Выкупленная родная семья - Ксения Фави
— Если что звони, Лад.
Он явно чувствует себя неловко. Но это и не тот человек, который помог бы мне в этой абсурдной ситуации. Предупредил насчет отца, и на том спасибо.
— А ты не хочешь поесть, Лада, — уже мне в спину раздается голос Мирона, — кормящей матери не нужна голодовка.
Мне хочется втянуть голову в плечи. Красильников уже задумывается, что нужно его сыну. И вот он не привык держаться в стороне.
— Я ела час назад. У меня немного другой график, — говорю, не поворачиваясь.
— Хорошо.
Поднимаюсь к Матюшке. Сын вот-вот проснется, а пока я ложусь на кровать и пялюсь в потолок. Хм. странно, но я совсем не тоскую по комнате в нашей с Иваном квартире.
Мне плохо и тошно от того, что я узнала. Но нет щемящей грусти по дому, семье. Или это послеродовая усталость, или в суете я не замечала, что вокруг давно нет ничего хорошего.
— Иди сюда, малыш.
Сынок проснулся, беру его на руки. Снова пытаюсь разглядеть черты Мирона. Надо бы посмотреть документы по ДНК. Или вообще как-то сделать независимый тест… Найти материал Красильникова в доме — не проблема. Вот только как смотаться в лабораторию незаметно?
Вот по чему я скучаю, так это по своей свободе. Родители всегда меня баловали, мало что запрещали. Пусть мои приключения были безобидными, а подружки хорошими, но мы часто куда-то ездили, гуляли, мотались на шопинг. Иван, правда, изначально ворчал, что надо бы экономить. Но пока мы просто встречались, я над его занудством только хихикала.
Потом был брак, болезнь отца — первые ограничения. Беременность вообще многое изменила, тогда я лишилась львиной доли подруг. А появление малыша забрало остатки свободы. И я не подозревала, что может быть хуже!
Теперь я вообще не знаю — возможно, Красильников будет отслеживать все мои передвижения.
Пока кормлю Матюшку, стараюсь не думать о плохом. Но как только вытираю его ротик и кладу малыша на кровать, снова не могу усидеть на месте. Да и если я хочу посмотреть на бумаги сегодня, нужно успеть до ночи.
Ребенка беру с собой, а то он в последнее время часто один. С ним на руках спускаюсь вниз, там тихо. Мой брат явно поел и ушел. Марина тоже умчалась домой к мужу. А где хозяин? Вряд ли после ужина он в своей качалке.
А кроме тренажерного я помещений не знаю. Вот еще перемена — я живу совершенно в незнакомом доме! Ух, стараюсь собраться и спокойно поискать Мирона. Иду в тот же дальний коридор.
Набираюсь смелости, громко стучу в одну из дверей сбоку. А когда дергаю ее. она оказывается заперта. Облом! Остается еще одна, на другой стороне. Дверь одинока среди длинной стены — наверно, там большая комната.
— Да!
Теперь в ответ на мой стук раздается громкий голос. Это Мирон. Медленно открываю дверь.
— Извини, надо поговорить, — сообщаю решительно.
Переступаю через порог, не поднимая глаз. Вроде из-за безопасности или чтобы настроиться. А когда поднимаю голову, замираю от удивления.
Помещение и правда большое, а обстановка не такая, как я ожидала. Здесь и кровать, низкая и просторная, и подобие кабинета со столом и парой деревянных шкафов. В углу притулился манекен, на таких боксеры отрабатывают удар. А на стене сбоку огромный телевизор и несколько полок с книгами. В общем, тут есть всё.
Оглядываюсь и только потом замечаю, что хозяин этой миниквартиры смотрит на нас. Вернее, его внимание приковано к Матвею. Мужчина стоит по струнке прямо, на нем уже спортивные домашние вещи. На кровати, кажется, валяется полотенце. Но он не выглядит расслабленным после душа. Губы сжаты, пальцы плотно сцеплены.
Глава 5
— Я могу положить его на кровать?.. — говорю о сыне. — Он в подгузнике.
Рот Мирона отпускает напряжение, и на нем даже проскакивает улыбка.
— Конечно.
— Мирон. — взмахиваю уже свободными руками, — покажи мне тест на отцовство.
Мужчина, не задумываясь, в согласии машет головой.
— Сейчас.
Достает из стола и прозрачного конверта бумаги. Да. там более-менее понятно всё написано. На 99,9 и так далее процентов Мирон — отец Матюшки. Что же, хотя бы это был не блеф.
— Ты до сих пор не веришь?
Кажется, Красильников хочет поговорить.
— Конечно, ведь это не независимая экспертиза. Я уже когда-то поверила Ивану, что донор анонимный.
Мирон отвечает тут же.
— Можешь сделать еще один тест сама. Я сдам кровь или что там нужно? Волосы? Зубную щетку? Бери, что хочешь. Но сын даже похож на меня.
Он не говорит — ребенок. Мирон произносит слово сын совсем неравнодушным тоном. А взгляд, который он тут же направляет на Матюшку, еще более красноречив. Мужчина не пытался все это время приблизиться, взять малыша. Но его нутро явно рвется к нему.
— Да, я хочу сделать самостоятельный тест.
Вроде бы получаю желаемое, но радости нет. Наоборот вдруг на глаза наворачиваются слезы. Может, окончательно понимаю, что это все не сон.
— Ты любишь Ивана?
Даже сразу не понимаю, о чем он.
— Мм… Он мой муж. Конечно, я вышла за него по любви.
— И продолжаешь любить? Несмотря на то, что он использовал тебя?
Мирон как обычно не деликатен. Но чего он хочет? О какой любви можно сейчас говорить… Слезы окончательно выкатываются.
— Использовал?
Какая выгода Ивану от брака и малыша? Вот это я и имею в виду. Но Мирон говорит о другом.
— Он хоть что-то сделал? Перед тем, как семья назначила его твоим женихом?
Вот какие у него мысли. Хотя, возможно, со стороны так и выглядело. Все были рады нашим отношениям.
— Я бы не вышла замуж только из-за мнения родных, — говорю твердо, — я сама захотела быть с ним.
— И чем же он заслужил?
— Он… ухаживал! — не понимаю, почему так не хочу оказаться в его глазах пустышкой. — Я вообще давно чувствовала его внимание… Еще когда Ваня меня от собаки защитил. Пес прибился ко двору, соседи его подкармливали. А мальчишки раз решили поиздеваться. Вечер, я с секции по плаванию шла. Рыжик как кинется от них ко мне! За ногу схватил. У меня даже память отшибло от страха.
— А Иван? — голос Мирона звучит скептически.
— Он его оттащил! Я опомнилась только в лифте, когда Ваня меня обнимал и успокаивал.
Красильников вдруг усмехается.
— Наверное, напуганный пес знатно его подрал?..
Жму плечами.
— Не знаю… Не видела.
Всхлипываю… Я не плакала весь вчерашний чудовищный день. Но сейчас вопросы Мирона выворачивают. Я
