Арина. Путь в преисподнюю (СИ) - Berd Татьяна

Арина. Путь в преисподнюю

Глава 1

Бальтазар остановился, протер ладонями глаза и уставился на одиноко сидящую на лавочке перед входом в администрацию фигуру девушки, одетую не в черный балахон, как подобало быть одетым тем, кто попадаем к ним, а в обычные джинсы и серую футболку с надписью “LOVE” и обутую в белые кроссовки. Он остановился, все еще отказываясь верить в происходящее, склонил голову на бок, удивленно подняв левую бровь, изумленно наблюдая, как около новопреставленной души, спокойно сидящей на лавочке, чуть вдалеке стоят три низших демона — черта, нерешительно переминающихся с копытца на копытца, странно поглядывающих на сгорбленную фигурку.

Подойдя к чертякам ближе, Бальтазар недовольно нахмурил брови и довольно зычно гаркнул:

— И что, позвольте спросить, тут происходит? Почему грешница спокойно сидит на лавочке, а вы, словно юнцы, переминаетесь с копыта на копыто?

— Начальник? — вздрогнул самый мелкий из троицы, на ухо которому и прокричал демон. — Мы сами не знаем, что тут происходит.

— Я не понятно задал вопрос? — еще сильнее сдвинул брови Бальтазар. — Так я повторю: почему душа спокойно восседает перед окнами владыки? Почему она так одета?

— Мы не знаем, — одновременно покачали своими рогатыми головами черти и виновато уставились на своего начальника.

— А кто знает? — взревел демон. — Разнарядка на душу где?

— А ее нет, — развел руками все тот же чертенок.

— Как нет? — опешил Бальтазар. — А где она?

— А мы почем знаем? — удивленно уставился на него бригадир троицы, опытный черт Мальтус. — Мы ее случайно заметили. Даже не знаем, как эта душа тут оказалась.

— Даже так? — серьезно протянул демон. — А подойти к ней и узнать? — он недовольно раздул ноздри и, гневно сверкнув глаза, уперся в бригадира свирепым взглядом.

— Мы не можем к ней подойти, — прошептал Мальтус, виновато потупившись.

— Что значит не можете? — изумился демон, удивленно уставившись на девицу, спокойно сидящую на лавочке, абсолютно не интересующуюся тем, что происходит вокруг нее.

Девушка сидела, смотря перед собой, не реагируя ни на крик высшего демона, ни на лепетание чертей. Да она даже на их вид не реагировала, как будто каждый день, в своей земной жизни видела их во всей красе: рогатых, лохматых, с рылом вместо носа, заостренными ушами, и прямыми острыми рогами. Да и сам Бальтазар был далек от человеческого облика: огромный темно-багровый демон с кровавыми змеиными глазами, широкой клыкастой пастью, огромными кручеными рогами, мощным торсом, покрытым ярко-красной шерстью, вполне человеческими накачанными руками с обыкновенными ладонями, вот только острые когти, на кончиках которых были кровавые следы, да цвет кожи, отличал их от людских, могучие ноги, оканчивающиеся не ступнями, а большущими рубиновыми копытами.

Тяжело вздохнув, Бальтазар уверенной твердой поступью двинулся в сторону души, и буквально, не дойдя два шага, натолкнулся на невидимую стену. Удивленно фыркнув, демон потрогал рукой преграду, явно ощущая под пальцами непонятную прохладу.

— Кто ты? — заревел Бальтазар, обращаясь к девушке.

Та в ответ лишь отрешенно взглянула на него своими карими глазищами, и снова уставилась на огненный поток у себя под ногами.

Демон даже опешил, потеряв дар речи на несколько секунд от такой наглости.

— Интересно, — справившись с шоком, задумчиво протянул он, внимательно разглядывая девицу, затем резко развернувшись, сурово глянул на так и стоящую в нерешительности троицу чертей, грубо приказал им: — Не спускать с нее глаз! Я к владыке.

Низшие послушно закивали, вытянулись в стойку смирно и устремили свои внимательные взгляды на душу. Бальтазар, покачав головой, отправился к повелителю, доложить ему о странной грешнице, к которой никто из них не может подойти.

