Кристин Лестер - Девушка в полосатом шарфе

– Да. Вас проводить, Кира?

– Как-нибудь обойдусь! Тут рядом! – Она со злостью застегивала пальто не та ту пуговицу, от чего ворот криво лежал на плечах, а она злилась.

– Ну пока.

– Пока, Матвей.

– Да! Спасибо за все! Пока! Черт побери! Кривая застежка! Кривой капюшон!.. Пока, Мотя!.. Блин! Кривая дверь!

На улице было холодно.

– Вам в какую сторону? – по-джентльменски спросил Ян.

– В ту! – Она взмахнула рукой и задела его подбородок. – Извините.

– Ничего, я уже привык. Пойдемте?

– Я же сказала, что меня не надо провожать! Не надо быть таким занудой!

– Много о себе думаете. Я не собираюсь вас провожать.

– Тогда зачем идете за мной?

– Просто мне тоже в ту сторону.

– Да? – с подозрением в голосе спросила она. – А где вы живете?

Ян назвал ее улицу. Кира взволнованно прибавила шагу.

– А дом? – буркнула она в кривой воротник с торчащим верхним углом.

– Не помню. По-моему, там что-то про шляпы. Там еще магазин есть на первом этаже.

– Вы все врете, вы подсмотрели! – заявила она, не сбавляя скорости, проскакивая проезжую часть.

– Это вы о чем? И куда вы бежите?

– Я живу в том же доме!

Ян остановился:

– Правда что ли?

– Да! А вам я не верю.

– Почему?

– Потому!

Пару улиц они прошли молча.

– Ну так почему вы не верите? – снова спросил он.

– Я вас ни разу не видела.

– А я недавно переехал. Может, поэтому вы меня не помните.

Она остановилась и посмотрела ему в глаза. Под влиянием паров белого вина, выпитого у Моти, он казался очень даже ничего. Светловолосый, немного обросший, а глаза – хитрющие! Или это просто разрез такой? Необычно… Кира нахмурилась. Но этот вот полосатый шарф все портит. Ему подошел бы совсем другой стиль. Впрочем, все равно он не в ее вкусе.

Ян улыбнулся, прочитав по ее лицу:

– Я вам сильно не нравлюсь?

– Да. Тем более что я вам не верю.

– А у вас пальто криво застегнуто.

– В смысле?

– Пуговицы на одну сдвинуты. – Ян спокойно расстегнул ее пальто, а потом снова застегнул как надо. За всю процедуру оба не проронили ни слова. – Ну вот. Теперь хорошо.

– Спасибо. Но я могла бы и сама.

– Вы всегда такая колючая?

– Нет. Только последние пару дней.

– Тогда мне не повезло.

– Нет, это мне не повезло, поэтому я и колючая. Ну вот мы и пришли. Если вы действительно тут живете. А где ваши окна?

– Вон те три темных – с улицы, и еще есть три – во дворе.

– На верхнем этаже? – мысленно оползая, спросила Кира.

– Да. А ваши?

– Строго под вами. Спокойной ночи, сосед!

И, фамильярно дернув его за полосатый шарфик, она первая убежала к себе в подъезд. Осознавать.

4

Кира решила не рассказывать родителям и сестре о своей командировке. Потому что начнутся вопросы, охи-ахи, слезы и попытки ее отговорить. А потом можно позвонить из Штатов и поставить перед фактом. Петре – той вообще будет все равно. Она только скажет в который раз, что Кира – сумасшедшая, и ей давно пора образумиться. А мама с папой со временем смирятся с таким положением дел.

Отлет в Нью-Йорк у них с Яном был намечен на завтрашний обед. Все рабочее время она носилась по кабинетам, что-то подписывала и оформляла, потом – по магазинам, что-то покупала и выбирала, пока не поняла, что надо остановиться и отдохнуть.

– Ты что – думаешь, в Нью-Йорке продовольственный кризис? – оглядев содержимое ее пакетов, съязвила Златка – ее приятельница-бухгалтер и тайная страсть Матвея. – Зачем, например, тебе новая расческа?

– Ну… я же должна знать, что у меня все в порядке.

Златка поводила пальцами в воздухе и поморгала глазами.

– То есть новая расческа и «все в порядке» – это одно и то же?

– Нет, просто представь: я лечу в самолете, а мне срочно хочется расчесаться…

– Это тебе не поможет. – Златка взяла в руку прядь ее непослушных волос. – Тебя облагородит только стрижка налысо. Или тугой старушечий пучок. Это же… Какой-то шалаш!

– Не язви. Я просто хочу сказать, что мне приятней чувствовать себя в новой стране с новыми вещами.

– Слушай, ну а зачем тебе две пары колготок?

– Минуточку! Я в них хожу! Ты что – не замечала?

– Замечала, только неужели ты думаешь, что американцы настолько безнадежны, что не смогли придумать полосатые детские расцветки?

– Ничего я не думаю. Отдай пакеты и хватит в них рыться!

– Ну а как тебе твой Яник? – миролюбиво поменяла тему подруга.

– Какой-то странный тип. Меня за него сватает Матвей.

– Что – серьезно?

– Нет, конечно. Но иногда мне так кажется. Скажи, вот зачем посылать вместе двух посторонних людей? – Кира остановилась посреди кабинета и всплеснула руками. – Как будто мы там не можем встретиться! И перед этим он нас еще и поил за общим ужином!

– Он вас поил? – ревниво оживилась Златка. – Ну-ка расскажи.

– Да ничего интересного – позвал нас к себе на свободную квартиру…

– На нашу?

– Ну да. На вашу. И весь вечер говорил об этой командировке.

– А. А сам он был один?

– Да не бойся ты. Один.

– А Яник к тебе не… того?

– Не того. Ой, представляешь, мы с ним пошли домой и оказались соседями! Он живет прямо надо мной! Как тебе такое?

Златка молча крутила головой в знак восхищения.

– Слушай – да. Сам Бог велел. А Матвей что-то ко мне остыл последнее время.

– Работы много.

– Знаем мы эту работу. Ходит тут одна «работа» с рыжей крашеной гривой и задницей – величиной с твой стол.

– Куда только жена смотрит!

– Не говори. Одно хорошо: меня она тоже просмотрела! – горько согласилась Златка.

Кира захлопнула чемодан и принялась плясать на нем, утаптывая содержимое старым известным способом. Вот и наступило то, чего она больше всего боялась: последний вечер перед отъездом. Во всех комнатах горел свет, работало два телевизора, на кухне громко орал «сидюшник», но все это никак не могло заставить ее успокоиться и перестать время от времени прикладываться к настою из валерьянки. Она прощалась со своей уютной квартиркой, чистой, теплой, светлой, пусть небольшой – но все равно такой родной! Здесь они с Петрой начали свой самостоятельный путь и жили вместе, пока та, два года назад, не ушла к своему Филиппу.

Квартирка, в которой когда-то жила бабушка, оказалась настолько хороша, что даже после ухода Петры в ней не поселилось одиночество. Она манила Киру промозглыми темными вечерами, собирала полчища друзей на субботние посиделки, при этом всегда оставалась добра к своей хозяйке.

Даже в родительском доме Кира не чувствовала себя так хорошо! А теперь ей предстоит расстаться с любимыми стенами на несколько месяцев. Как же они друг без друга проживут? Кира проглотила комок в горле и подошла к окну.