Клэр Доналд - Неподражаемая

— Где кольцо?

Зое не понравилась резкость его тона.

— Я не ношу его на людях.

— Почему? — рявкнул Рассел.

Это было уж слишком. Не удостоив его ответом, Зоя вырвала руку и попыталась уйти, но не успела она сделать и трех шагов, как Рассел схватил ее за подол футболки и притянул к себе. Зоя попыталась возмутиться:

— Эй, полегче, это моя лучшая футболка!

— Она тебе велика на два размера, да и цвет не твой.

— А мне нравится! — упрямо возразила Зоя.

Рассел развернул ее лицом к себе и хмуро посмотрел в глаза.

— Почему ты не подходила к телефону?

— Я была занята!

— Неправда, ты нарочно меня избегала.

— Нет, не избегала! — соврала Зоя.

— Почему ты не носишь моего кольца?

— Твоего? Я думала, ты мне его подарил.

— Не придирайся к словам.

— Оно слишком дорогое.

— Бог мой, Зоя, это же обручальное кольцо, оно и должно быть дорогим!

— Мне не нравятся дорогие украшения.

— Хочешь, чтобы я купил другое, подешевле?

— Нет, не хочу.

— Чего же ты тогда хочешь, черт подери?!

В этот поздний час на улице не было ни машин, ни людей, и грозный голос Рассела отзывался от стен домов гулким эхом. Зое хотелось крикнуть «тебя, я хочу тебя», но она вздохнула и сказала:

— Я хочу домой. У меня был трудный день.

Рассел взял ее за руку и повел к своей машине.

— Вся неделя была трудной, и она еще не кончилась.

Зоя не ответила. С необычным для нее смирением она молча села на переднее сиденье. Рассел с хмурым видом обошел вокруг капота и занял место за рулем.

— Никогда больше не смей так делать, слышишь?

Зоя бросила на него колючий взгляд.

— Я не твоя собственность!

— Да — пока.

Рассел рванул с места так резко, что Зоя поморщилась. Скрестив руки на груди, она язвительно поинтересовалась:

— Ты что, встал сегодня не с той ноги?

— Скорее уж не с той постели, — буркнул Рассел.

Зоя упала духом. Неужели он провел ночь с женщиной? Она испытала тошнотворное чувство — смесь страха, ревности и разочарования.

— Возможно, тебе стоит быть более разборчивым, — осторожно сказала она.

— О, я буду очень, очень разборчивым.

Зоя промолчала. Рассел тоже молчал. Наконец он прервал затянувшуюся паузу:

— Ты смотрела вчера по телевизору интервью с женой Моррисона?

— Нет, — коротко бросила Зоя, глядя прямо перед собой.

— Почему? — Рассел покосился на нее и снова переключил внимание на дорогу. — Разве тебе не интересно знать, что о тебе говорят?

Зоя пожала плечами.

— А что толку? Я же все равно не могу им ответить.

— Ты могла бы выступить сама, изложить свою версию…

Зоя не дала Расселу договорить.

— Нет!

— Тебя не интересует даже гонорар? — насмешливо спросил он.

Зоя не поддержала шутку.

— Деньги меня не интересуют!

В машине снова воцарилось молчание. Уже на подъезде к дому, где жила Зоя, Рассел сказал:

— Вчера мне звонил твой отец.

В ответ она только хмыкнула.

— Что ему было нужно?

— Кажется, он передумал насчет нашей свадьбы.

Зоя напряженно застыла.

Рассел уточнил:

— Насколько я понял, твой отец в конце концов пришел к мысли, что ты достойна лучшего мужа, чем я.

Не смея посмотреть в его сторону, Зоя осторожно поинтересовалась:

— И что ты ему ответил?

Рассел издал короткий смешок, от которого по спине Зои побежали мурашки.

— Мой ответ — не для женских ушей. — Он насмешливо покосился на Зою. — К сожалению, для ушей твоего отца он тоже не очень-то подходил.

Несмотря на напряжение, Зоя хихикнула. Смутившись, она поспешно прикрыла рот рукой, но по довольному виду Рассела было ясно, что он все слышал.

— Значит, свадьба отменяется? — спросила Зоя.

— Ничего подобного. — Вопреки здравому смыслу, Зоя испытала прилив какого-то теплого чувства, услышав ответ Рассела. — Твой отец очень быстро передумал еще раз.

Зоя повернулась к нему и всмотрелась в его лицо, но было невозможно догадаться, что скрывается за его сексуальной улыбочкой и насмешливым взглядом.

— Как это он так быстро передумал? Ты его часом не подкупил?

Рассел притворился оскорбленным.

— Никакого подкупа! Я просто сделал пожертвование в городской благотворительный фонд содействия правоохранительным органам. А если это пойдет на пользу нынешнему окружному прокурору, то я об этом, честное слово, даже не думал.

Зое вдруг стало горько.

— Ну конечно, у тебя ведь полно денег.

Рассел посерьезнел.

— Да, я не нищий, но я не понимаю, почему я должен этого стыдиться. Я добился всего собственным трудом.

Зоя покачала головой.

— Пусть так, но сейчас ты богат, а значит, мы с тобой принадлежим к разным мирам. Ты совершаешь ошибку, связывая себя со мной. Из нашего брака не выйдет ничего хорошего.

Рассел в упор посмотрел ей в глаза и тихо сказал:

— Давай не будем торопить события, наберемся терпения и посмотрим, что из этого выйдет.

Зоя поспешно отвела взгляд: Рассела отличала способность видеть то, чего она не желала ему показывать. Она взялась за ручку дверцы.

— Спасибо, что подвез.

Рассел ее опередил: перегнувшись через сиденье, он взялся за ручку дверцы раньше, чем Зоя успела ее открыть. При этом его рука как бы невзначай коснулась ее груди. Зоя быстро вдохнула и отпрянула, вжавшись в спинку сиденья. Рассел выпрямился и испытующе посмотрел на нее.

— Зоя, ответь мне на один вопрос.

— Какой?

Рассел выдержал паузу, после чего медленно, с расстановкой произнес:

— Скажи, ты согласилась выйти за меня замуж потому, что этого потребовали твои родители, или потому, что мой отчим пригрозил мне неприятностями?

Что Зоя могла сказать? Что ни та, ни другая причина не была для нее решающей? Что она без всякого принуждения была бы счастлива стать его женой? Правда состоит в том, что она действительно хочет выйти за него замуж, только она не призналась бы в этом даже под пытками. Рассел раздражал Зою, действовал ей на нервы, но где-то в глубине души она всегда чувствовала к нему влечение. Его прикосновения ее воспламеняли, его смех вызывал в ней живой отклик, а под его взглядом она теряла способность мыслить здраво. Но Зоя не собиралась во всем этом признаваться, поэтому она пожала плечами и с напускной небрежностью бросила:

— Мне просто нечем было заняться.

Рассел улыбнулся и покачал головой.

— Ах, Зоя, Зоя, ну что мне с тобой делать, скажи на милость?

— Не знаю, — тихо сказала она.

— Зато я знаю, чего мне больше всего хочется.