Алекс Стрейн - Настоящий мужчина

— Расслабься, Крис, вчера у тебя было только одно условие, так что не нужно все усложнять.

Не удостоив ее ответом, он газанул. Ну и сиди со своей непримиримостью, обиженно подумала Энни. Некоторое время Крис молчал, но Энни почему-то была уверена, что на этом он не успокоится. И не ошиблась.

— Мое условие включало в себя все, даже твою проклятую одежду.

— Извини, но ты ничего особо не оговаривал. И я же сказала, что захватила с собой…

Энни невольно поёжилась от его резкого тона и поймала себя на том, что оправдывается совсем по-детски. Невольно разозлившись, она замолчала. Однако ее обиды хватило ненадолго. Слегка скосив глаза и воспользовавшись тем, что внимание Криса было полностью сконцентрировано на дороге, она принялась рассматривать его.

Сегодня Крис выглядел бродягой с большой дороги. Ну, или почти бродягой: щетина отросла еще больше, придавая его резким чертам какое-то непонятное, загадочно-мрачное выражение; его джинсы были более поношенными, чем вчерашние, а рубашку сменила просторная футболка. На его голове красовалась бандана, а выглядывающие из-под нее волнистые волосы показались Энни более длинными, чем вчера… Ну просто пират какой-то, не хватает только кривого ножа за поясом. Энни опять почувствовала тревогу и почти отрешенно подумала, что сейчас она бы не доверила Крису не только быть своим проводником, но даже сторожить свой баул. Почему Майк решил, что Крису можно доверять? И сейчас этот пират излучал недовольство и даже враждебность, а Энни так нервничала, что молчание становилось просто невыносимым. Нужно было срочно исправлять ситуацию, и Энни рискнула.

— Крис, я вовсе не собиралась огорчать тебя, правда. Извини, если я сделала что-то не так, в будущем постараюсь не допускать промахов. — Он на мгновение оторвался от дороги и метнул на Энни непонятный взгляд, но она истолковала это как хороший признак и продолжила: — Наше путешествие только началось, впереди еще несколько дней, так что давай не будем ссориться по пустякам.

Хотя лицо Криса немного смягчилось, он не удостоил Энни ответом. Она тихонько вздохнула и замолчала. Через несколько минут, рассчитывая на то, что Крис оттаял, она попыталась завести разговор, но ее безобидные фразы о погоде и климате Австралии не находили у ее спутника никакого отклика. Энни долго не сдавалась, однако, когда Крис неожиданно прервал ее и совершенно невпопад задал вопрос, она вынуждена была констатировать, что ее постигла неудача.

— Что у тебя в сумке?

— Все, что нужно мне для моей работы. Майк заверил меня, что к экспедиции все подготовлено и мне не о чем беспокоиться.

После этого Крис снова «отключился», и Энни сдалась. Действительность оказалась намного прозаичнее, чем представлялось ей накануне. Перед Энни, насколько хватало глаз, расстилался однообразный равнинный ландшафт с торчащими кое-где эвкалиптами и акациями. Никаких тебе волнующих картин и событий и начала каких-нибудь маломальских приключений.

Первые разочарования оказали на эмоциональную Энни удручающее впечатление, а сомнения в правильности предпринятого шага многократно усилились. Может, эта экспедиция все же была ошибкой и ей следовало послушаться Майка? Или вообще не стоило соглашаться на предложение Гордона. Он нарочно решил подсунуть ей изначально провальное мероприятие, а она просто немного тронулась умом, если приняла этот своеобразный вызов. Энни припомнила карту Австралии и пояснения к ней: очень много коричневого и желтого, обозначающего пустыни и полупустыни. Расположение озера Эйр она тоже припомнила, потому как голубые пятна водоемов на огромных пространствах Австралии были такой редкостью, что сразу бросались в глаза. Но вокруг этого маленького голубенького пятнышка располагалось огромное желтое пятно, означавшее пески. Не зря же эту местность назвали Мертвым сердцем Австралии! Отправляясь сюда, Энни рассчитывала на что-то большее, чем фотографирование песков и чахлой растительности. Уверенности в собственных силах у нее убавилось настолько, что она, наверное, уже была не способна придумать нечто особенное и, доказывая несостоятельность злобных слов Гордона, преподнести миру шедевр фотоискусства…

Энни частенько испытывала неуверенность в собственных силах, но Майк всегда подбадривал ее, вселяя уверенность. Однако сейчас Майка не было рядом, а после того, как Гордон намекнул, что своими контрактами она целиком обязана ему, а вовсе не своим талантам, уверенность Энни в своих силах заметно пошатнулась. Уже несколько раз за последние два дня она думала о том, правильно ли выбрала специализацию. И порой приходила в отчаяние. Вот, например, как сейчас.

Ей невольно вспомнилось то время, когда она впервые взяла в руки фотоаппарат. Это случилось после смерти отца. Энни тогда едва минуло двенадцать лет, и она впала в состояние черной безысходной пустоты. Ее мать после нескольких неудачных попыток поправить ситуацию по совету психолога-аналитика решила, что Энни необходимо сменить обстановку и отправила ее на целое лето к своему брату. Семейство Риджвус стало для Энни спасительной силой, вернувшей ее к нормальной жизни, а ее кузен Майк, хоть и был старше Энни на семь лет, стал для нее настоящим старшим братом. Именно Майк подарил Энни свой фотоаппарат и научил им пользоваться. Фотографирование оказалось весьма действенным лекарством от тоски, а спокойная жизнь и искренние и теплые отношения в семье дяди помогли Энни справиться с горем. Осенью явилась Аманда и забрала дочь домой. Обучавшаяся в одной из престижных частных школ Энни всегда показывала очень высокий уровень знаний, но отличные баллы не вызывали у ее матери восторгов. Все дело было в наследстве, доставшемся Энни и Аманде после смерти Рональда Харта. Они были богаты, очень богаты. По мнению Аманды, предназначение женщины было вовсе не в том, чтобы делать карьеру и преуспеть в бизнесе или на каком-то ином поприще, а в том, чтобы удачно выйти замуж.

Но чаяниям Аманды не суждено было сбыться, а решение Энни посвятить себя фотографированию привело ее в отчаяние. Она надеялась, что увлечение дочери со временем пройдет, а вместо этого оно не только окрепло, но и переросло в некую одержимость, так что Энни твердо и бесповоротно решила стать фотографом. Протесты матери Энни проигнорировала, тем более что по достижении восемнадцати лет она благодаря наследству стала баснословно богата и материально независима. Теперь Энни могла окунуться в светскую жизнь и до конца своих дней не беспокоиться ни о чем, но деньги оставили ее абсолютно равнодушной, что повергло Аманду в панический ужас. Энни же была окрылена полученной свободой: она могла всецело посвятить себя любимому делу и даже в случае каких-то осложнений не беспокоиться о хлебе насущном.