Долли Грей - Грезы любви

Он смотрел, как медленно приближается к нему лицо Раины, с блестящими от желания глазами, как тянутся ему навстречу ее губы. Еще секунда, и Теин ощутил их прикосновение к своей щеке, глазам, шее… Приглушенный стон вырвался из его груди, и девушка прервала ласки, вопросительно взглянув на него.

– Все в порядке, – поспешил успокоить ее Теин. – Просто мне очень хорошо. Продолжай.

Раина застенчиво улыбнулась и провела пальцем по его мгновенно напрягшейся груди. Ей начинало нравиться то, что от малейшего прикосновения ее рук этот уверенный в себе, сильный и наверняка опытный мужчина становится податливым, словно гончарная глина. Вместе с этим открытием в девушку вселилась уверенность. Раина уже не боялась показаться неумелой и неловкой. Она исследовала его тело с тем любопытством, которое проявляет археолог на раскопках доселе неведомой ему цивилизации. Возлюбленный являлся для нее загадочным миром, и она стремилась постичь его.

– Постой! – Теин, прерывисто дыша, отстранился от Раины, чтобы освободиться от внезапно ставших ему тесными брюк.

Взору девушки открылись мускулистые ноги, покрытые темной порослью волос, и нечто нетерпеливо вздымающее, грозящее разорвать и без того натянутую ткань узких плавок. Влекомая любопытством, Раина прикоснулась к таинственному бугру внизу плоского, рельефного живота Теина и тотчас услышала, как мужчина шумно втянул воздух сквозь крепко сжатые зубы. Она вопросительно взглянула на него.

– Я вижу, у тебя есть от меня какие-то тайны.

– От тебя мне нечего скрывать, – ответил Теин и спустя мгновение избавился от последней детали своего туалета.

Раине было приятно и сладостно осознавать, что именно она является причиной подобного нетерпения.

Предоставив девушке возможность детально изучить свое тело и убедившись, что она испытывает от процесса созерцания удовольствие, Теин решил, что пора переходить к более смелым действиям. С мастерством искушенного любовника он расстегнул застежку платья Раины, совершая то, о чем давно мечтал: снять с нее одежду.

Тонкая ткань, более ничем не сдерживаемая, скользнула к ногам девушки голубым облаком. Обнаженная, Раина переступила через него, чтобы оказаться в объятиях возлюбленного. Прижав ее к своей груди, Теин с восторгом ощутил, как сильно бьется девичье сердце. Он подхватил Раину на руки и с трогательной заботой опустил на кровать, завел ее руки за голову и, освободив от ленты волосы, позволил им свободно рассыпаться.

Девушка лежала, затаив дыхание, словно понимала, что теперь настал черед Теина ознакомиться с ее телом, и не скрывала ничего. Она сожалела лишь об одном, что не в силах раскрыть перед ним свою душу, показать, сколько любви хранится в ней, сколько страсти, нежности… И все это предназначено лишь для него.

Теин, словно утес над прохладной горной речушкой, нависал над хрупкой Раиной. Смуглокожий, он любовался белоснежными холмиками ее груди, с алеющими земляничинами-сосками, восторгался округлыми изгибами нежных бедер, хранящих в своих недрах источник блаженства, скрытый золотисто-каштановым пушком. Прошло некоторое время, прежде чем Теин, насладившись красотой девушки, решил дотронуться до нее.

Томящаяся в молчаливом ожидании Раина призывным стоном отреагировала на первое же его прикосновение. Ей не терпелось побыстрее испытать все прелести любовной игры, о которой она читала в старинных книгах, чудом избежавших огня инквизиции. На их страницах пылкие красавицы придавались утонченным ласкам с отважными и отчаянными рыцарями. О, как сильно Раина завидовала им и терзалась от снедающего ее любовного томления! Как часто представляла себе тот миг, когда твердая мужская плоть возлюбленного нарушит сокровенные пределы ее девственности. И вот когда это мгновение приблизилось, Раине захотелось как можно отчетливее запомнить все происходящее с ней.

Теин осторожно и в то же время требовательно обхватил ее сосок губами, вбирая в себя, лаская кончиком языка. Властно сжал ладонями бедра девушки и одним уверенным движением вошел в нее.

Она вскрикнула, но идущая следом волна экстаза превратила вскрик в сладострастный стон. Теин поймал стон возлюбленной губами и ответил на него гортанным кличем победителя…

Утопая ступнями в пушистом ворсе персидского ковра, Раина неслышно выскользнула из спальни. Решив, что во вчерашнем наряде будет смотреться нелепо среди пассажиров экспресса, она позаимствовала из гардероба Теина одну из рубашек и брюки, которые из-за большого размера пришлось затянуть ремнем на талии и закатить снизу. Размышляя, какой деталью можно завершить туалет, Раина неожиданно наткнулась взглядом на чайный столик. Собственно говоря, ее заинтересовал не сам стол, а скатерть покрывающая его. Квадратная, пестрая, с тяжелыми кистями по краям, она смахивала на одну из тех шалей, которыми изобилуют восточные рынки. Недолго думая, Раина сложила ее пополам и набросила на плечи. Вот и все! Последнее, что она сделала, перед тем как покинуть квартиру на Сент-Джеймс-парк, это заказала по телефону такси.

Телефон призывно звонил вот уже пятый, шестой… восьмой раз, и Теин мысленно пожалел, что не отключил его накануне. Наконец раздался щелчок автоответчика, и следом за ним в комнату ворвался рассерженный голос Оттилии Бекинфилд:

– Я знаю, что ты дома, Теин! Немедленно сними трубку! Я желаю говорить с тобой! – Послышался всхлип, впрочем нисколько не обманувший Теина. Он знал, что при желании мать проявляет просто виртуозные актерские способности. – Твоя вчерашняя выходка разбила мне сердце! Ты сказал, что оставишь меня ненадолго, а сам бесследно исчез, бросив меня в одиночестве и неведении. Когда мисс Милтон и мисс Дюбон поинтересовались твоим местонахождением, я не знала, что им ответить. – Плаксивые нотки в голосе матери уступили место откровенному любопытству, заставив сына усмехнуться. – Кроме того, мне передали, что тебя видели в обществе некоей девушки в голубом и будто бы ты ее куда-то провожал. Надеюсь, у тебя проснется совесть и ты позвонишь своей матери. Отец передает тебе привет, хотя я на его месте с удовольствием надрала бы тебе уши.

Только после того, как голос миссис Оттилии Бекинфилд прекратил сотрясать стены его квартиры, Теин открыл глаза. Действительно, вчера, покидая прием, он был настолько поглощен Раиной, что совершенно забыл о матери. Она имела полное право сердиться. Но ничего, как только он расскажет ей о «незнакомке в голубом», мать наверняка сменит гнев на милость. Кстати, ему удалось в перерыве между любовными ласками сделать Раине предложение или нет? Надо поинтересоваться у нее.