одна. Гианы не могут долго находиться одни в этом огромном мире. Мать покинула ее очень давно и силы заканчивались. Она последняя гиана в этом огромном королевстве и ей не найти соплеменников. Да и есть ли они еще? Остались ли в этом мире ее сородичи? Сил чтобы это узнать у нее больше нет. Было обидно уходить вот так. Она так ничего в этой жизни и не сделала. Не сумела как ее мать подарить жизнь своей дочери, не соткала ковер жизни, не нашла сородичей. Она была совершенно бесполезна. Так может ее смерть послужит чему-то большему?

Единорог грустно вздохнул. Заповедный лес с каждым годом уменьшался. Волшебных существ становилось все меньше. Феи уже не пели свои волшебные песни, путаясь в густых цветах. Дриады не веселились, брызгаясь хрустальной водой источника. Даже безобидная нечисть не вылезала из своих нор и болот. Лес скудел. И на магию и на живых волшебных существ. Вот и гианы в своих пещерах уже не ткали живые ковры жизни. Необходимо было открыть новый источник. Но кто? Никто в лесу не был наделен качествами необходимыми для этого. И магической энергии не хватит ни у кого. Его лес обречен. Что он может отдать, чтобы спасти его? Жизни будет ли достаточно?

Мантикора устало прислонился к дереву с большими цветами. Их много в саду в этом году. Если ничего не предпринять толпы кочевников-варваров заполонят его земли. Жители его королевства сильны, умны и магически одарены. Но варваров слишком много. И магия скуднее день ото дня. Если в ближайшее время не предпринять решительных мер, королевство падет. А толпы варваров на диких псах не оставят камня на камне от его великолепной столицы. Разрушат статуи, изрежут картины, сожгут храмы и особняки. И, конечно же, убьют сотни магических существ. Что он может и должен сделать, чтобы это предотвратить?

Старый маг задумчиво повертел в руках корешок Ромашки обыкновенной. Вот только на ромашках гадать и осталось. Кого из трех сильных магических существ предпочесть? На кого поставить? Вопросы роились, но кроме как отрывания белых лепестков у цветка в голову ничего не приходило. Что ж, пусть ромашка решит. И он решительно кинул корешок в кипящий котел. Зелье зашипело и поменяло цвет с грязно-серого на лучисто-белый. Все-таки единорог? Жаль. Без него в магическом лесу увядание пройдет быстрее. Но вот зелье снова стало серым и вслед за ним ярко-красным. Мантикора? Но варвары? Они же все сметут? Как же столица? Без короля она обречена. И вот зелье вновь стало серым, чтобы уже навсегда поменять свой цвет на изумрудно-зеленый. Гиана, маленькая гиана. Что ж. Твоя участь решена. Пусть будет так.

Маг решительно наполнил склянку с получившимся раствором. В прозрачной колбе плескалось магическое зелье высокого порядка. Он шел к этому зелью долгих пятьдесят лет. Тщательно закупорив склянку, маг устремился к жертвенному камню. Нужно вылить все до капли. Огромный жертвенный камень, стоявший в соседней комнате, призывно замерцал. Сколько же усилий потратил маг, чтобы доставить его сюда. Но усилия себя оправдают. Встав у подставки с магической книгой, он принялся читать сложное заклинание, улучшенное и переработанное им за долгие пятьдесят лет.

Камень наливался силой. И когда маг вылил на него магическое зелье, осветил всю комнату. Сильнейшая магическая вспышка отшвырнула мага к стене и, ударившись головой, он медленно сполз по стене вниз, на пол. Большой черный кот неодобрительно взглянул на него со шкафа. В его почтеннейшем возрасте такие метаморфозы ни к чему. Маг, устало подняв руку, вызвал видение. Что это? Хотя неважно.

Побочное, ничего не значащее явление.

Черный кот потянулся и бросил небрежный взгляд на звездную воронку, что раскручивалась у него за спиной. Ох уж эти человечки, вечно они склонны преувеличивать ничтожное и преуменьшать важное. Ну, посмотрим, как изменит мир на этот раз, ничего не значащее явление.

