Хозяйка усадьбы, или Графиня поневоле (СИ) - Рамис Кира

Хозяйка усадьбы, или Графиня поневоле

Кира Рамис

Глава 1. Жена предателя

Ох, как же мне плохо! Голова кружится, тошнит, и глаза отказываются открываться.

Я попыталась пошевелиться, но не смогла.

В комнате пахло травами и лекарствами, где-то сбоку плакал младенец.

– Не спасли, слишком много переживаний было у девушки последнее время. Жизнь угасла, а за ней и магия. Роды отняли все силы. Нужно бы графиню похоронить с уважением и почётом. Родственникам весточку отправить, что остался наследник, – кто-то накрыл меня прохладной простынёй.

– Лев Маркович, о чём вы говорите? Какие похороны жене предателя короны? Ни этот старый хрыч, ни его молодая супруга не заслуживают снисхождения. Безо всяких пышных прощаний обойдётся. А сыночка ихнего в приют нужно отдать! И нигде, вы слышите меня, любезный? Нигде не указывайте, чей он наследник.

– Филимон Ильич, но графиню признали невиновной. Мы можем попытаться отдать мальчика его близким родственникам. Всё не в приюте жить. Близкие люди и оденут, и кусок хлеба найдут. Тем более, – говоривший понизил голос до шёпота, – всё же графиня магичка, и, скорее всего, сын унаследовал её дар. Не боитесь, что кто-нибудь узнает? Донесёт куда следует?

– А вот этого не нужно, Лев Маркович. Или вам мало денег заплатили? Нет у него родственников! Ни живых, ни мёртвых! Повитуха молчать будет, вы тоже рта не посмеете открыть. Оба не выжили при родах, и точка. А мало ли сирот с магией в приют попадает? А я вас не забуду, как только вступлю в права наследования, так сразу и золотом вас порадую.

– Одного не понимаю. Зачем вы её тащили через весь город ко мне? Дали бы умереть в её собственном доме.

– Лев Маркович, голубчик. Всё должно выглядеть правдоподобно. Что ж я, зверь какой-то? А если меня потом на камушке правды проверят? А я чист, словно родниковая вода. Да, не побоялся, приехал на помощь к жене троюродного дядюшки. Помог, привёз к доктору, а то, что она слаба оказалась, я не виноват.

– Но вы забываете о том, что девушка осталась вдовой, а отец её к императору вхож. Как бы не потребовал расследования более серьёзного, чем проверка на камушке.

– Столица далеко. Пока новости доберутся туда, всё травой порастёт. А я к тому времени и в права наследования вступлю, как единственный наследник дядюшки, всё распродам и скроюсь, – голос собеседника подрагивал от злости и нетерпения. – Ночью захоронить и написать любое крестьянское имя!

– А что если решат, что и старик не был виноват в заговоре? – шёпотом спросил второй.

– Э, нет. Никто не докажет, что я подставил дядьку. Ни одной нити ко мне не ведёт. А вы, доктор, если зададите ещё один вопрос, то и вас не найдут, – кто-то приблизился ко мне и сдёрнул простынь с лица. – Красивая была, – тихо произнёс тот, что угрожал доктору. – Я даже одно время подумывал вдову замуж взять. Уж очень красива.

Простынь вернулась на своё место, и послышались шаги.

Почему эти странные голоса никак не умолкнут? В голове шумело, а во рту пересохло.

– Где я? – мой голос не слушался, хрипел, ужасно хотелось пить. – Воды! Дайте воды! Сестра?

Помню, что врач сказал: «Ольга Ивановна, операция несложная. Аппендицит удалят под местным наркозом».

Но почему я ничего не помню? Неужели всё пошло не по плану? Сделали общий наркоз? У меня отходняк? Брежу?

Заныл низ живота. Ага, всё же отхожу от операции.

– Госпожа Ольга? – рядом со мной кто-то грузно опустился на пол, а я попробовала распахнуть непослушные веки. – Вы всё же живы? – некто задал вопрос и затих.

– Выжила мерзавка? Жаль, очень жаль, – услышала я и сфокусировалась. Ко мне быстрым шагом направлялся высокий худой мужчина в чёрном плаще. – Выпей-ка лекарство, вмиг легче станет.

Он попытался быть вежливым, но после слов «выжила мерзавка» ничего принимать из чужих рук не хотелось. Я попыталась отвести от себя странное зелье, но рука лишь скользнула мимо и вновь упала на постель.

