Его щупальца - Тина Тандава
– Если ты не будешь сейчас сопротивляться и спорить со мной, я смогу обнять тебя и дать отдохнуть, – и улыбнулся: – Пожалуйста. Дай мне дать тебе отдохнуть.
Я молча повернулась на бок спиной к нему и закрыла глаза. Лишь ощутила, как меня опутало его щупальцами, а сзади он прижался к моей спине грудью и уткнулся лицом в волосы. От этого стало теплее, размеренный шелест воды усыплял, и вскоре я забылась, будто мир разом померк весь.
***
Проснулась где-то в другом месте. И впервые за последние сутки – или сколько там прошло? – проснулась сухая. Я лежала всё так же абсолютно голая, зато под тонким покрывалом на каком-то странном ложе, будто в разломе кораллового рифа выдолбили квадрат полки два на два и застелили чем-то мягким. Не то морскими губками, не то водорослями, а может, это такой мелкий мох, который сильно смахивает на ткань? Сверху вместо потолка светило солнце, но, задрав голову, я поняла, что оно пробивается сквозь толщу воды, от которой защищает прозрачная плоскость, похожая на купол или мыльный пузырь.
Я привстала на «кровати» и огляделась. Насильника с щупальцами рядом не было, а подо мной вниз уходил самый настоящий подводный коралловый риф с торчащими скалами, причудливыми цветами, растениями, а между известняковых плит, которые служили, похоже, полом помещения, плескалась вода. Но самым жутким было то, что впереди я видела лишь непроглядную водяную толщу, пронизанную солнечными лучами, от которой меня отделял только прозрачный барьер – тот самый, что смахивал на гигантский пузырь. За ним стайками плавали рыбки, медузы, и пару раз мелькали силуэты акул.
Где Тилори́н, я не видела, но пока что казалось, будто я здесь одна. Несмотря на всё произошедшее, голова была на удивление ясная, тело наполняла лишь сладкая истома, а мышцы ломило, как после хорошей прогулки. Куда делись мои вещи, я не знала, предполагая, что они давно лежат где-нибудь потерянные на дне, но сейчас отчётливо захотелось найти телефон и позвонить… Хоть кому-то! А лучше в экстренную службу, чтобы меня отсюда забрали, но…
Снизу раздался всплеск, и я увидела, как в полынье между известняковых берегов вынырнул Тилори́н. Резким движением отбросил медные волосы за спину и повернулся ко мне. Плёнка третьего века мелькнула по глазам, снимая защиту, и он улыбнулся:
– Соскучилась?
Вода стекала с его могучих плеч по груди, и я даже на секунду обманулась, решив, что он всё же похож на человека, но нет – он вынырнул дальше, и восемь осьминожьих конечностей расползлись по скалам, помогая ему выбраться на сушу. Я с ужасом закрыла рот ладонью, потому что это было самое жуткое, что я когда-либо видела! Неестественное, чуждое, невероятное! И в то же время, кажущееся органичным.
Идеально сложенный торс с налитыми силой мышцами плавно перетекал в сизо-серую кожу щупалец, которые изнутри покрывали нежно-розовые присоски. Сверху конечности казались толстыми – значительно толще среднестатистической ноги, зато дальше утончались, превращаясь в длинные, ловкие и подвижные хвосты с вёрткими тёмными кончиками. В остальном, если смотреть сверху, Тилори́н издалека был похож на красивого сёрфингиста, который только вынырнул из волны и с воодушевлением ждёт очередную. Разве что, не очень загорелого – кожа чудовища была на удивление бледной. Впрочем, у рыжих так часто бывает. А у спрутов?
Я потрясла головой.
Сейчас в паху монстра ничего видно не было, словно у него вообще отсутствуют половые признаки, но я знала, что если он пришёл, то это ненадолго, и опасливо подтянула ноги.
Щупальца приподнимали его над землёй, и, возможно, напряги он их ниже, даже смог бы встать вровень с человеком, но ни один человек не был так подвижен. Тилори́н в считанные секунды оказался рядом под ложем, что возвышалось всего на полметра над полом, и я съёжилась, закрыв лицо руками и опасаясь, что он залезет наверх ко мне.
По щеке прошёлся холодный и мокрый после ныряния палец, и я услышала рядом голос насильника:
– Эй, сладкая, не бойся меня.
Я зло отвела руки от лица, отбросив заодно его пятерню, и уставилась ему в глаза, а он отодвинулся, стоя у изножья, и улыбнулся. И, пожалуй, впервые его улыбка не выглядела пугающей.
– Ты прости, мне вчера башню снесло совсем, – сказал он. – Я не мог остановиться, просто не мог. Как твоя писечка? Не болит?
Я замотала головой раньше, чем успела сообразить, какой ответ будет выгодней для меня. Больше выражая своё нежелание, чтобы он приближался, чем думая о сути вопроса. Он увидел мой бессмысленный взгляд и потянул на себя одеяло, которым я старалась прикрыться:
– Дай посмотрю.
– Да отстань ты от меня! – выпалила я, попытавшись его пнуть и стараясь удержать ткань, но не вышло – она выскользнула из пальцев, а Тилори́н осуждающе поджал губы:
– Ну вот зачем? Не надо, я же опять заведусь, – и к моим ногам подлезли щупальца, обвили щиколотки и потянули на него, разводя в стороны.
Тилори́н отбросил одеяло в угол кровати и посмотрел на мою распутно раскоряченную позу.
– Ну вот, розовенькая, сладкая, – улыбнулся он, а затем ещё чуть подтащил меня к себе на край кровати, так, чтобы моя промежность оказалась напротив его лица, и он склонился и прислонился ртом мне между ног, плашмя завозив языком по вульве.
– Ах! – воскликнула я, не понимая то ли от неожиданности, то ли в протест. А затем, почувствовав, что мочевой пузырь полон, не стала сдерживаться.
Тилори́н отпрянул, сплюнул, закашлялся, а я торжествующе захохотала, не прекращая мочеиспускание. Но он не стал злиться, а лишь с улыбкой покачал головой:
– Ты моя проказница, – и подставил вылезший снизу член под увядающую струю. Чуть подёргал его, а затем перевёл взгляд на меня: – Ты закончила?
– Да… – ошарашенно выдохнула я, а он кивнул:
– Надеюсь, копро мы пробовать не будем?
– Нет… – ещё больше вытаращившись, замотала я головой.
– Прекрасно, – просиял он и склонился к моей промежности опять.
Я почувствовала, как он залез языком мне между складочек, а затем сунул его дальше и начал лизать, жарко дыша мне в половые губки. Его плечо ритмично дёргалось, и я поняла, что он беззастенчиво дрочит свой обоссаный мною член, пока облизывает меня. Щупальца крепко держали мои лодыжки, чтобы я не могла свести ноги, и Тилори́н без стеснения вжимал в меня лицо, дыша всё чаще и всё глубже. Его язык чуть шершаво, но очень скользко проходился у меня там, словно он пытался оттереть им что-то, и я в какой-то момент осознала,