Иллюстрация Катерины Черневич.

Глава 1. Что значит «у меня нет времени выслушивать твое нытье»? Планируй свой день, вставай на час раньше

Неверующие в барабашку:

должно быть, мои тапки спиздила наука, хм… lilkvas

Тащиться после работы на другой конец города — очень не хотелось.

Но за консультацию обещали хорошие деньги. Я почти не сомневалась, что ковер окажется очередной советской дешевкой, всю жизнь провисевшей у бабушки на стене. Эта мода была не убиваема, и у нее были свои обоснования. От стены во многих домах дуло, щели в пятиэтажках были легендарные. А еще стены были тонкие и таким образом пытались достигнуть хоть какого-то подобия звукоизоляции. Только вот тщетно. Ковры от этого не спасали. А еще они были признаком благосостояния и достатка. Раз ковер на стене — значит семья благополучная.

Только вот мода на ковры у наших бабушек напрочь отбила желание вешать их у себя в современной квартире. Теперь ковер ассоциируется с пылесборником и клещами. Коврики остались только в ванных и в коридоре. Да и то не у всех. И это печально.

Нет, я согласна, что в наш век, когда аллергия буквально на всё, ковры — это непрактично. Но нельзя всё грести под одну гребенку.

Спина отчаянно болела. Наверное, нужно сокращать количество экскурсий. Мои ноги не выдерживают. Особенно в дни школьных каникул. Вот зачем детям ковры? В нашем музее есть еще столько интересного. Тем более что они все равно меня не слушают. А если и поднимают глаза, то только для того чтобы сравнить. Кто древнее? Я или старая тряпка за стеклом.

Хотя не сказала бы, что я была такой уж старой. Как там в той песне про принца? Его же можно встретить и после… После чего? Нет. Нужно смириться, и завести уже себе кошку. Я конечно не Наташа из знаменитой картинки и четверых не потяну, но может одного кота? Собака была бы предпочтительнее, но после аварии долго гулять с ней я не смогу.

Несколько лет назад я попала в аварию, когда стояла на остановке в ожидании автобуса. Виновник погиб на месте, а я оказалась прикована к кровати на многие месяцы. Теперь у меня постоянно болит спина, ноют на погоду переломанные ноги и голова отчаянно скрипит при попытке читать с экрана монитора дольше получаса.

Зарплата экскурсовода помогала мне прожить, но и только. Поэтому я и тряслась сейчас в автобусе, и ехала на другой конец города. И еще сильно надеялась, что после неутешительного вердикта мне все же заплатят за консультацию. Почему-то я не сомневалась, что не найду там ничего интересного или денежного.

Отыскав нужный дом, и с трудом подняв свое тело на пятый этаж без лифта я остановилась возле непримечательной двери. Вдавив дверной звонок, я прислушалась к трели. За ней стояла тишина. Открывать мне никто не спешил. Обидно будет уехать, столько усилий потрачено впустую. Достав мобильник, набрала нужный номер.

Но абонент не отвечал.

— Да что бы тебя сеннех завязал и не развязал! — в сердцах я швырнула телефон обратно в сумку и снова подошла к двери.

Сеннех — это узел в ковроткачестве. Не могу я ругаться, моя мамочка — профессор математики — это никогда не одобряла. Вот и приходилось выискивать подходящие слова. Поэтому когда я ударялась мизинчиком о стул, то всегда вопила «сеннех, сеннех». Друзья привыкли, а вот случайные знакомые думали, что «восток — дело тонкое».

Мои черные волосы в сочетании с длинным носом и в самом деле придавали несколько восточный облик. Хотя оба родители отродясь никогда на востоке не были, и оба были самыми обычными русыми представителями славянской нации. А вот дочка у них походила на восточную… Нет. Не красавицу. Но я была вполне симпатичной.

Помимо восточной внешности я к прискорбию моих родителей не унаследовала ни семейной тяги к математике, ни аналитического склада ума, нисколько-нибудь логического мышления. Это служило предметом всеобщей скорби и… Ну не смеялись, а ехидничали: