Кэрол Грейс - Их благословила судьба

Джош медленно ехал домой, довольный своей покупкой. Две из четырех лошадей, купленных им десять лет назад, все еще работали у него. Две другие были отпущены на пастбище, и они это заслужили. А тех, кого он объездил и продал, обеспечив себе приличный доход, невозможно было и подсчитать.

Он умел объезжать лошадей, умел приручать их, умел укрощать. Но чем он больше всего гордился, так это своим умением выбирать их. Чтобы выбрать хорошую лошадь в постоянно перемещающемся табуне, нужен острый глаз и знание лошадей. Джош редко ошибался, и гордился этим.

Чем он не мог гордиться, так это своими решениями относительно собственной жизни. Отказался поступать в колледж. Женился и уединился с семьей на ранчо. Предоставил Макса самому себе. А теперь еще и согласился рекламировать мужской одеколон. Что подумают в городе? Остается только надеяться, что рекламная кампания окажется неудачной и никто ни о чем не узнает. А если все же узнают, можно сказать: он сделал это, чтобы иметь средства на образование Макса.

Что касается образования, то было бы великим счастьем, если бы Максу удалось окончить местную среднюю школу. Катаясь по лужайке на велосипеде и бегая за хорошенькими женщинами. При воспоминании о Бриджет в шортах, с подбитым глазом, о том, как он прикладывал ей к веку лед, а она терпеливо сносила это, сердце у него учащенно забилось. Он никому не признался бы, что тогда у него возникло непреодолимое желание обнять ее и успокоить, сказать, что все будет хорошо. К счастью, Джош сумел его преодолеть, иначе кто знает, чем бы все кончилось. Он мог оказаться под судом за развратные действия.

В какой-то безумный миг, увидев, как задрожала у нее нижняя губа, когда он выставил ее из дома, Джош едва удержался, чтобы не вернуть ее и не поцеловать. Он сумел подавить в себе это чувство и не позволял оживать воспоминаниям. Единственным объяснением всему было то, что он так давно, так невероятно давно последний раз целовал женщину. Видел, как заливаются краской женские щеки.

Нет, он вовсе не хотел Бриджет Макклауд. Она была не в его вкусе.

Джош порылся в кармане рубашки и вынул оттуда смятую карточку. Как она здесь оказалась? Он отчетливо помнил, что сунул карточку в карман брюк. Несколько дней назад он поднес ее к носу и вдохнул стойкий, до сих пор сохранившийся аромат. Стойкий, как сама Бриджет, которой неизвестно слово «нет» и которую ничто не способно остановить, если она что-то задумала.

Хотя сегодня ему показалось, что он сумел пробить ее самоуверенность. Он ухмыльнулся, вспомнив, как она поморщилась, когда он сказал о конском запахе. Как запылали у нее щеки. Он давно так не веселился. Странное дело, чем больше она рассказывала о себе, тем больше ему хотелось знать. Это не входило в его планы. Она не входила в его планы.

С того времени как умерла Молли, в его планах значилось просто существовать. Зарабатывать на жизнь себе и Максу. Направлять энергию мальчика в правильное русло. Поклоняться Молли, стоящей на пьедестале. Вспоминать о том, какой она была замечательной женой. Его первой и последней женой. Молли умерла два года назад, и он не взглянул ни на одну женщину. Зачем лишнее беспокойство? Он поклялся ей в верности пятнадцать лет назад и не нарушит клятвы. Как он сказал своему отцу, она сделала бы для него то же самое.

Тогда почему же, возвращаясь домой, он ухмылялся, думая о какой-то городской красотке, которую больше интересовал имидж, чем суть? Место которой у парфюмерного прилавка, а не в закусочной среди фермеров. Карьера для нее важнее замужества и семьи, чего он никак не мог понять. Судя по привязанности Макса, она была бы хорошей матерью.

Джош тряхнул головой. Что ему за дело, если даже она станет матерью пяти близнецов? Им предстоит работать вместе, и чем дальше они будут держаться друг от друга, тем лучше. Она обещала, что он сможет заниматься своей работой, вести привычный образ жизни. Надо надеяться, это не обман. У него ведь нет ни малейшего желания ставить свою жизнь с ног на голову, чтобы рекламировать духи… одеколон… неважно.

Подъехав к дому, он увидел на подъездной дороге ее машину, сама Бриджет сидела на крыльце. Он выругался себе под нос, резко развернулся, делая вид, что не замечает ее, и двинулся к конюшне. Когда он выбрался из фургона, она была уже там, с фотоаппаратом на плече. Неужели от этой женщины нет спасения?

— Надеюсь, вы не будете возражать, — сказала Бриджет, щелкая затвором, пока Джош выводил фыркающую и взбрыкивающую лошадь из фургона.

— Очень даже буду, — прорычал он, набрасывая на лошадь уздечку. — Для лошади это тяжелое время. Если она вас лягнет, я не отвечаю.

— Конечно, — сказала Бриджет, отступив лишь на полшага. — Но все это так интересно и так важно для всей последующей жизни мустанга. Я права?

Джош ничего не ответил. Он старался не замечать ее, но она была повсюду — в конюшне, в загоне — со своей болтающейся на шее камерой. Вдруг он услышал, как подъехала машина матери и остановилась напротив дома. И отдаленный голос Макса. Только тогда она исчезла. Джош мог себе представить, как будет рад Макс увидеть Бриджет. Ему же остается надеяться, что к тому времени, как он управится в конюшне, она уже вернется в город.

Немного погодя мать обнаружила его сидящим верхом на изгороди, жующим соломинку и наблюдающим, как его новая лошадь кружит по загону.

— Так вот ты где, — сказала она, — я оставила тебе на обед картофельную запеканку с мясом, салат и жареный ревень.

— Звучит заманчиво.

— Хватит и на твою подругу, если она захочет остаться.

Он посмотрел на мать. Ее взгляд был открытым, не таил никакой задней мысли. По крайней мере хотелось на это надеяться.

— Она мне не подруга, — пояснил он.

— Ну, тогда подруга Макса.

— Только не говори мне, — сказал он, горестно качая головой, — что мальчишка уже успел пригласить ее на обед.

Мать улыбнулась.

— Я подумала, мне стоит предупредить тебя.

— Звучит так, словно все уже потеряно.

— Она тебя чем-то не устраивает?

— Да нет же, устраивает. Очень даже устраивает. Она намеревается провести здесь Бог знает сколько времени, суетясь, вмешиваясь в мою работу и фотографируя меня и лошадей для рекламы каких-то чертовых духов.

— Правда? Как интересно.

— Ты находишь? А тебе бы понравилось, если бы кто-нибудь не давал тебе покоя день и ночь, докучал и мешал заниматься делом?

— Ну, не знаю, — ответила мать, — возможно, тебе пойдет на пользу общество взрослого человека.

— Человека? Да тут скоро будет вся съемочная группа. И почему это мне нужно взрослое общество? По-твоему, я становлюсь похож на отшельника? — спросил он.