– Филимон Ильич, что вы собираетесь сделать? Не смейте! На убийство мы не договаривались! – похоже, очнулся тот, что мгновение назад тихо упал в обморок. – Одумайтесь!

– Мешать мне будешь, докторишка? Своими руками задушу! – похлеще змеи шипел тот, что подступил ко мне со склянкой.

– Зря вы, Филимон Ильич, мне взялись угрожать. Всё же я маг не только жизни, но и смерти.

И тут я поняла, что, испугавшись, громко застонала. От мужика с зельем потянулись какие-то полупрозрачные чёрные жгуты, Филимон несколько раз дёрнулся и осел на пол.

– Вы… вы… вы его убили? – мне всё же удалось совладать с голосом.

– Хотелось бы, но нельзя. Имперского дознавателя, да ещё и вашего дальнего родственника, деточка, я не имею права тронуть. Много вопросов может возникнуть.

Приподнявшись на локтях, осмотрелась. Комната даже отдалённо не напоминала медицинскую палату. Большая кровать, мокрые простыни, как оказалось, от крови, и пищащий свёрток сбоку – вот что я увидела, осмотревшись.

– Где я? – понимая, что бред нереальный, решила переспросить.

– Вы в Лисграде, в моём доме. Но как это всё произошло? Ваша душа ушла за грань, я явственно чувствовал, – доктор несмело притронулся к моей руке. – Вас привёз господин Филимон Ильич, мечущуюся в родовой горячке. На магическую помощь не реагировали. Поздно он вас нашёл.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Какой Лисград, какая родовая горячка? Я на операции в городской больнице с аппендицитом. Вы о чём?

– Где? На операции? – тихо переспросил доктор и очень внимательно на меня посмотрел.

И именно в этот момент мужчина, что лежал на полу без чувств, поднялся и резко схватил меня за руку.

И в тот же момент тихо приоткрылась входная дверь.

– Лев Маркович, – шёпот, исходящий от кудрявой рыжей головы, что торчала в дверях, заставил всех присутствующих замереть от неожиданности.

– Прошка, не видишь, что я занят? Пошёл вон, – шёпотом сквозь зубы доктор попытался выгнать слугу.

Я молчала, как и гад, что крепко держал мою руку.

– Но там очень наглая и визгливая особа требует встречи…

– Всех пациентов приму позже! – Лев Маркович, теряя терпение, направился к двери.

– Господин, но она не к вам рвётся, а к графине Ольге Ивановне, – рыженький зажмурился. Может, ожидал, что его сейчас ударят?

К графине? К Ольге Ивановне? Ко мне? Что тут происходит, где я? Ужасно правдоподобный сон, мне такой первый раз снится, детальный, цветной.

– Отпусти мою руку! Больно, – я попыталась немного повернуться, но слабость не дала этого сделать. Чужие пальцы лишь на чуть-чуть ослабили хватку, но не выпустили моё запястье.

– Что ей нужно? Графиня очень слаба, только родила, пусть ждёт…

Резкий толчок, щелчок, и кудрявая голова исчезла из дверного проёма, а вместо неё появилась... Смерть? Тьфу ты! Так и заикой можно остаться.

В дверях стояла высокая худая женщина в чёрном платье, лицо которой было скрыто непроницаемой вуалью.

Ик…

– Да дайте же мне кто-нибудь воды, – тихонько постучав себя по груди свободной рукой, потребовала я.

– Вы кто, что вам нужно? – неожиданно на ноги вскочил Филимон Ильич, выпуская мою руку из плена, тут же ожил доктор.

– Воды, конечно, непременно, графиня, – он поднёс к моим губам стакан с прохладной жидкостью.

– Жива, – из груди женщины в чёрных одеждах вырвался вздох облегчения.

– Вашими молитвами, – почему-то вырвалось у меня.

– Выйдете за дверь! Не видите, что госпожа только родила и ей не до приёма гостей и просящих? И почему вы решили искать её у меня дома? – доктор, вспомнив, что он тут хозяин, пошёл в наступление.

– В доме графини Варшавской старый слуга сказал, что благородный господин увёз её к вам, доктор. Уж очень она была плоха. А моё дело совершенно не терпит отлагательства. Ольга Ивановна, я много времени не отниму. Это напрямую касается вас и вашего ребёнка, а также покойного графа.