Джейн Харри - Взаимный обман

— Ты думаешь, книга получится неинтересной? — еле слышно пискнула Эглантайн.

— Именно так, но у тебя есть шанс исправиться! Избавься от занудливых описаний, скучных диалогов и длинных пустых фраз.

Эглантайн вздохнула.

— Может, это вышло потому, что я сама стала занудой… Сижу целыми днями в четырех стенах, почти ни с кем не общаюсь…

— А когда тебе в последний раз назначали свидания? — спросила вдруг Холли, с интересом разглядывая Эглантайн. — Я имею в виду, естественно, не Чарлза. Когда ты в последний раз рисковала, ввязывалась в авантюры? И не в книгах, а в реальной жизни?

Эглантайн вымученно улыбнулась.

— Ты прямо как моя сестра. Боюсь, я не смогу ввязаться в авантюру, потому что просто не знаю, что это такое. Но роман переделаю, по крайней мере, попытаюсь.

С лицом темнее тучи Эглантайн вернулась домой и свирепо швырнула папку с проклятой рукописью на диван.

Все, сказанное Холли, облекало в довольно четкую форму ее собственные подозрения. Что стало с вечно любопытной выпускницей университета, у ног которой лежал когда-то мир? — в отчаянии спрашивала себя Эглантайн. Неужели серо-бежевый период стал для меня концом всего?

Так и не найдя ответа, она подошла к столу. Первым, что бросилось ей в глаза, была записка от Мьюриел.

«Милая сестренка! У меня потрясающая новость! Сегодня утром Тибалт сделал мне предложение!!! Оказывается, мое равнодушие и его страх потерять меня заставили Тибалта действовать. Я так счастлива!!! Свадьба назначена на сентябрь, а сейчас я еду в Буффало знакомиться с его семьей. Родителям скажу, когда вернемся.

Кстати, хочу попросить тебя об одном маленьком одолжении. Будь добра, позвони вечером в «Париж» и передай «одинокому ньюйоркцу», что я не приду. На своем столе ты найдешь последнее письмо от него, там указаны его настоящее имя и телефон.

Заранее спасибо, люблю, Мьюриел».

— Ничего себе «маленькое одолжение»! — негодующе воскликнула Эглантайн. — Бессовестная девчонка! Не могла сделать всю грязную работу сама?!!

Она неохотно развернула письмо, которое Мьюриел, как и обещала, оставила на столе.

«Милая незнакомка! Я очень хочу с тобой встретиться! Интересно, совпадет ли твой образ с тем, что подсказывает мне воображение? Напрасно ты боишься подписываться своим настоящим именем, хотя, может, пока лучше и подождать».

Правильно, подумала Эглантайн, подождать всегда лучше.

И тем не менее почерк «одинокого ньюйоркца» показался ей интересным. Письмо было написано перьевой ручкой, заправленной черными чернилами, а внизу стоял замысловатый росчерк и два слова «Ник Кайл».

И Эглантайн, которая безжалостно критиковала этого типа, когда он называл себя «одиноким ньюйоркцем», почувствовала настоящие угрызения совести. Раньше он был никем, бестелесным надуманным образом, но теперь стал вполне конкретным человеком, не побоявшимся указать свое имя.

Если девушка не придет на свидание, будут задеты его чувства, разрушены надежды, планы и мечты…

Сегодня вечером в ресторане Мьюриел будет ждать одинокий мужчина, нервно теребя в руках ярко-красную розу, пока официант полушепотом не сообщит ему, что встреча не состоится. И, когда он пойдет к выходу, а кто-то за соседним столиком улыбнется, бедняге покажется, что это смеются над ним, и он почувствует себя последним идиотом.

А что, если он хороший человек? Почему бы нет? — подумала Эглантайн. Вдруг он ищет открытую, честную девушку и его обидит непредсказуемая выходка Мьюриел? А он, возможно — всего лишь возможно, — заслуживает большего.

Эглантайн все еще колебалась, раздумывая, не пойти ли ей вместо Мьюриел. Но как-то незаметно, оказавшись в комнате сестры, Эглантайн перебрала ее вещи и, отложив в сторонку короткое ярко-красное платье и босоножки на шпильке, озорно подумала: «А почему бы нет?»

Часом позже она при полном параде вышла из дому и села в такси.

И вот теперь она сидела на диване, сиротливо поджав ноги, а красивые босоножки и платье валялись прямо на полу. Обхватив руками голову и скорбно раскачиваясь из стороны в сторону, Эглантайн ругала себя за глупость. Она так хотела уберечь от беды свою Мьюриел, а в результате пострадала сама…

Отгоняя неприятные мысли, Эглантайн покачала головой. Как случилось, что кто-то, одетый подобно этому парню, мог в считанные минуты завладеть ее сердцем?

Но одежда вовсе не помеха сексуальной притягательности мужчины, нашептывал Эглантайн внутренний голос. А этот Ник Кайл просто излучает сексуальные флюиды!

Эглантайн вспомнила его фигуру: широкие мускулистые плечи, узкие бедра, длинные ноги…

— Авантюры — не твоя стихия, — громко сказала она себе. — Спустись на землю, Албина Гонтлет!

Идя в кухню, чтобы выпить свой обычный стакан молока, Эглантайн остановилась у телефона. Мерцающий огонек автоответчика показывал, что в данный момент идет запись сообщения. Эглантайн включила громкую связь и замерла.

— Эглантайн, где ты? — послышался взволнованный голос Чарлза. — Я звоню весь вечер, а тебя все нет! Если ты дома, возьми трубку!

Эглантайн постояла в нерешительности у телефона, затем выключила звук и стерла сообщение.

7

Ник застыл как соляной столб, провожая глазами удаляющуюся фигурку в ярком платье. Он знал, что можно догнать Мьюриел, вернуть, упасть перед ней на колени, сделать что угодно, только не дать ей исчезнуть…

Но я же сам спугнул ее, рассудил он, заказывая очередную чашку кофе. Не надо было лезть с поцелуями, тогда Мьюриел, может, и осталась бы…

К тому же Ник никак не мог взять в толк, почему эта Мьюриел запала ему в душу. Ведь она далека от его излюбленного типа женщин и все же понравилась ему, да так, что заставила трезвомыслящего журналиста нарушить хитрые правила игры.

Остальные жертвы, попавшие в сети Ника, сдавались после первого же свидания. Мьюриел Никсон оказалась неприступной как Форт Нокс и холодной как айсберг. В отличие от прочих женщин, с которыми Нику довелось встретиться, она была явно не заинтересована в продолжении романа, еще меньше ее интересовала физическая привлекательность нового знакомого.

Быть может, все-таки удастся хоть что-то разузнать? Найти какую-нибудь зацепку, которая позволила бы закончить с этой работой и приступить к чему-то более серьезному. При условии, что шеф не вышвырнет меня из редакции, горько уточнил Ник.

Полтора месяца назад он вернулся из Анголы, откуда слал животрепещущие репортажи о разгоревшейся в очередной раз гражданской войне. Изможденный и подавленный тем, что пришлось пережить и увидеть, Ник, тем не менее, был доволен проделанной работой.