Песнь любви - Lama Lieutenant
Александр вдохнул в лёгкие травянисто-терпкий запах кожи мужчины и вздрогнул, осознавая, в чьей постели имел неосторожность уснуть. Он раскрыл глаза и встретился со спокойным, сонным взглядом принца.
Если бы Александр был хотя бы на десять лет помладше, он бы испуганно вскочил и принялся извиняться, однако сейчас он просто заглянул в голубые глаза принца внимательно и бесстрастно, и нашёл в них удовольствие. Он понял, что лучше промолчать. В конце концов, уснул он, сидя в изголовье, а проснулся в объятиях этого мужчины, и, значит, тот сам уложил его таким образом.
Александр молча приник ближе, мягко обнимая в ответ. Их тела соприкоснулись плотно, и нос принца уткнулся ему в шею.
— Вы хорошо спали, Ваше Высочество?
— Не очень, — ответил принц, спустя несколько мгновений. — Проснулся час назад. — Его руки скользили по спине Александра бесцельно и нежно.
— Я должен разбудить Вас. — Александр ухмыльнулся, вполне искренне отвечая на прикосновения. Они вызывали в нём волны тёплой, сладкой неги и удовлетворённости.
— Разбудишь через час.
С того момента принц начал укладывать его с собой на ночь. Это было для Александра крайне странным и удивительным опытом. Он даже не мог понять, нравится ему это или нет. Ему нравились эти ласки. Они даже не были похожи на те первые прикосновения принца, исполненные желания и жажды до его тела, грубые и нетерпеливые. Эти новые ласки были скорее проявлением потребности в близости, которая обнажилась на фоне усталости и недосыпа. Но ему не нравилась собственная в этих ласках потребность, которую генерировало его тело с геометрической прогрессией. Александр с готовностью и признательностью ловил любые прикосновения принца. В дороге он частенько подъезжал к мужчине поближе, спросить что-то или обсудить, а на деле жаждая этих нежных касаний: поглаживаний по щеке, по бедру или почёсываний головы. Александр подставлялся под руки принца, как домашний кот, едва ли не мурлыкая от наслаждения, и, несмотря на все тяжести пути, был всегда в хорошем расположении духа. Ни мелкие неприятности в дороге, ни конфликты на стенах крепостей, ни Бьорн с Вильдом не могли вывести его из равновесия.
То же касалось и принца Хельвига. Голубые его, обычно печальные глаза теперь постоянно собирали вокруг себя ореол смешливых морщинок, и ничто, казалось, не могло теперь эти тихие смешинки прогнать.
Бьорн и Вильд косились на них, почти как на прокажённых, подтрунивали над Александром или даже принцем, раз уж он был в благом расположении духа, а затем внезапно заразились и тоже расслабились.
Глава 5
Они вернулись как раз под полную луну, и Александр, даже не обмывшись, не перездоровавшись со всеми, сиганул в лес. Тяга эта была вполне знакомой, но едва ли когда-либо она была столь сильна.
Александр взобрался по кустам на холм и приник щекой ко мху. Кажется, внутри земли стучало огромное живое сердце. Может быть, это было его собственное.
Марс тоже был в лесу. Он был обнажён и сидел голым задом прямо на земле, купаясь в щедром лунном свете.
— Сын Мемфиса.
— Марс.
Их связь натянулась и завибрировала. Александр растянулся рядом, касаясь голого бедра дроу кончиками пальцев.
Он постарался вернуться в замок не слишком поздно (хотя желание остаться рядом с сияющим в лунном свете дроу было велико), чтобы успеть подготовить принца ко сну. Александр обмылся, надел чистые одежды и вошёл в покои принца. Того ещё не было, и в соседней комнате Александр подготовил горячую воду, начистил ванну и задумался над тем, какие масла ему использовать сегодня. Сам он был не сказать, что бодр, даже перевозбужден, но то было влияние луны и ворожбы с сильным родичем, принц же мог ощущать себя совсем иначе.
Когда принц наконец явился, Александр принял решение. Он заварил ему укрепляющие травы и добавил тонизирующих масел в воду. Не потому что это требовалось принцу, а потому что видеть его, не будучи самому умирающим от усталости, а будучи напитанным энергией луны и земли, было почти невыносимо. Принц был по-животному красив. Красив, как большой и спокойный медведь, охраняющий свою семью. Красив, как раскидистый дуб, покрывающий тенью в знойный день. Красив, наверное, просто как мужчина, просто в глазах Александра, которого всегда окружало множество исключительно-прекрасных созданий (включая и его самого), но никогда таких, которых хотелось… просто хотелось.
— Ты не приходил в таверну. — Губы принца разошлись в мягкой улыбке. Александра, уже привычно оглаживающего его тело в воде, он погладил по виску, убирая слегка отросшие пряди назад.
Александр прикрыл глаза, утыкаясь в эту большую руку лицом, пока шершавые пальцы не скользнули под подбородок: он этого не любил.
— Я был в лесу, Ваше Высочество, — сказал Александр. — Сегодня полнолуние.
— То-то я думаю, ты какой-то чересчур активный с дороги. Залезай ко мне.
Александр сдержано улыбнулся, скидывая с себя вещи, возможно, немного нетерпеливо. Когда он зашёл в ванну, принц протянул к нему свои руки и огладил поджарый торс, после чего притянул к себе, усадив на колени.
— Ваше Высочество… — зашептал Александр, приникая к влажной шее и нежно, но торопливо целуя. Принц отвечал ему ленивыми ласками. Травы пока ещё не оказали воздействия.
— Как большой мартовский кот, — хмыкнул мужчина, отстраняясь, чтобы глядеть глаза в глаза. — Кажется, ты сегодня не планируешь меня усыплять.
— Вы против, Ваше Высочество? — Александр провёл рукой по соску принца. Он знал, что ноги этого человека гораздо чувствительнее, но до них он ещё только планировал добраться.
Принц вновь коснулся его лица. В его глазах стояло тихое и светлое восхищение.
— В твой первый день ты был так отстранён и равнодушен, — сказал принц.
Александр недоверчиво посмотрел на него. Этого не могло быть. Он всегда умел держать лицо с господином.
— С чего Вы взяли, Ваше Высочество? — ядовито и одновременно опасливо спросил он.
— Не дерзи мне, Александр, — ладонь на его ягодице чуть сжалась и тут же отпустила. Чтобы обхватить его лицо уже обеими руками. — Когда тебе хорошо, твои глаза сверкают.
Александр распахнул веки в немом удивлении.
— Вот как сейчас, — принц широко улыбнулся. — Впервые вижу такие прекрасные глаза.
Александр не ответил от растерянности. Ему чаще говорили, что его глаза жуткие. Они были неестественно-зелены и светились в темноте. Хотя король тоже обожал его глаза.
Он не знал, как это получилось. Он просто наклонился вперёд,
