Светлана Бестужева-Лада - Семейное шоу

Пока Вера предавалась этим сладким грезам, Борис с собственного прямого аппарата набрал номер Катерины. Та ответила сразу, будто караулила у трубки:

— Алле-ю?

Это манерное «алле-ю» взбесило его окончательно. Пошлая, грудастая дура — ну как он вообще мог с ней связаться?!

— Зачем ты звонишь мне на работу? — прорычал он. — Совсем спятила?

— А затем, что утром, когда ушла от тебя, нос к носу столкнулась с твоей супружницей.

У Бориса упало сердце. Неужели они еще и побеседовали в офисе?

— Где? Здесь, у меня?

— Слава Богу, нет. Но мы договорились с Нинкой позавтракать вместе, а у нее, оказывается, была запланирована и встреча с Леркой. Нинка, зараза, ничего мне не сказала. Ну я и поперлась в эту кондитерскую, а там — она…

— И что?

— Я сказала, что у меня съемки были с утра, но она почему-то уверена, что я была с тобой. Нинке я потом, когда твоя ушла, поклялась, что мы просто вместе пили кофе и, возможно, в этот момент Лерка нас и увидела.

— Нина поверила? — спросил Борис, боясь перевести дух.

— С чего же ей не поверить, я здоровьем матери поклялась.

— Ты же говорила, что сирота, — уже насмешливо сказал Борис.

Слава Богу, кажется, может обойтись без скандала. Валерия выпустила пар на Катьке и после этого наверняка успокоилась, она же разумная женщина. Конечно, заставит его просить прощения по всем правилам, но эта часть плана у него уже продумана до мелочей.

— Потому и поклялась, — хихикнула в ответ Катька. — Так что дома сегодня не дрейфь, я тебя не выдала.

Спасибо большое! Дура, ох и дура!

— На мое счастье, Валерия сегодня вечером уезжает в командировку. Так что разборка откладывается… пока.

— Ну и ладушки, — откровенно обрадовалась Катька. — А то у меня за тебя все нервы перетряслись. Когда увидимся?

— Со временем. Но сюда больше не звони, тем более с секретаршей не трепись, поняла?

— Поняла, чего ж тут непонятного. Ну, пока!

— Пока, — вслух сказал он, вешая трубку, а про себя добавил несколько выражений гораздо более забористых.

То ли это помогло, то ли вообще острота ощущений несколько снизилась, но все последующие переговоры по телефону он провел спокойно и с толком. Даже сумел разъяснить начинающему певцу, что разумнее всего его покровителю-меценату поговорить непосредственно с директором агентства, потому что такие важные вопросы решает только он лично. И в общем не наврал, потому что было понятно: «меценат» внесет энную сумму денег за то чтобы его протеже помелькал на телеэкране и помяукал по радио. Прибыли в ходе этого процесса он не принесет никому, так что пусть его спонсор договаривается непосредственно с Юликом. И все будут счастливы.

А вот с журналом, где трудилась Валерия, связаться удалось без проблем, но получить нужную информацию оказалось невозможно. Человека, занимавшегося проблемами устройства журналистов в гостиницах других городов, на месте не оказалось, а кроме него, никто ничего не знал.

— Возможно, Олег Иванович в курсе, — высказала, наконец, дельную мысль одна из коллег Валерии.

— О, это идея! — оживился Борис. — Прямой его телефон есть?

У барышни прямого номера начальника не оказалось, пришлось звонить через коммутатор и, естественно, секретаршу. Та, правда, хоть и не сразу, но с начальником соединила, но голос у нее был какой-то странный. Как бы скованный. Неужели Валерия рассказала об утреннем инциденте в редакции? Да нет, чушь какая! Это совершенно не в ее стиле — путать личные дела со служебными. Более того, она это почитает за очень и очень дурной тон.

— Олег свет Иванович, — нарочито-дурашливо начал Борис разговор, — приветствует тебя супруг твоей любимой сотрудницы. Догадайся с трех раз, кто.

— В жизни бы не догадался, — ехидно ответил Олег Иванович, — да ты секретарше представился. Какие проблемы, Боб?

Они столько раз вместе выпивали на всевозможных презентациях, что давным-давно выпили и на брудершафт. При этом Олег Иванович отнюдь не скрывал своего заветного желания — увести Валерию, чем немало веселил Бориса. Так что разговаривали они почти всегда вот так, полушутя, полусерьезно, особенно если при этом не было посторонних людей.

— Проблема одна: забыл спросить у Леры, в какой гостинице она остановится в Питере. А у нее что-то с мобильным, никак не дозвонюсь. Ты не в курсе случайно?

— В смысле, что у нее в мобильном телефоне?

— Нет, в смысле в какой гостинице остановится.

— Извини, старик, не моя епархия. Этим у нас спецчеловек занимается. Хочешь, скажу секретарше, чтобы тебя соединила?

— Не трудись, уже пробовал. Сказали, что сегодня уже не будет. Тогда извини.

— И тебе не болеть, — бодро отозвался Олег Иванович.

Борис разочарованно положил трубку на рычаг, но через полминуты лицо его просветлело. Он взял мобильный телефон, набрал номер из памяти и, когда ему ответили, выдал ту же версию, что и оба раза перед этим. На сей раз ему, кажется, повезло.

— Либо… либо… говоришь? Спасибо, с меня причитается. Могу и натурой, не проблема. Ну, пока, спасибо!

Ладно, сегодня он больше Валерию тревожить не будет. Позвонит ближе к полуночи, когда она уже сядет в поезд. Может, возьмет трубку, сменит гнев на милость.

Оставшиеся дела заняли гораздо больше времени, чем Борис предполагал, потом он решил поужинать по дороге домой, а не возиться со сковородками-тарелками, потом заехал в супермаркет, купил бутылку вермута, сок, соленых орешков и решил, что вечер проведет, как примерный семейный человек: в своем любимом кресле перед телевизором. Благо время было еще относительно детское: одиннадцать вечера.

Звонок в дверь заставил его подскочить. Неужели Лера решила все-таки проститься перед командировкой и заехала домой? Но перед дверью стояла… Катерина собственной персоной в черном вечернем платье, которое говорило куда больше, чем скрывало. Борис так и остался стоять в дверном проеме с вытаращенными глазами.