Лиз Филдинг - Любовь с сюрпризом

Но Поузи нужен настоящий отец, такой, как Майкл, а не просто биологический донор. Подумав об этом, Джош нахмурился. Он совсем не был похож на брата. В отличие от серьезного, рассудительного Майкла, Джош привык к свободе и жаждал покорения новых просторов. Нужен некто вроде стабильного, надежного Тоби Мейкписа…

Джош заметил, что Грейс наблюдает за ним, стоя у кроватки Поузи. Она не улыбалась, но взгляд ее был мягким.

– Значит, ты не пользуешься духами?

Он выпрямился.

– Никогда. Это шампунь.

Она направилась к корзине с яйцами, собираясь взять оттуда несколько штук.

– Не верю. – Он подошел к ней и приблизил лицо к ее волосами. – Ты пользуешься каким-то особым травяным шампунем…

– Им пользуется полмира.

– Это розмарин? – Он по-прежнему тянулся к ней, словно под действием магнита.

В ответ она попыталась отстраниться. Но Джона взял ее за плечи, наклонился и коснулся щекой нежной шеи. Его близость по-прежнему сводила ее с ума, как и много лет назад…

– Лимон и мирт, – очнувшись от сладких чар, резким голосом произнесла она. – Этот шампунь продают в супермаркете в центре города.

– А что такое мирт?

– Кустарник с мелкими белыми цветами. Кстати, он растет рядом с домом в саду. И если тебе интересно, можешь сходить полюбопытствовать.

Она отвернулась, взяла приготовленный для жарки кусок рыбы, собираясь заняться им, и перевела разговор:

– Если ты хочешь принять душ, то я немного подожду с завтраком.

Да уж, пожалуй, сейчас холодный душ не помешал бы. Мысли о Грейс преследовали его всегда и повсюду. Одно ее присутствие выводило его из равновесия.

– Все-таки я сначала поем.

Он присел на стул, наблюдая за ней. Грейс несколько преувеличенно суетилась вокруг стола, избегая его взгляда. Потом спросил, как ни в чем не бывало:

– Ну, так куда мы пойдем прогуляться с Поузи после завтрака?

От неожиданности Грейс чуть не выронила рыбу из рук.

– Я с Поузи пойду прогуляться, а ты можешь воспользоваться моим фургоном, – язвительно ответила она, сделав ударение на словах «я» и «ты».

Джош молчал, и Грейс состроила гримасу.

– Хотя нет. Магнату не пристало кататься на фургоне, поэтому возьми из гаража автомобиль Фебы. Сколько тебе поджарить яиц?

– Одно. Я пойду на прогулку вместе с вами, Грейс. Последние три дня я провел в самолетах, поэтому мне нужно размять ноги.

Рука Грейс дрогнула, разбивая яйцо на горячую сковородку, и капля раскаленного масла попала ей на запястье. Она ойкнула.

– Обожглась? – Не дожидаясь ответа, Джош взял Грейс за руку, подвел к мойке, подставил ее запястье под струю холодной воды.

– Я испачкала плиту…

– Не беспокойся, я все сделаю сам.

Он убрал сковородку с плиты и осторожно вытер подгоревшую яичную массу с конфорки. Грейс выключила кран с холодной водой.

– Грейс…

– Со мной все в порядке. – Она провела рукой по волосам. – Мне нужно приготовить постель для твоей матери. Она приедет сегодня утром? Кто-то же должен быть в доме, чтобы встретить ее. Может, даже лучше будет остаться здесь, потому что она захочет увидеть Поузи.

Внезапно у Грейс промелькнула мысль, что и она, и Джош имеют меньше всего прав на ребенка.

– Понятия не имею, что взбредет в голову моей матери по поводу ребенка. Но ждать от нее проявления теплых чувств к внучке вряд ли стоит. Она все всегда делает только ради собственной выгоды.

Грейс уставилась на него во все глаза:

– Неужели ты настолько ненавидишь свою мать?

– Совсем нет, – возразил он, вытирая плиту насухо. – Если бы я ненавидел ее, то не переживал бы так сильно из-за ее отъезда.

Ему с раннего возраста пришлось свыкаться с тем, что люди чаще всего потакают собственным желаниям. Его отец оставил семью ради молоденькой любовницы. Джош, бессознательно подражая отцу, бросил Грейс, а потом женился на женщине, с которой его связывала только плотская страсть.

– Я тоже пыталась возненавидеть свою мать, – произнесла Грейс. – Мне казалось, что так легче ее забыть. Но память хранит только хорошие воспоминания.

– Что же ты помнишь? – Джош принялся готовить яичницу.

– Мать научила меня тому, чем я сейчас зарабатываю на жизнь. Она искусно плела украшения, а потом продавала их на рынке. Однажды она продала бисерное колье, которое я сделала для себя.

– Это тоже хорошее воспоминание? – удивленно спросил он.

– Конечно, ведь я впервые создала что-то стоящее, за что мне заплатили приличные деньги. – Грейс посмотрела на него. – Я почувствовала себя значимой. Уверена, что ты тоже испытывал незабываемые ощущения, подписывая свой первый контракт, Джош. Тем более что, вернувшись домой, я сделала себе точно такое же.

– И все равно твоя мать не должна была продавать его, раз ты сделала это украшение для себя. – Он недоверчиво хмыкнул. – Если это и есть твои хорошие воспоминания, боюсь даже представить, какими были дурные.

Грейс вспомнила о том, как они с матерью голодали, сидели в холодном доме. Дурные воспоминания были связаны не с матерью, а с другими людьми…

– Самое плохое заключалось в том, что были такие, кто мог наорать на нас с матерью и выгнать на улицу посреди ночи. – Она рассеянным взглядом следила за тем, как жарится ветчина на дорогой сковородке. Сейчас такая посуда стала для Грейс обычной кухонной утварью. – Я никогда не знала наверняка, где мне придется ночевать, и где я проснусь утром. В школе мне доставались самые обидные насмешки. Особенно после того, как однажды полиция увела мою мать. Причем только за то, что она задала трепку какому-то мальчишке, разбившему ветровое стекло ее фургона, который служил нам домом. Мне приходилось прятаться в лесу, чтобы меня не схватили полицейские и не отправили в приют…

Она умолкла, вспоминая, как все-таки попала туда, после чего Майкл и Феба приехали за ней. Джош некоторое время молчал, шокированный ее рассказом.

– Почему ты не говорила мне об этом раньше? – Он налил сок в два стакана и один протянул ей. – Я знал только, что твою мать обвиняли в склонности к бродяжничеству, И что Феба забрала тебя из приюта, взяв с матери обещание отказаться от тебя. Но остальное слышу впервые. Я думал, что ты доверяла мне, как другу, Грейс.

– А ты сам разве был со мной откровенен тогда? – с вызовом спросила она. – Сомневаюсь.

– Я рассказывал все, что считал нужным. Думаешь, я перед кем-то, кроме тебя, раскрывал душу?

Грейс вспомнила, как через несколько недель после того, как отец Джоша оставил семью, его мать укатила с любовником в Японию, откуда прислала письмо. Джош, едва взглянув на конверт, тут же разорвал письмо, не читая. Грейс удивленно ахнула, а он равнодушно произнес: