Лаура Паркер - Слаще жизни

Он улыбнулся.

– Вот мир Дженет мы и подсунули прессе. Она не возражала, а моя семья была благодарна за дымовую завесу. Сначала это было удобно, а потом стало реальностью.

– Вы имеете в виду приобщение к влиятельным кругам Восточного побережья?

– Гм. – Он посмотрел на кучку куриных костей, лежащих перед ним на тарелке. – Иногда мне не хватает таких вот простых удовольствий.

– Таких, как вождение машины?

Он поднял голову, его глаза улыбались.

– Вы думаете, я не умею водить машину? Эва пожала плечами.

– Я ни разу не видела вас за рулем, мистер Бауэр. У вас хоть есть своя машина?

– Целых три. – Он казался немного смущенным. – Наверное, вы правы. Ничто не мешает мне самому водить машину.

– Ничто, кроме здравого смысла и практической целесообразности. Я не возражаю, чтобы вы ездили на лимузине. Он практичен и сберегает время.

Бауэр увидел вызов в ее глазах.

– Но вы сомневаетесь, что я могу его водить.

Эва засмеялась.

– Раз у вас нет водительских прав, то в мою смену мы проверять этого не будем.

Он протянул руку и провел большим пальцем возле уголка ее рта.

– Салатная заправка, – объяснил он и коснулся ее губ еще раз.

Хотя это прикосновение было лишь немногим больше, чем намек на ласку, Эву обдало жаром. Уступая непреодолимому желанию ответить тем же, она подняла руку и обхватила пальцами его запястье. Поднеся его руку ко рту, она быстро слизала заправку у него с пальца нежным движением языка.

Она видела, как потемнели его глаза, когда атласная поверхность ее языка защекотала ему палец.

– Эва, я…

– Подождите. – Свободной рукой Эва зажала ему рот. – Нам еще около трех часов езды до Вашингтона, а там, в соответствии с врученной мне программой, у вас запланированы встречи на Капитолийском холме: одна с сенатором, а другая – с двумя членами палаты представителей.

Ник застонал. Он начисто забыл об этих встречах. Забыл обо всем, кроме Эвы. Даже в эту минуту его тело приказывало ему послать к черту весь этот деловой уик-энд, сесть за руль и уехать с Эвой куда-нибудь, где их никто не найдет, пока они сами этого не захотят. Но ведь он никогда не позволял своим страстям управлять им. И если уступит сейчас, это лишь испугает и оттолкнет ее.

– Наверное, придется провести эти чертовы встречи, – сказал он с разочарованием, по тону больше похожим на сдерживаемый гнев. Он увидел, как она едва заметно напряглась, и сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. – Но обещайте, что сегодня вечером вы поужинаете со мной.

Эва покачала головой.

– Вечер у вас занят. Встреча с несколькими инвесторами, которые ждут от вас поддержки их центра по утилизации промышленных отходов на Гудзоне. – Она улыбнулась. – Увы, не дождутся, потому что их спецификации весьма далеки от соответствия тем экологическим требованиям, которые вы поддержали в прошлом году.

Лицо Ника выразило крайнее удивление.

– Откуда вы это знаете?

– В пакете, который миссис Роберте прислала мне вчера вечером, помимо маршрута была и последняя информация, касающаяся ваших встреч. Из любопытства я прочитала ее. – Она помолчала. – Надеюсь, вы не рассердитесь?

– Абсолютно нет. Я вам полностью доверяю, Эва. – Он с еще большим вниманием посмотрел на нее. – Но один вопрос у меня все-таки есть: почему я не взял вас на работу в качестве адвоката?

Эва ответила ему открытым взглядом.

– Не знаю. Вам виднее. – Она произнесла это легким тоном, да и вопрос прозвучал риторически, но Ник не мог отмахнуться от него.

Почему же он не взял ее на работу по специальности, когда она прошла в адвокатуру? Потому что, судя по всему, она уже определила для себя, чем собирается заниматься? Семейным правом, вопросами, касающимися женщин и детей. Она не раз говорила, что получит наилучший шанс оказывать влияние на законодательство, если будет работать в Олбани. Но в этом ли причина?

Ник вдруг понял, что не в этом. Может быть, и бессознательно, но он проигнорировал возможность взять на работу эту умную, сообразительную женщину, потому что полгода назад не захотел связывать себя постоянными профессиональными отношениями с особой, выбивавшей его из колеи. Теперь он видел, что, уклонившись даже от рассмотрения кандидатуры Эвы, он, должно быть, сильно обидел ее, хотя прежде такая мысль просто не приходила ему в голову. Озарение наступило в самый неподходящий момент – она как раз смотрела на него таким взглядом, словно читала его мысли, все до единой. Он почувствовал себя по-идиотски, бестолковым и пристыженным.

Решив отпустить его с крючка, Эва взглянула на небо.

– К ночи будет дождь.

Нику такая тактика была хорошо знакома. Временное отступление из стратегических соображений. Другая на ее месте могла бы устроить сцену, насладиться его чувством вины. Но Эва… Эва выше этого.

Испытывая признательность за ее такт, он поднял глаза к бледно-голубому небу, усыпанному облаками, похожими на комки ваты, края их отливали металлом. Зной опалил ему макушку и заставил щеки заблестеть от испарины.

– Наверное, нам пора ехать, если я хочу успеть устроиться в гостинице, переодеться и вовремя явиться на встречи.

Увидев, что она начала убирать со стола остатки их пикника, он поднялся с места.

– Постойте. Я сам. – Поймав ее вопросительный взгляд, он сказал: – Вы выкладываетесь ради меня, Эва, когда это совсем не обязательно. Не позволяйте мне вами помыкать. Эва по-прежнему испытующе смотрела на него, чувствуя, что в нем происходит какая-то ломка.

– Хорошо, пусть будет по-вашему. Закончив с уборкой мусора, он подошел к машине, возле которой стояла, поджидая его, Эва.

– Эва, разрешите мне сегодня вечером повести вас куда-нибудь в тихое, уединенное и приятное местечко.

Впервые за все время Эва не сумела скрыть свою радость.

– Я буду в восторге, Ник;

Потянувшись к нему, она быстро поцеловала его в губы и улыбнулась такой лучезарной улыбкой, что его внезапно пронзило острое наслаждение.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Ник почти не прислушивался к псевдополитическому разговору, который шел за его столом, и в еще меньшей степени участвовал в нем. Спрятавшись за бледно-янтарной тенью очков, которые носил вечером, он целиком был сосредоточен на женщине, занимавшей столик в дальнем углу элегантного обеденного зала.

Больше часа назад он увидел, как она вошла, и залюбовался абсолютным самообладанием, с каким она пересекла зал и была усажена за столик в одиночестве. Все в ней притягивало его взгляд. Облако мягко вьющихся медных волос, изящная походка, длинные ноги в тончайших шелковых чулках, простое облегающее платье цвета шампанского, искусно скроенное так, чтобы подчеркивать высокую полную грудь и обтекать тонкую фигуру; почти незаметное покачивание бедер, от которого слои полупрозрачных расклешенных юбок игриво колыхались вокруг ног. Все в ней завораживало его. Взгляд ее оставался прямым и открытым, а лицо хранило спокойное выражение, хотя со всех сторон к ней стали поворачиваться головы. И немудрено. Каждый из присутствовавших в зале мужчин ощущал точно так же, как и он сам, что эта женщина таит в себе скрытую глубину, заслуживающую того, чтобы ее исследовали… если только женщина это позволит.