Владыка Люций, как обычно, сидел в своем кабинете, разбирая дела вновь прибывших душ, строго следя за тем, чтобы каждый из них понес справедливое наказание. Осечек в его царстве не случалось вот уже десять тысячелетий: каждый нагрешивший в жизни, после смерти отрабатывал повинность — кто-то довольно легкое, как его писчий, который на земле любил писать кляузы на всех и всюду, вследствие чего очень многие из-за этого были казнены. Писчий Афанас жил еще во времена Ивана Грозного, был убит одним из тех, на кого настрочил донос. Когда он попал после смерти к демонам, как раз прошлый писчий Люция, полностью отработав свой срок, был отправлен обратно на Землю отбывать свою повинность дальше в теле бродячей собаки, а новопреставленный поставлен на его должность.

Афанас даже обрадовался изначально, считая, что легко отделался, так как думал, что ему уготован котел, но проработав с владыкой сутки, понял, что наказание не такое уж мягкое, так как его начальник не просто требовательный, он ужасно вспыльчив и не сдержан ни в словах, ни в рукоприкладстве. Но за почти пять столетий Афанас привык к этому и принимал свою участь уже спокойно, как должное.

Сегодня, как обычно, писчий занимался тем, что писал приказы по вновь поступившим душам, не поднимая головы и не отлучаясь ни на миг. И когда вошел Бальтазар, поначалу даже не заметил его, так как за все время его пребывания на этой должности, в рабочее время к владыке никто не смел наведываться, даже этот демон, являющийся, по наблюдениям самого Афанаса, другом главного.

Демон пренебрежительно мазнул взглядом по грешнику, остановился у дубовой огромной двери, собрался с силами, тяжело вздохнув, и, постучав, дернул ручку.

Люций оторвался от документов и удивленно взглянул на своего помощника, посмевшего потревожить его в самый разгар рабочего дня. Владыка, как никто иной знал, уж если Бальтазар решился на это, значит произошло что-то из ряда вон выходящее, так как советник никогда бы не пришел по пустяку. Даже тогда, примерно тысячу лет назад, когда один из низших случайно опрокинул котел, в котором уничтожались души тех, кто совершил немыслимые зверства у себя в мирах, вследствие чего, грешники, воспользовавшись замешательством охраны, попытались разбежаться кто куда, спасаясь от неминуемого наказания. Тогда Бальтазар рассказал владыке о произошедшем, только когда все благополучно разрешилось, все сбежавшие души были возвращены назад и уничтожены.

А вот сегодня помощник явился в разгар рабочего времени и вид его говорил о том, что произошел чрезвычайный случай.

— Что случилось? — пробасил Люций, исподлобья взглянув на Бальтазара.

— Владыка, там душа, — осторожно произнес демон. — Она спокойно сидит на лавочке перед входом сюда.

— Почему сидит? — удивленно возмутился высший. — Почему не распределили до сих пор?

— А разнарядки на нее нет, — развел руками Бальтазар.

— Как нет? — округлил свои огромные изумрудные глаза Люций, поднялся из-за стола, возвышаясь над своим помощником почти на две головы, схватил своей огромной шипастой лапищей того за горло, и заревел: — Что это, я тебя спрашиваю, все значит?

— Мне не ведомо, — захрипел советник, горло которого безжалостно сжимала рука владыки, не давая как следует сделать вдох. — К ней никто не может подойти?

— К ней? — ослабив хватку, заинтересованно переспросил Люций.

— Да молодая, красивая девушка, — закивал Бальтазар.

— Блудница? — совсем отпустив своего помощника и сев за стол, довольно поинтересовался он.

Ох, как же любил владыка новых прибывших девиц легкого нрава. После напряженного дня любил прохаживаться по местным казематам, где содержались данные грешницы с целью выбора себе новой, свежей любовницы на ближайшие несколько лет. Со стороны могло показаться, что для подобных дам это вовсе и не наказание, но учитывая темперамент владыки, его ненасытность в сексуальных играх, а также вспыльчивость, дело это было довольно хлопотное и неблагодарное, и мало, кто из девиц выдерживал рядом с владыкой более десяти лет.

Но, с другой стороны, отработав свою повинность рядом с высшим демоном, девушке назначалось уже более спокойное наказание, например такое, как кашеварить для местных работяг или убираться у них в камерах. И для бедных дам, почувствовавших на себе все прелести любви Люция, оказаться как можно дальше от него, было сродни отпуску.