Дениза Алистер - Личное одолжение

Она вернулась на кухню, где все еще горела лампа. Стены были увешаны рисунками, выполненными цветными карандашами: напоминание о детях, которых она недавно учила. Класс прошлого года. Рисунки говорили о детской вере в добро, и, глядя на них, Клэр могла живо припомнить лицо каждого ребенка. Это вселяло надежду, что, может быть, жизнь ее все же не окончательно сломалась.

Наклонившись, она задула лампу, и комната погрузилась в темноту, заставив ее вдруг испугаться. Той ночью, когда она была на автобусной станции, тоже было темно. Она припомнила человека, которого убили у нее на глазах. Он был модно одет, приветливо улыбался. Подошел к ней, словно к старой знакомой. Она доверилась ему и, честно говоря, он ей даже понравился. Она улыбнулась и разрешила взять у нее большую дорожную сумку с ремнем через плечо. Содрогнувшись, Клэр постаралась не вспоминать страшный конец этой встречи. Прижав пальцы к закрытым глазам, она ощутила приближение сильнейшей мигрени, которая начиналась вдруг, без всякой объяснимой причины.

Направляясь в свою спальню в задней части дома, Клэр с удивлением подумала, что неожиданное появление Шеннона не спровоцировало ее головную боль. А ведь он опасен — он сам ей это сказал. Снимая с постели покрывало, Клэр спорила со своим здравым смыслом. Шеннон, распространяющий вокруг себя такую ледяную атмосферу, наверняка пережил много ужасного, травмирующего.

Положив голову на взбитые подушки, она облегченно вздохнула. К счастью, во сне мигрень обязательно проходит. А сегодня она устала сильнее обычного и сразу уснет.

Несмотря на усталость, перед ее мысленным взором вновь встало лицо Шеннона. В нем совсем нет нежности. И все же, глядя в его немигающие глаза, которые приказывали оставить его в покое, она ощутила такую печаль, что вот-вот навернутся слезы. Шмыгнув носом, она поддразнила себя: до чего же ты нюня! И как ей не хватает ее ребятишек! Учебный год начался без нее — она не встретила новых испуганных, не уверенных в себе учеников, которые поспешно выползут из своих раковин и начнут новую жизнь.

Клэр с болью вспомнила предупреждение докторов: она еще месяца два не сможет вернуться на работу. Тот мир, который она знала, больше не существует. Таинственная темнота всегда завораживала ее, а теперь она только пугает. Заставив себя отбросить все мысли, Клэр постаралась заснуть.

Последнее, что она видела, — был Шеннон. Его окружала атмосфера печали…

Клэр разбудил негромкий щелчок, нарушивший ночную тишину. Она замерла под одеялом, прислушиваясь. Сердце учащенно забилось, во рту пересохло. Свет молодого месяца врывался в широкое окно у изголовья старинной кровати. В горле у нее застыл крик. На фоне ставни был виден силуэт мужчины. На нее лавиной обрушились воспоминания о страшном вечере на автобусной станции в Нашвилле, и разбуженная память воскресила лицо убийцы. Не будь она так испугана, Клэр ликовала бы — наконец-то вспомнила весь его облик. Но теперь она обливалась холодным потом, так что ночная рубашка прилипла к телу.

Затаив дыхание, она смотрела в окно — силуэт пошевелился. Она этого не выдержит! С искривленных губ сорвался стон отчаяния. Бежать! Ей надо бежать! Надо добраться до дома родителей — там она будет в безопасности.

Клэр вскочила с постели, больно шлепнув по полу босыми ногами. Она отчаянно рванула дверь, которую всегда запирала перед сном. Ломая ногти, сорвала цепочку и распахнула створку. Промчалась по гостиной и кухне и вырвалась из задней двери. Ее босые ноги тонули в росистой траве, пока она мчалась по лужайке. Хватая ртом воздух, она бежала что было силы.

В саду ее окружили огромные тени деревьев. Задыхаясь, она слышала за своей спиной тяжелые шаги. О боже! Нет! Не надо больше!

Вздрогнув, Шеннон проснулся: кто-то стучал во входную дверь дома. Услышав повторный стук, он вскочил. На нем были только голубые пижамные брюки. Он сразу же схватил свою беретту. Вытянув ее отработанным движением из кобуры, он быстро пробежал из комнаты для гостей, находившейся на втором этаже, вниз, через темные помещения — к двери, в которую все еще стучали.

Занавески мешали ему выглянуть на улицу, но он почувствовал, что это — Клэр. Отперев дверь, он распахнул ее.

Там действительно стояла Клэр. Лицо ее было искажено ужасом, по щекам струились слезы. Шеннон шагнул вперед, она бросилась навстречу и прижалась к нему, рыдая. Ее ночная рубашка промокла от пота. Шеннон одной рукой обнял ее ослабевшее тело, держа на весу пистолет со снятым предохранителем в другой. Он осторожно подтолкнул рыдающую Клэр к стене подальше от двери, чтобы ее не мог увидеть возможный убийца. Быстро осмотрев двор и прилегающий сад, вернулся в дом.

Сердце его отчаянно билось. Он ощущал мягкое дрожащее тело Клэр, зажатое между ним и стеной, и продолжал стоять живой преградой между нею и опасностью — на тот случай, если убийца поблизости. Но в залитом лунным светом саду никого не было видно.

Проходили секунды, но Шеннон по-прежнему не видел никаких признаков угрозы. Рыдания Клэр не позволили бы ему услышать шаги нападающего.

— Успокойся, душенька, — прошептал он, чуть отодвигаясь. Дрожащее рядом с ним тело лишило его присущей сдержанности: он даже назвал ее душенькой. Этого слова он не произносил так давно. Проведя ее на кухню, он захлопнул ногой дверь. — Ну же, садись.

Он подвел Клэр к обеденному столу и выдвинул ей стул. Она упала на него, все еще не опомнившись от страха, с опаской глядя в сторону двери. Шеннон положил руку ей на плечо, ощутив, как она напряжена.

— Все в порядке, — глуховато успокоил он ее, стоя рядом, прислушиваясь и выжидая.

В кухне было только два маленьких окошка, над кухонным столом и раковиной, а обеденный стол стоял в углу, так что в них невозможно было бы выстрелить. Они в безопасности — пока. Шеннон быстро прикинул, как может поступить убийца. Он может ворваться на кухню следом за ними или уйти и притаиться в старом доме. Или вообще скрыться и искать новой возможности выследить ее.

Клэр обернулась и несколько раз ткнула пальцем в сторону двери. Она посмотрела на Шеннона. Глаза ее расширились при виде пистолета, который он не выпускал из рук. Она только теперь заметила его обнаженный торс: лунный свет высвечивал широкую грудь и мускулистое напряженное тело. Машинально отвернувшись, Клэр снова перевела взгляд на дверь, ожидая, что за ней раздадутся все те же тяжелые шаги, которые преследовали ее, как фурии. Она все еще тяжело дышала, но рука Шеннона, лежащая у нее на плече, немного ее успокоила.

Шеннон еще раз осмотрелся, вслушиваясь в тишину. Удивляясь, что шум не разбудил хозяев, он зажег неяркую настольную лампу и посмотрел на Клэр. Подавшись вперед, он встретился с ее широко открытыми потемневшими глазами. В них по-прежнему царила паника. Одна рука была прижата к напряженно вздымающейся груди. Казалось, что все ее нервы обожжены произошедшим.