Агата Мур - Злюка

Это легкое прикосновение обожгло ее, словно огонь. По всему телу разлилась томная слабость. И это очень ей не понравилось. Не понравилось именно тем, что это было приятно.

— Смятые простыни и разгоряченные тела? — Джессике с трудом удавалось сохранять насмешливый тон. Взгляд Николаса проникал ей в самую душу, завораживал, прожигал насквозь. Она резко вскинула голову и отступила на шаг. — Я не из тех, кого интересуют развлечения на одну ночь.

Дерзость и страсть. Эта женщина нравилась Николасу все больше и больше. Он хотел ее всю, без остатка, и знал, что она будет сопротивляться ему до последнего.

— Я тоже не из тех.

Когда он это сказал, Джессику пробрал какой-то странный озноб. Она не знала, что с ней творится. Этот мужчина был для нее загадкой. Только-только она начинала составлять о нем какое-то более-менее четкое представление, как он тут же открывался перед ней совсем с другой, неожиданной стороны.

Николас отметил, что у нее очень выразительные глаза. В них отражалось все, что происходило в ее душе. И сейчас он видел неприятие и страх. Его это задевало, даже бесило. Но ничего. Он умеет ждать. Искушение обнять ее, притянуть к себе и поцеловать так, чтобы она сразу прочувствовала в полной мере всю неистовую силу его желания, было почти неодолимым. Но он знал, что торопиться не стоит. У него еще будет возможность с ней сблизиться. И он твердо намеревался сделать все, чтобы такая возможность ему представилась.

Джессика молча развернулась и направилась к выходу. Она не оглядывалась, но знала, что Николас идет следом.

Уже в дверях она повернулась к нему, собираясь просто попрощаться, но вместо этого вдруг спросила, неожиданно для себя самой:

— А что вы делали в супермаркете, если у вас есть экономка, которая наверняка сама ходит по магазинам?

Он мог бы придумать любой невинный ответ, но предпочел сказать правду:

— Хотел увидеть вас еще раз.

Перед такой откровенностью Джессика несколько растерялась. Ее как будто накрыло жаркой волной. Это было волнующе и приятно. И в то же время тревожно и страшно.

— Спокойной ночи, — выдавила она и едва ли не бегом выбежала из квартиры.

Джессика слегка успокоилась только тогда, когда села к себе в машину. Она с такой силой вцепилась в руль, что у нее побелели костяшки пальцев. Черт бы побрал этого Николаса Гроуди! Он незваным гостем ворвался в ее жизнь и, похоже, претендует на то, чтобы стать для нее отнюдь не случайным знакомым. А ей это вовсе не нужно.

У Джессики ужасно разболелась голова. Она себя чувствовала абсолютно разбитой. Больше всего ей хотелось бросить машину и пройтись пешком по свежему воздуху. Но она все же доехала до дома, поставила машину в гараж и поднялась к себе.

Первым делом она приняла прохладный душ. Потом налила большой бокал ледяной минералки и устроилась на диване перед телевизором. Она рассеянно переключала программы, честно пытаясь сосредоточиться на том, что происходило на экране. Но ей никак не удавалось отключиться от мыслей о Николасе Гроуди.

Похоже, этот мужчина крепко ее зацепил.

В тот вечер Джессика долго не могла заснуть, а когда наконец сон пришел, ей приснился Антонио. Во сне он улыбнулся ей, помахал рукой, опустил защитное стекло гоночного шлема, сел в машину и поехал на старт… последней в своей жизни гонки.

Она проснулась в слезах.

Когда Джессика ушла, Николас еще долго стоял у окна, глядя на город в ночных огнях. Эта женщина никак не шла у него из головы.

В тот вечер он долго не мог заснуть. Впрочем, спать не хотелось. Ему нравилось лежать в темноте и думать о Джессике. Он пытался продумать стратегию, как завоевать ее, понимая, что с такой женщиной надо действовать наверняка, не полагаясь на случай.

Завтра он позвонит Родерику Адамсу и попытается узнать у Салли расписание мероприятий Джессики.

Николас привык всегда добиваться своего.

Глава третья

Следующие несколько дней Джессика полностью посвятила приятному ничегонеделанию и общению с друзьями и близкими. Она ходила по магазинам, плавала в море, читала книжки, которые давно собиралась прочесть, но до которых раньше не доходили руки. В какой-то из этих дней она обедала с отцом в их любимом маленьком ресторанчике неподалеку от его работы.

— Как поживает Мелани? — поинтересовалась она.

У Джессики давно возникло стойкое ощущение, что вторая жена отца немного ревнует его к ней. Поэтому их отношения с Мелани были слегка натянутые, хотя и достаточно приятельские.

— Замечательно, — отозвался отец с искренней теплотой и любовью в голосе.

Эта женщина действительно сделала его счастливым, и за это Джессика готова была ей простить почти все.

— А как дела у Изабеллы и Стива? — Джессика очень дружила с детьми Мелани от первого брака, относилась к ним, как к родным сестре и брату, и они тоже любили ее как родную сестру. — Нам обязательно надо встретиться.

— Может быть, прямо сегодня вечером? — оживился отец. — Изабелла буквально вчера прикупила роскошное вечернее платье, которое ей не терпится показать. А Стив специально приобрел костюм, достойный, по его словам, того, чтобы сопроводить в нем свою знаменитую на весь мир сестру в какой-нибудь шикарный ресторан, где, если ему повезет, некий дотошный фотограф сделает снимок, который появится в утренней газете. Что-то типа «Известная топ-модель отдыхает в кругу семьи». И тогда Стив сможет уже с полным правом выпендриваться перед девушками у себя в университете.

Джессика от души рассмеялась.

— Тогда, как я понимаю, мне тоже надо будет надеть что-нибудь сногсшибательное?

Отец философски улыбнулся.

— Правильно понимаешь.

Джессика вдруг посерьезнела.

— Я не хочу затмевать Изабеллу.

Или Мелани, добавила она про себя.

Отец же, наоборот, весь просиял.

— Моя дорогая Джессика, Изабелле будет только приятно, если ты явишься во всем блеске.

— Тогда ладно. — Джессика приподняла свой бокал с минеральной водой. — Твое здоровье, папа!

— И твое, дочка! Удачи тебе и радости!..

Тут как раз подали закуски. Салат из зелени и креветок с авокадо и манго под легким горчичным соусом был просто потрясающим.

Они с отцом уже доедали второе, как вдруг у Джессики возникло странное чувство, будто за ней пристально наблюдают. Она давно привыкла к тому, что ее — известную манекенщицу и фотомодель — узнают на улицах и в общественных местах, и уже не обращала внимания на любопытные взгляды. Но сейчас все было по-другому. У нее было такое ощущение, будто какая-то сила притягивает ее к себе, настойчиво требуя ее внимания.