Энн Вулф - Чудес не бывает?

— У-у-у! — загудело жуткое создание, склонившись над Джейком, и тут, к огромному разочарованию Фредди, зажегся свет…

Плохо сшитый балахон, который нацепил на себя Майк, конечно же не мог смотреться при свете так же эффектно, как и в темноте. Фосфоресцирующий рисунок мгновенно поблек, а черная ткань мешком повисла на Майке. До Фредди дошло, что плеер давно пора выключить, но было уже поздно — Угадайка направлялась к нему.

Выражение ее лица не предвещало ничего хорошего. Впрочем, Фредди всегда знал, что все затеи Майкла плохо кончаются.

— Немедленно выключите это, Логер, — сурово объявила Угадайка Фредди. — И давайте сюда вашу бутафорию.

— Что, простите? — на всякий случай уточнил Фредди: а вдруг речь идет не о плеере?

— То, чем вы с Миндселлой дурачили весь класс! — окончательно вышла из себя Угадайка.

— А Майк тут ни при чем, — пробубнил под нос Фредди и медленно полез в парту, надеясь, что, если он потянет время, Майк успеет удрать и хотя бы переодеться. — Это мой плеер. Он случайно включился. Я же не знал, что все так испугаются.

Впрочем, старания Фредди оказались напрасными. Во-первых, Угадайка сама залезла в парту и извлекла из нее плеер вместе с наушниками, к которым отец запретил Фредди даже прикасаться. Во-вторых, Майк, как всегда, намерен был насладиться плодами своих трудов: он при всем классе стащил с себя черный балахон и раскланялся перед своей благодарной аудиторией.

Вместо аплодисментов раздался дружный хохот. Не смеялся только Джейк, которому было досадно, что Майк снова обвел его вокруг пальца; мало того, оказался в центре всеобщего внимания.

— Вам, судя по всему, очень смешно, Майкл Миндселла, — заявила Угадайка, потрясая конфискованным плеером прямо перед носом у Фредди. — Думаю, вы со своим другом посмеетесь еще больше, когда я отправлю вас на два дня в штрафной класс!

— Мисс Куинси, но Фредди ни в чем не виноват, — нимало не напуганный тем, что для большинства школьников было по-настоящему ужасным наказанием, возразил Майк. — Он же сказал, что плеер у него случайно включился.

— Именно в ту минуту, когда вы появились в этом своем костюме, если так, конечно, можно назвать то, что на вас надето! И потом, что это еще за музыка такая — одни сплошные завывания! Не морочьте мне голову, Майкл, вы с Логером все свои гадости делаете вместе!

— Видите ли, мисс Куинси, Фредди слушает эту музыку, когда хочет успокоиться. Видно, его очень взволновал просмотр фильма, вот он и включил плеер. — Майк хотел сказать что-то еще, но не успел — весь класс грянул дружным хохотом.

Красивое лицо Угадайки пошло красными пятнами.

— Все замолчали! — прикрикнула она на хохочущую орду. — А вы, Майкл Миндселла, сейчас пойдете со мной к дежурному учителю. А потом в штрафной — можете не сомневаться.

Фредди понял, что Майк принял главный удар на себя, но такое положение вещей его не очень-то устраивало. Они задумали и приготовили свой проект вместе, значит, и наказание за него должно быть общим.

Фредди встал и посмотрел на Угадайку.

— Ну что еще, Логер? — раздраженно бросила учительница.

— Я тоже виноват, мисс Куинси. Я соврал, что случайно включил плеер.

— Вам делает честь это признание, Фредди, — сурово ответила Угадайка, — но вина от этого меньше не становится. Оба — в штрафной. А если и там что-нибудь натворите, то просидите не два дня, а целую неделю!

Фредди поплелся следом за Майком и Угадайкой. Отец, конечно, свернет ему шею, но, кто знает, может быть, этот взгляд, который бросила в его сторону задавака Пати, того стоит?

— Отец мне точно отвинтит башню, — констатировал Фредди, усевшись за пустовавшую парту по соседству с Майком.

Одно из отличий штрафного от остальных классов заключалось в том, что практически все парты в нем были пустыми. В штрафной попадали за серьезные провинности, и школьники учились в таких классах по два, а то и по три дня.

Учителя приносили им задания, которые приходилось выполнять без чьей-либо помощи и подсказки. Оказаться в штрафном для школьников было все равно, что попасть в тюрьму. Впрочем, в какой-то степени те, кто оказывался в этом классе, вызывали у остальных определенного рода уважение.

— Ну зачем ты полез, дружище? — мягко пожурил Фредди Майк. — Мне же почти удалось тебя отмазать. Угадайка вернула бы тебе плеер после занятий, все бы обошлось. Думаешь, я бы на тебя обиделся?

— Обиделся, не обиделся, — насупился Фредди. — Ты что, решил, что я тебя брошу?

— А если бы меня посадили в тюрьму, ты бы тоже со мной сел? — шутливо поинтересовался у друга Майк.

— Очень смешно. Давай лучше попробуем сделать эти дурацкие задания. — Фредди помахал пачкой листов, которые Угадайка оставила на его парте.

— Думаешь, это реально? А ведь тут только сайнс. Страшно подумать, что притащат по другим предметам.

Мальчики притихли — за дверью штрафного класса раздались какие-то голоса. Решив, что вернулась Угадайка, они поспешили сделать вид, что изучают оставленные ею задания. Дверь открылась, но тот, кто в нее вошел, не издал ни звука. Этот кто-то уселся за парту и принялся тихо всхлипывать.

Майк понял, что в штрафной прибыло пополнение, и поднял голову. Перед ним сидела длинноволосая девчонка с хорошо знакомой прической: передние пряди волос цвета стеблей, выжженных солнцем, подхвачены и небрежно заколоты на затылке маленькой голубой бабочкой.

Привыкший доверять своим глазам, на этот раз Майк усомнился. Нет, такое чудо не могло случиться. Мэлли Нэшвуд здесь, в штрафном?! Этого просто не может быть. Но если и так, то штрафной вовсе не наказание, а награда, награда, о которой он даже не мечтал.

Плечи девочки вздрагивали, и до Майка, вернувшегося в реальность, дошло, что она плачет. Если это Мэлли, значит, у нее что-то случилось.

Любую девчонку, даже задаваку Пати, Майк без стеснения мог спросить о чем угодно. Но только не Мэлли Нэшвуд, один лишь вид которой поселял в нем такую робость, что бесстрашный Майк начинал чувствовать, как его ноги превращаются в два куска ваты, а там, где предположительно находится сердце, что-то жутко щемит и мешает не то что говорить, даже думать.

Фредди, не слишком-то привыкший общаться с прекрасным полом, но зато чувствительный к чужим слезам, на этот раз взял инициативу на себя.

— Эй, привет, — обратился он к девочке, чьи плечи, окутанные дымкой слегка вьющихся волос, вздрагивали от плача. — Ты как тут оказалась?

Девочка немного помолчала — судя по движениям рук и головы, она вытирала заплаканное личико, — а потом повернулась к Фредди. Глаза у нее действительно покраснели, а губы слегка припухли от слез. Майку не очень-то нравился вид хнычущих девчонок, но лицо заплаканной Мэлли показалось ему очень даже симпатичным. Впрочем, его очаровывала не столько красота ее лица, сколько свет, который, казалось, исходил от него. И не только когда она улыбалась — даже сейчас, заплаканная и грустная, Мэлли Нэшвуд излучала какое-то удивительное тепло.