Дебора Тернер - Золотые глаза любви

Мать Алана, воспитанная, как и большинство испанцев, в строгих традициях католической церкви, не осмелилась противиться замужеству. И Алан всегда знал, что его родители никогда не любили друг друга.

Однако воспитание и принципы, привитые с детства, неизбежно должны были наложить отпечаток на его образ жизни. Еще в ранней юности он научился строго блюсти себя и жестко контролировать свои чувства.

Но вот теперь он вдруг в одночасье утратил самоконтроль, а заодно и голову. Эта женщина сводила Алана с ума, не желая исчезать из его мыслей, как он ни старался.

Журналистка! Боже милостивый! И это стряслось в самое неудачное время, которое только можно себе вообразить. Один намек в прессе — и без того уже отчаявшиеся люди, с которым он встречался прошлой ночью, покинут Австралию, вернутся обратно на Сан-Мартин, где с новой силой вспыхнет гражданская война.

А его брат, возможно, распростится с жизнью…

Алан вернулся в гостиную и, подойдя к окну, прижался лбом к холодному стеклу. Где он мог видеть эти глаза — серебряные, льдистые, так резко контрастирующие с теплым оттенком ее кожи и волосами цвета меди?..

Стук в дверь отвлек его от размышлений.

— Что там еще? — резко спросил он.

— Послание, сэр, — послышался голос его секретаря. — То самое, которое вы ждали.

Этим вечером, приготовив себе ужин и съев его безо всякого аппетита, Инесса вновь и вновь мысленно возвращалась к разговору с лордом Макфелроем.

И без психоаналитика было ясно, что за эмоции обуревают ее. Она оказалась пойманной врасплох необоримым физическим влечением, она буквально теряла рассудок. Ей хотелось только одного — его любви, страстного, бурного секса. Инесса никогда не думала, что может испытывать нечто подобное.

Увы, ее тело желало именно этого, и желание успешно заглушало голос разума. Алан Кембелл занимал ее мысли. Инесса вспоминала, как он целовал ее — горячо, страстно, и — Боже праведный! — она не имела ничего против. Более того, ей это нравилось. Ей хотелось, чтобы он не останавливался.

— Ну и что! — сказала она вслух.

Не стоит казнить себя. Она была не первой женщиной, которая сочла его привлекательным. Ни один журнал, ни одна газета не упустили случая поведать о том, сколько женщин пали жертвой чар британского красавца. Так что стыдиться здесь нечего…

3

Зазвонил телефон.

— Инесса, — сказал Айзек странным голосом, — случилось нечто довольно-таки… неприятное. Я только что разговаривала с главным редактором, — сообщил он обеспокоенно. — Старик сказал, что ты… что тебе не… — Он поколебался, прежде чем продолжить: — Инесса, он не хочет, чтобы ты писала о конференции. Он велел, чтобы ты и близко не подходила к отелю… иначе он отстранит тебя от работы.

Ошеломленная Инесса спросила:

— Что? Почему?.. Как он мог это сделать? — Однако она уже понимала, что к чему. На главного редактора наверняка кто-то надавил. И она догадывалась кто.

— Как видишь, мог, и я вынужден попросить тебя не сердиться и постараться смириться с этим, — попросил Айзек, понизив голос.

— Конечно. Я не подведу тебя, — вздохнула Инесса. — Я буду писать о чем-нибудь другом. Он не объяснил тебе причину?

— Нет. Только сказал, что не имеет к тебе претензий и не сомневается в твоих профессиональных способностях. Ничего личного. Старик утверждает, что это вынужденная мера.

Инесса чувствовала себя так, словно ее предали. Неприятная тяжесть легла на сердце. Однако она вовсе не собиралась этого демонстрировать.

— Айзек, все в порядке, — непринужденным тоном произнесла она. — Повторяю, я готова работать над чем-нибудь другим.

Начальник, явно чувствовавший себя не в своей тарелке, виновато затараторил:

— Спасибо, что поняла меня. Я думаю, что тебе не обязательно сейчас работать. Почему бы тебе не взять отпуск и не съездить куда-нибудь отдохнуть? Хочешь, я поговорю с руководством?

Инесса улыбнулась.

— Отличная мысль. Надеюсь, у тебя не возникнет неприятностей из-за меня?

— У меня? О нет! — уверил ее Айзек. — Кто-то вынудил главного редактора отстранить тебя от работы, и ему некуда было деваться. Жаль, что так вышло. Извини. Мне нужно идти, детка. Спасибо тебе.

Аккуратно положив трубку на рычаг, Инесса шагнула к окну и распахнула его. Соленый ветер из гавани ворвался в комнату, принеся с собой шум набережной.

Она была зла. Нет, не на Айзека и не на главного редактора. Как же ей хотелось высказать Алану все, что она думает о людях, которые используют свое положение для того, чтобы давить на других.

Она была современной женщиной, а лорд Макфелрой словно явился из средневековья — благородный, одухотворенный и одновременно безжалостный, пребывающий в плену предрассудков. У них не могло быть ничего общего, и потому ее чувства к нему обречены умереть в самом скором времени.

Прошла неделя. Сидя в кухне своей маленькой квартиры, Инесса развернула было газету, но тут же сложила ее обратно, боясь увидеть знакомое лицо, — даже если это была всего-навсего черно-белая фотография. Намазывая себе бутерброд, она сказала, ни к кому не обращаясь:

— Интересно, в какой степени его внешняя привлекательность способствовала его карьере? В немалой, могу поклясться!

Инесса бросила взгляд за окно, любуясь солнечным днем. Она собиралась отправиться на остров, расположенный в сорока милях от берега, и провести там несколько свободных дней в домике, принадлежащем родителям ее школьной подруги Бетти.

Вот уж где она действительно отдохнет! Вдали от столичной жизни ее хоть на время перестанут мучить проблемы, с которыми ей неожиданно пришлось столкнуться сейчас. Инесса невольно посмотрела на сложенную газету.

На следующее утро после ее встречи с Аланом в разделе светской хроники появилась заметка, где среди прочего было написано:

Что происходит между знаменитым лордом Аланом Макфелроем и красавицей журналисткой? Из достоверных источников нам стало известно, что недавно ее видели выходящей из номера лорда с растрепанными волосами и ярким румянцем на щеках. Что бы это могло значить?

После этой публикации ничто уже не могло бы разубедить Алана в том, что это она снабжает журналистов подобной информацией. А может, даже пишет статейки сама.

Не то чтобы это ее беспокоило…

— Ни в малейшей степени не беспокоит, — бодро сказала она, излишне жизнерадостно улыбаясь.

И солгала…

Несколькими часами позже она уже была на острове. Старый автомобиль катился по пыльной дороге, ведущей к домику. Остров… Прекрасное место для уединения. Может быть, здесь она наконец-то расслабится и выкинет из головы этого мужчину — такого привлекательного и одновременно такого опасного.