Леона Арленд - Чувственность

Очень мило, одобрил Роналд и в тот же миг вспомнил, как она стояла перед ним почти обнаженная, в простыне, разрисованной синими волнами и розовыми китами. У Роналда перехватило дыхание. На секунду он пожалел, что ушел, вместо того чтобы затащить ее обратно в постель. Но в случае с Памелой следовало действовать, сообразуясь с велением разума, а вовсе не сердца, — если не хочешь оказаться в ловушке. Это он усвоил для себя. И все же…

— Прошу прощения, мистер Гарди, — пробормотал Роналд, заставив себя отвести взгляд от Памелы. — Что вы сказали?

— Я сказал, — повторил Джошуа, ударив кулаком по ладони, — что хочу, чтобы вы охраняли мою дочь днем и ночью.

Памела вздрогнула.

— Папа, но это невозможно!

Не обращая внимания на ее протест, судья полез во внутренний карман пиджака и вынул пачку писем. Он потряс ими перед носом Роналда, а затем швырнул на стол.

— Мистер О'Коннел, взгляните на эти… на эту порнографию.

— Папа, — воскликнула Памела, — ты был в моей комнате!

— Да, был, — отозвался он.

Роналд моментально узнал розоватую бумагу и четкие черные буквы и даже со своего места смог разобрать слова:

Почувствовать, как мои руки обнимают тебя, как мой язык скользит по твоей гладкой шее…

Вспомнив, как Памела обошлась с ним сегодня утром, он ощутил некоторое злорадство при виде бледности, покрывшей ее лицо. Почему она так защищает автора этих писем? Роналд не хотел это признавать, но он почувствовал укол ревности. Конечно же, она знает отправителя. Конечно же, она спит с ним… Но ему не должно быть до этого дела. Роналд профессиональным взглядом осмотрел письма и обратился к Джошуа:

— Где вы это обнаружили?

— В столе у дочери. Я искал мою зажигалку. Она вечно берет ее без разрешения, зажигает эти ужасные ароматические свечи у себя в спальне и в ванной, и…

— Папа! — возмутилась Памела. — Мистеру О'Коннелу необязательно все это выслушивать.

Она явно старалась избежать разговоров о спальне. Что ж, очень жаль, что Памела не зажгла свечи прошлой ночью, подумал Роналд. Тогда бы я понял, что сплю именно с ней.

— Я хотел бы покрыть поцелуями каждый дюйм твоего тела, — прочитал Роналд.

— Вот именно! — возмущенно заявил судья Гарди. — Разврат! Я не допущу, чтобы…

— Но, папа, — в голосе Памелы звенела паника, — ведь мистер О'Коннел должен сегодня уехать! Его ждут в департаменте!

Судья покачал головой.

— Нет, — непререкаемым тоном заявил он. — Мистер О'Коннел остается. Я позвоню в департамент.

— Но он же читал все эти письма! — запротестовала Памела в отчаянии. Менее всего ей хотелось видеть Роналда в своем доме, хотя еще вчера вечером она думала совершенно иначе. — Он читал их. Он же из службы безопасности! Он бы понял, если бы мне что-то угрожало!

— Спасибо за признание моей квалификации, мисс Гарди. — Роналд не мог не поддразнить ее. — Я и не знал, что вы так высоко цените то, что я делаю. Для меня было истинным наслаждением работать с вами. Я получил громадное удовольствие.

— Папа… — Памела нервно сглотнула, и Роналд невольно перевел взгляд на ее шею, бледную нежную кожу которой он страстно целовал несколько часов назад, — эти письма личные, анонимные к тому же. И… и мистер О'Коннел был в курсе. Он… э-э-э… спрашивал меня о них. — Несмотря на то, что Памела старалась смотреть куда угодно, только не на агента, ее взгляд неизбежно пробегал по нему, словно она искала поддержки. — Ведь так, мистер О'Коннел?

Роналд предполагал, что судье Гарди не обязательно знать, при каких обстоятельствах были заданы эти вопросы — так же, как и то, что Памела в тот момент стояла перед ним в одной только простыне, однако произнес с нажимом:

— Может быть, освежите мою память?

— Может быть, тебя освежит хороший пинок под зад? — прошипела Памела, когда отец не смотрел в ее сторону.

— Этот мужчина преследует тебя, — настаивал Джошуа.

— Без шуток, — шепотом предупредила она, предназначая слова для ушей Роналда, а не своего отца.

Взгляд холодных глаз судьи Гарди смягчился, когда он снова посмотрел на дочь. Он любил ее, несмотря ни на что.

— Почему ты не обратилась ко мне за помощью? Ты не хотела меня волновать, да?

— Да. — Памела моментально ухватилась за эту идею. — Врач сказал, что у тебя и без того полно поводов для стресса… и ты слишком много куришь.

— Это все из-за бомбы, — произнес Джошуа, теперь ему приходилось защищаться.

— Я понимаю. — Ее взгляд задержался на бледном лице отца, голос стал нежным и заботливым. — И не надо больше волноваться из-за писем. Они все анонимные, и мистер О'Коннел, эксперт…

— Эксперт, — повторил Роналд, поймав еще один мимолетный взгляд зеленых глаз. Такие взгляды предназначаются для того, чтобы сводить мужчин с ума. — Опять же, — произнес он, — я благодарю вас за доверие и признание моих способностей, мисс Гарди. До этих пор я и не знал, что вы так высоко меня цените.

— Не вызывает сомнений, что этот человек не представляет опасности. Не так ли, мистер О'Коннел? — спросила она, всем своим видом давая понять, что готова на все, лишь бы агент убрался из ее дома. — Какой-то человек увидел меня в баре и решил написать. Так что с того? — продолжала Памела, — Я сохранила письма, потому что мистер О'Коннел попросил меня об этом. Я же попросила его не рассказывать о них тебе, и он согласился. Ведь так, мистер О'Коннел? Мы не хотели волновать тебя. И хотя эти письма такие… — она кашлянула, — такие неприличные, мы решили отставить их на случай, если возникнут проблемы.

— Мысль верная, — согласился ее отец. — Я только не могу поверить, что ты читала их, Пам!

— Можно сказать, что и не читала, — быстро заверила она. — Просто просмотрела по диагонали, чтобы понять, о чем они… В любом случае, — рассудительно добавила Памела, и глазом не моргнув, — я в полной безопасности. Мистер О'Коннел совершенно в этом уверен. А сейчас ему нужно возвращаться в департамент.

— Действительно нужно, — вставила Марибель.

— И потом, — добавил Роналд, — скоро должен приехать другой агент.

После прошедшей ночи оставаться под одной крышей с Памелой было опасно — и не только в эмоциональном плане. Ситуация вообще могла выйти из-под контроля.

— Мне здесь не нужен другой агент, — заявил судья. — Мистер О'Коннел в курсе всех дел, к тому же я совершенно не желаю, чтобы еще один посторонний человек увидел всю эту дрянь. — Он указал подбородком на груду писем. — Вы должны поймать негодяя, мистер О'Коннел. Слышите? Кто бы ни писал эти похабные письма, он должен быть найден. И наказан. Ты сказала, что он даже незнаком с тобой, Пам, и, тем не менее, позволяет себе воображать, как вы двое… — бледные щеки мистера Гарди порозовели, — занимаетесь… сексом!