Нора Лаймфорд - Неумолимый свет любви

— Я никуда не поеду, — сказала она твердо, — Несколько недель я рассказывала Крису об этом острове. Если я теперь скажу, что мы едем домой, для него это будет ужасным ударом. Ты не представляешь, как он ждал этой поездки, как готовил игрушки, чтобы играть в песке, как составлял список сувениров, которые нужно привезти. — Она промолчала, что и ей самой просто необходимо побыть подальше от тех людей и мест, которые постоянно напоминали о муже. И чем больше она думала об этом, тем тверже становилось решение не уезжать. — Я не уеду, — повторила она.

— Я не уеду тоже, — ответил Дуглас. — Я приехал сюда не затем, чтобы загорать, подруга. У меня важная работа. — Он так резко поставил бутылку на стол, что из нее выплеснулось вино. Но, будто пожалев, что снова позволил вырваться своим чувствам, натянуто улыбнулся.

— Я здесь тоже не затем, чтобы загорать, приятель, — солгала она в ответ на его ложь и тоже выдавила из себя улыбку.

— Тебе это не помешало бы. Бледная как смерть и худая — кожа и кости. Ты теперь совсем не ешь? — Он окинул ее взглядом, и пришлось сделать неимоверное усилие, чтобы сохранить спокойствие. Возникло острое желание запустить первым, что подвернется под руку, — консервами, тряпкой, открывалкой, чем угодно — в это циничное лицо. Но она сдержалась и только сказала:

— Спасибо! Ты всегда был мастером по части комплиментов, — вытряхнула овощи из банки в кастрюлю и поставила ее на плиту.

Они находились так близко друг к другу, что между ними, казалось, возникло электрическое поле и проскакивают искры. Случайно соприкоснувшись руками, оба вздрогнули, словно обжегшись.

Наконец Дуглас нарушил молчание.

— Ладно, как же ты жила все это время, Фло? — спросил он с некоторой насмешкой.

— Прекрасно, — огрызнулась она. — А ты?

— Великолепно, — ответил он сарказмом.

Она выложила еще не согревшиеся овощи в тарелку и взяла ее в руки.

— Итак, ты жил великолепно, я прекрасно, но ведь это не решает нашу сегодняшнюю проблему? — С этими словами она резко повернулась и направилась в столовую.

Через минуту там появился и Дуглас, толкая перед собой сервировочный столик так резко, что посуда и приборы звенели и были готовы грохнуться на пол. Флоренс взглянула на столик, потом на свои овощи. То, что было в тарелках у обоих, нельзя было назвать приличной пищей.

Он быстрым движением поставил ее тарелку на стол, налил в бокалы вина и сел. Но не стал есть. Просто смотрел на Флоренс, сосредоточенно хмурясь. Это в конце концов вывело ее из себя.

— Ты будешь есть? — спросила она.

Он не ответил, продолжая смотреть. Она раздраженно обвела взглядом комнату.

— Послушай, Фло. Мы ничего не решим, если будем молчать, — сказал он примирительно.

— Я полностью согласна.

Он вздохнул, тяжело и задумчиво.

— А что если мы оба останемся здесь?

Флоренс бросила вилку.

— Ты это серьезно?

— Черт побери, Фло! А что еще остается делать? У нас обоих веские причины, чтобы остаться, и никто, как я понял, не собирается уезжать.

Флоренс охватила тревога.

— Это невозможно.

— Почему? Мы же взрослые люди.

— Ну и что же? Хочешь сказать, что мы уже не те романтики, которые отдали бы все на свете, лишь бы остаться здесь наедине?

— Но ведь каждый из нас может заниматься своим делом, не мешая друг другу. Конечно, могут возникнуть некоторые сложности с ребенком, но…

Флоренс взорвалась вопреки всем своим решениям.

— Да будет тебе известно, у моего сына есть имя, и ты не умрешь, если произнесешь его!

— Хорошо, Фло, успокойся, — пробурчал он. — Я не хотел тебя обидеть.

— Да уж, наверное!

Казалось, комната сотрясается от гнева, потом ярость улеглась — медленно, как оседает пыль. Но теперь сохранять спокойствие было труднее. Им обоим приходилось делать неимоверное усилие над собой, чтобы разговаривать спокойно.

Флоренс зацепила вилкой овощи, тут же превратившиеся во рту в опилки. Дуглас в полнейшем молчании отрезал себе кусок хлеба.

— Наверное, потом я пожалею об этом, — проговорила она неохотно. — Но я согласна. Давай останемся здесь вместе.

Дуглас перестал жевать, на лице появилось странное выражение.

— Но я сама буду покупать продукты для себя и Криса, — быстро добавила она. — Я и так уже должна тебе банку…

— Чепуха.

— Нет. Не хочу быть обязанной тебе хоть чем-нибудь. — Он поднял темную бровь. — Я буду готовить еду себе, а ты себе. Это касается и стирки. Другими словами, каждый из нас пойдет своей дорогой. Надеюсь, ты согласен?

— Совершенно. Но, как я уже сказал, вы помешаете мне работать. Поэтому, был бы крайне благодарен тебе, если бы… твой сын не озорничал, когда я работаю. Особенно по утрам.

— Крис никогда не озорничает. Ты еще не видел такого послушного ребенка.

— И все же это ребенок, — Дуглас тоном дал понять, что разговор закончен.

— Не волнуйся. Я прослежу, чтобы он держался от тебя подальше.

Дуглас едва заметно улыбнулся.

— Хорошо. Значит, проблем не возникнет.

— Будем надеяться. — Флоренс взяла тарелку и, вскинув голову, вышла из столовой.

Быстро сполоснув посуду, рухнула на стул и, дрожа, закрыла лицо руками. Все начиналось снова. Как ни старалась не обращать на него внимания, кровь закипала от одного его присутствия. В чем же здесь дело?

Флоренс безвольно уронила руки на колени и тяжело вздохнула. Конечно, злость. Сейчас она даже ненавидит этого человека. Но если злится и ненавидит, значит, он по-прежнему небезразличен ей. Все надежды тщетны. Как она ошибалась!

Невероятно, потрясающе! Дуглас снова вошел в ее жизнь после стольких лет! Как могло случиться, что он сидит в соседней комнате?

Ох, зачем умер Остин? Быть бы ей сейчас дома и неторопливо рассказывать за столом о проведенном в магазине дне. Неужели и вправду она согласилась жить здесь вместе с Дугласом? Уж не сошла ли она с ума?

Нет, она не позволит эмоциям взять верх над разумом. Где же ее гордость?

Несколько раз глубоко вздохнув и немного успокоившись, она встала. В столовую вошла уже совершенно спокойной.

Дуглас все еще сидел за столом.

— Ты уже собираешься ложиться? — спросил он.

Она взялась за перила лестницы и обернулась.

— Конечно. Почему бы нет?

— Но еще нет восьми часов. К тому же мы почти не поговорили. — Она заколебалась. — Сядь, посиди, — он рассмеялся. — Я не укушу.

Флоренс неохотно направилась к столу.

— Налить вина? Ты ничего не пила за ужином.

— Зато ты только пил и ничего не ел.

Дуглас улыбнулся и отодвинул от себя тарелку с супом, к которому даже не притронулся.