Эн Хэмпсон - Лепестки на ветру

— Я желаю тебе удачи, — просто ответила она. — Но, пожалуйста, постарайся, чтобы доктор ничего не узнал о нашем обмане.

— Я буду нем, как могила. Более того, если вас все-таки выгонят, я последую за вами.

— Спасибо за обещанное молчание, Тим. Во всем остальном — решай сам. Скажу лишь, что мы со Стюартом отложили свадьбу на год, чтобы поехать сюда.

— Отложили на год? — Во взгляде Тима читалось искреннее недоумение. — Значит, вы можете ждать?

— Ждать? Разумеется!

Он покачал головой.

— Не понимаю… По-моему, если любишь кого-то, ждать нельзя.

— Брось, Тим, у нас вся жизнь впереди.

— Это тебе сейчас так кажется. А потом вы не простите друг другу этот потерянный год. О, если бы Полин полюбила меня, я бы женился на ней немедленно!

— Ты серьезно? — нахмурилась Джейн. — Ты в самом деле не смог бы ждать?

— Когда любишь по-настоящему, ждать не будешь… — Он прервал себя на полуслове и схватился за голову. — О, Боже! Какой же я идиот! Не обращай внимания, Джейн. Я вовсе не имел в виду, что Стюарт… Черт, и дернуло же меня за язык!

Он покраснел и явно чувствовал себя не в своей тарелке.

— Не расстраивайся, Тим, все в порядке, — ответила Джейн, искренне желая его успокоить. Но его слова заставили ее задуматься. Она живо вспомнила нескольких своих друзей и подруг, которые действительно не ждали, а женились или выходили замуж, а на ее шутливые вопросы о причинах спешки отвечали одно: «Я люблю его (или ее) и хочу его (или ее) так, что не в силах терпеть ни минуты!». Видимо, такое тоже бывает…

Глава четвертая

Поездка в Афины удалась на славу. Джейн оказалась права — поехало всего восемь человек, включая доктора Волласа. Присутствие шефа сначала портило Джейн все удовольствие от путешествия, но вскоре красоты древнего города отвлекли ее.

Девушка с восхищением взирала на очаровательный храм Ники, построенный в классический период, на величественный Эрехтейон, с портика которого лорд Элгин, английский дипломат и коллекционер, снял одну из шести кариатид; на храм Афины и Парфенон, также пострадавший от алчности того же Элгина, вывезшего в 1803 году мраморные барельефы работы Фидия (детали фриза) и продавшего их Британскому музею.

— Почему наша страна не вернет Греции то, что принадлежит ей по праву? — сказала Джейн брату. — Это было бы благородно.

Гай удивленно поднял брови.

— Помилуй, еще совсем недавно ты была совершенно иного мнения. Достаточно вспомнить твою реплику на лекции… Кроме того, барельефы Элгина в большей сохранности в музее, чем здесь.

Доктор Воллас, рассказывавший их группе о фризе Парфенона, услышал слова Джейн и бросил на нее быстрый взгляд. Быть может, ей показалось, но в его глазах впервые мелькнуло что-то близкое к симпатии…

— Фриз, — негромко продолжал Николас, — изображал Панафинейскую процессию, происходившую раз в четыре года. Люди вели жертвенных животных и несли роскошные одежды для статуи Афины в Эрехтейоне…

Больше девушка ничего не услышала, поскольку Стюарт, улучив момент, зашептал ей на ухо:

— Дорогая, я уже сто лет тебя не целовал! Давай потихоньку уйдем и спрячемся где-нибудь в храме.

Джейн и сама не понимала, почему предложение жениха вызвало у нее лишь досаду.

— Мы не должны уходить от остальных, — ответила она. — Ты, похоже, забыл, что для всех Гай — мой муж.

— Брось, они подумают, что мы пошли осматривать развалины, это совершенно естественно. Несколько пар так и поступили…

— Они женаты.

— Какая разница? — усмехнулся Стюарт.

Джейн посмотрела ему прямо в глаза.

— Тебе никогда не приходило в голову, что доктор Воллас может обо всем догадаться? Он далеко не дурак и уже не раз видел нас вместе. Стоит ему лишь заподозрить, что у нас с тобой роман, и правда неминуемо откроется.

— Понятно, — кивнул Стюарт и как-то странно на нее посмотрел. — Если это произойдет, он тут же отправит нас домой, верно?

— Именно так.

— Но ты же хочешь уехать! — Его голос стал резче, глаза прищурились. — Ты осталась только потому, что не хочешь подводить остальных. А если всех нас выгонят, то твоя совесть будет чиста. — Джейн молчала, и он добавил: — Такой выход должен тебя устроить.

Хотелось ли ей уехать? Она не знала.

— А если мы вернемся, — неожиданно спросила она, — то сразу поженимся?

— К чему такая спешка? — удивился он. — Мы же с тобой оба решили, что сначала надо накопить денег, купить домик…

— Я буду работать, и отсрочка ничего не изменит.

Стюарт ничего не ответил, и она испытующе посмотрела на него. Между его бровей залегла складка, губы сжались в тонкую линию, в глазах появилось незнакомое напряженное, чуть ли не испуганное выражение… «Когда любишь по-настоящему, ждать не будешь», — сказал тогда Тим. «Но я сама согласилась ждать, и это меня ничуть не беспокоило», — вдруг подумала девушка. Действительно ли они любят друг друга? Два месяца знакомства, потом помолвка… И оба спокойно согласились ждать. Любовь ли это?

Наверное, — продолжала думать Джейн, — ей бы не повредила парочка любовных приключений, чтобы было с чем сравнить, чтобы можно было разобраться в собственных чувствах. Но до встречи со Стюартом ее интересовала только работа… До встречи со Стюартом… Было ли их знакомство подобно вспышке в темноте, ослепляющему взрыву эмоций? Она невольно покачала головой, словно отвечая на свой невысказанный вопрос. Нет, все было чинно и спокойно. Слишком спокойно, быть может… А его поцелуи? Будили ли они в ней безудержную страсть, перехватывало ли от них дыхание? Тоже нет…

Ее страх усилился. Как бы избавиться от этих нелепых сомнений? Почему необдуманные слова Тима так задели ее? Другие люди ждут, ждут годами, и ничего… Но значит ли это, что они любят друг друга?

— Так мы не пойдем в храм? — Вопрос вывел ее из задумчивости, и она внезапно решилась. Со всеми этими мыслями пора было кончать.

— Почему же? Пошли!

Он удивленно взглянул на нее.

— Ты стала какой-то непонятной, Джейн. Похоже, воздух Греции плохо на тебя влияет.

Они отошли от группы, поглощенной рассказами Николаса Волласа, и направились к храму. Джейн знала, что пронзительные черные глаза доктора следят за ними… Но она не знала другого: взглянув вслед удаляющейся паре, эти глаза остановились на стоящей рядом очаровательной девушке и улыбнулись ей.

В маленьком храме они были одни. Она подняла голову, и Стюарт поцеловал ее мягкие податливые губы. Девушка ответила на его поцелуй, но, как и прежде, почти ничего при этом не почувствовала. Что-то ушло… или не приходило? Она не знала.