Стелла Фуллмер - Рука об руку

Картина была настолько необычной, что Тея, переполненная эмоциями, боясь обнаружить их, стремительно удалилась в гостиную.

Он любит детишек Кристофера, в этом не может быть сомнений, подумала она, остановившись посреди комнаты и закрыв глаза. Вот только, по-видимому, не знает, каким образом свою любовь проявить...

Ход ее мыслей прервал звук шагов Пауля.

Она открыла глаза и повернула голову.

— Почему вы не предупредили меня, что дети спят? — тихо спросил Пауль, подходя к ней.

Медовые глаза Теи гневно сверкнули.

— Заявившись сюда, вы сразу начали мне хамить! — с обидой в голосе произнесла она. — Я надеялась, что смогу убедить вас взглянуть на ситуацию разумно, но вы слишком заняты собой, чтобы слышать окружающих!

Как ни странно, Пауль ничего ей не ответил. Медленно пройдя к огромному креслу в углу комнаты, он с поразительной для человека столь крупного телосложения пластичностью опустился в него и, положив ногу на ногу, откинулся на высокую спинку.

Тея, поймав себя на мысли, что пялится на него до неприличия откровенно, покраснела, шагнула к дивану и села на его высокий подлокотник.

На протяжении некоторого времени ни один из них не произносил ни слова. Пауль, погруженный в мысли, тупо смотрел в пространство, а Тея, вновь охваченная приливом неуместной страсти, усердно пыталась ее усмирить.

Не хватало еще увлечься этим эгоистом Флойдом! — говорила она самой себе. Этот человек презирает меня, считает недостойной его общества. Он живет в другом мире, общается с другими женщинами... О, черт! Какое мне дело до его женщин?!

— Дети жаловались вам, что им тяжело жить со мной? — нарушая тишину, вдруг грустно спросил Пауль.

Тея изумленно расширила глаза. Она уже привыкла к его надменности, недружелюбию и самодовольству и ничуть не удивилась бы, если б он выдал сейчас очередную грубость. Поэтому слышать от него столь деликатный вопрос было ей непривычно. Его лицо сковывало некоторое напряжение, и могло показаться, что он ждет ее ответа, затаив дыхание.

Она кашлянула.

— Анжела, естественно, ничего мне не говорила. Ей всего шесть лет, и детям в таком возрасте еще трудно выражать подходящими словами то, что они испытывают...

Пауль пристально смотрел на нее, ожидая услышать главное.

Она медлила, ощущая, что в данной ситуации имеет над ним некоторую власть. И к своему великому стыду, упиваясь этим.

Странно, однако и у непробиваемого Пауля Флойда есть, оказывается, слабые места! — размышляла она, выдерживая мучительную для него паузу. Это отрадно. По крайней мере, ей теперь известно, что Патрик и Анжела живут не с бесчувственной машиной, а с человеком.

Их взгляды встретились, и Тея увидела в потемневших глазах Пауля столько тревоги и нетерпения, что ей стало совестно. Обычно он маскировал свои переживания с невиданной легкостью.

— А Патрик, разумеется, поделился со мной впечатлениями о своей новой жизни, — поспешила она продолжить начатый разговор. — Главное, что не дает ему покоя, так это ваше решение отправить Анжелу в пансионат. Он считает, что они должны жить вместе. Мальчик чувствует ответственность за сестру, понимаете?

Пауль поднялся с кресла и прошелся взад и вперед по комнате.

— Нет, не понимаю, — ответил он категорично. — Патрику всего лишь четырнадцать лет. В таком возрасте слишком рано взваливать на себя ответственность за кого бы то ни было.

Тея вздохнула.

— Они боятся разлуки.

— Школа «Родиин», в которую я намерен отправить Анжелу, лучший пансион для девочек в Великобритании. В нем учились когда-то две мои двоюродные сестры. Я сам воспитывался в пансионе, в «Бэдфорде». Это в восьмидесяти километрах от Лондона.

Тея неожиданно рассмеялась.

— Представить вас маленьким мальчиком... Для меня это весьма и весьма затруднительно!

Пауль пожал своими могучими плечами, медленно прошел в центр комнаты и остановился напротив Теи.

Она улыбнулась.

— Особенно сейчас, когда вы возвышаетесь надо мной, словно гора. Может, присядете, а то я чувствую себя как-то неловко.

— Неужели? — Пауль обнажил в довольной улыбке ровные белые зубы и вернулся в кресло.

Тея действительно не могла представить его ребенком. Но мысль о том, что, будучи еще совсем маленьким, Пауль был вынужден покинуть родной дом и родителей, заставила ее сердце сжаться.

Даже не верится, что этот высокомерный, беспредельно уверенный в себе тип когда-то страдал от одиночества и тоски, размышляла она, искоса поглядывая на смуглое посерьезневшее лицо своего ночного гостя, на его внушительных размеров плечи, на длиннющие вытянутые ноги, дотягивающиеся чуть ли не до середины ее гостиной.

Ей вдруг стало жаль его, хотя испытывать по отношению к нему сочувствие было как-то нелепо.

Ты не должна сострадать ему! — одернула себя Тея. Он тебя и за человека-то, наверное, не считает. Наговорил столько гадостей, смотрит свысока, а ты уже настроила себя на сентиментальный лад из-за его давних проблем. Может, в детстве он и мучился, но сейчас вполне доволен жизнью!

В следующее мгновение она вспомнила, как Пауль посмотрел на нее на крыльце, прежде чем войти в дом, с какой нежностью поправлял одеяло спящей Анжелы, и по ее спине пробежала волна возбуждения. Она опустила голову и попыталась заставить себя подумать о чем-нибудь другом.

— Между прочим, и Кристофер учился когда-то в «Бедфорде». Отлично учился, — произнес Пауль, глядя в пустоту.

Воображение перенесло его в те далекие дни, когда, будучи еще совсем маленьким, он приехал в знаменитую британскую школу-пансионат для мальчиков. Его приняли в ней не как Пауля Флойда, а как младшего брата легендарного Кристофера.

По натуре Кристофер был совершенно другим человеком — общительным, веселым, удивительно жизнерадостным и улыбчивым. К тому же из общей массы сверстников он всегда выделялся множеством дарований — ярко выраженным артистизмом, музыкальностью, незаурядными способностями к обучению игре на фортепиано, иностранным языкам, рисованию. А еще он всегда был в прекрасной физической форме, превосходно играл в баскетбол и на протяжении всего периода учебы считался лучшим игроком в «Бедфорде». Награды, заработанные им в соревнованиях, с гордостью красовались на стенде прилегавшего к спортзалу класса.

Пауль же сразу разочаровал возлагавших на него большие надежды преподавателей, наставников и тренеров. Очень скоро они выяснили, что он, в отличие от старшего брата, не только не наделен артистизмом и музыкальностью, — а спорту, занятиям музыкой и театральным постановкам здесь уделяли большое внимание, — но и довольно своенравен, упрям и совершенно не годен для игр в команде.