Робин Грейди - Пока падают звезды…
— Извини.
Он мягко поцеловал ее в щеку.
— У меня на яхте есть презервативы.
Она подавила приступ разочарования. Значит, он приехал сюда не один, или же заниматься сексом нa яхте с незнакомками — для него обычное дело.
Бентон тем временем подхватил ее на руки и понес к трапу. Потом опустил глаза и посмотрел на нее.
— Не думаю, что смогу взобраться по ступенькам вместе с тобой.
— Опусти меня. Я пойду сама.
— У меня есть идея получше.
Одним движением Бентон перекинул ее через плечо, как если бы она была тряпичной куклой. Ее голая попка смотрела прямо в небо. Вцепившись в твердые мышцы его бедер, Селест почувствовала, как разгорелись ее щеки.
— Мне так неудобно.
Бентон и ухом не повел.
— Должен признаться, что испытываю просто непреодолимое желание похлопать тебя по хвостику.
Она поймала его руку.
— Не посмеешь!
Ответом ей стал звонкий смех.
Одной рукой придерживая ее за ноги, Бентон поднялся по трапу. Он отпустил ее только тогда, когда включил воду и снял плавки.
О боже!
Но прежде чем она успела налюбоваться им, Бентон увлек ее под душ. Намылив руки, он начал растирать Селест с головы до ног. Это было что-то восхитительное. Она словно умерла и попала на небеса.
— Можно и мне присоединиться к этой игре? — спросила она.
Его руки скользнули по ее бедрам.
— В любое время.
Она выдавила немного геля и погладила его широкие плечи. Потом ее пальцы описали несколько кругов на его груди, пробежались по твердому брюшному прессу, спустились еще ниже…
— Не останавливайся, — выдохнул Бентон.
Его глаза оставались закрытыми, дыхание участилось. Через несколько мгновений с его губ сорвался хриплый стон.
— А теперь тебе лучше остановиться.
Быстро ополоснувшись, они вытерлись и оказались в просторной каюте с огромной постелью.
Бентон задернул шторы на овальном окне. Селест легла на спину, и он продолжил исследование ее тела. Вскоре его губы оказались на ее груди. Кончик языка скользил вокруг соска, белые зубы покусывали чувствительную плоть.
Охваченная жаром снаружи и внутри, она выгнула спину.
— Я умру, если ты сделаешь это снова.
— Ты об этом? — Он приник к другой груди. Она потянула его за волосы.
— Где… презервативы?
Через несколько секунд Бентон снова присоединился к ней. Когда их тела слились в одно, Селест задержала дыхание от восторга.
— Я словно попала на небеса…
Он сделал еще толчок.
— Еще… несколько… секунд.
Селест вдруг подумала, что именно так хотела бы провести остаток жизни. В этих изумительных мужских руках. В этой постели. Обхватив Бентона ногами за талию, она прошептала ему на ухо:
— Я знаю, мы еще не закончили, но ведь мы можем сделать это снова?
Он улыбнулся и легонько поцеловал ее в кончик носа. Их тела двигались в унисон, и скоро волна чувственного наслаждения накрыла обоих с головой…
Они подходили друг другу так, как если бы были половинками одного целого. Селест впервые в жизни позволила себе отдаться романтическим мечтам. Она понимала, что это нелепо. Но ничего не могла с собой поделать.
Позже, когда Бентон снова предложил поплавать, Селест голышом нырнула в прохладную воду океана. Они ели сэндвичи и шоколад на берегу, потом вернулись на яхту и снова любили друг друга — на этот раз медленно и лениво, растягивая удовольствие, удерживая награду как можно дольше… И награда была потрясающей вдвойне.
Сексуальные способности Бентона превзошли все ее ожидания. Он знал, как доставить женщине наивысшее наслаждение. И Селест буквально купалась в его ласках.
Когда солнце огромным раскаленным шаром стало опускаться в море, они наконец покинули каюту. Бентон снова надел легкие брюки; на Селест была рубашка и ничего больше. Она никогда не чувствовала себя так свободно с мужчиной. И это казалось совершенно естественным.
Они устроились в низких шезлонгах и, переплетя пальцы, смотрели, как стремительно темнеет розовое небо.
Селест положила левую руку себе под голову.
— Уже появляются звезды.
Неужели они всегда такие красивые? Маленькие мерцающие огоньки, которые словно говорили ей: «Все будет хорошо, Селест. Все будет хорошо».
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.
— Живой!
Он легонько сжал ее руку.
— Вот и хорошо.
— Но в то же время мне немного неловко.
— Неловко? Почему?
— Ты знаешь обо мне так много, а я не знаю О тебе ничего.
Она хотела бы знать о нем все, начиная с того, в каком возрасте он научился завязывать шнурки, и кончая его планами на завтра. Были ли у пет когда-нибудь длительные отношения? Сама ОНА никогда раньше по-настоящему не влюбляла Но в такого мужчину, как Бентон, она, пож< могла бы влюбиться.
— Рассказывать особенно нечего. Селест повернулась к нему.
— А ты попробуй. Бентон рассмеялся.
— В моей истории нет ничего интересного.
— Ты скромничаешь.
Он улыбнулся и посмотрел на нее.
— А почему бы тебе снова не воспользоваться своим волшебным хрустальным шаром?
Она успела перехватить его взгляд, прежде чем Бентон опять уставился в темнеющее небо. Скромность здесь ни при чем. Что такого произошло в его прошлом, о чем он не хотел рассказывать? И не слишком ли настойчиво она себя ведет?
— Извини, — пробормотала она. — Я не собираюсь тебя пытать.
Он вздохнул.
— Ладно. Неинтересный факт номер один. Я рос у приемных родителей. Факт номер два. Я начал работать в шестнадцать лет и, закончив образование в вечерней школе, поступил в колледж. Факт номер три. В двадцать четыре я открыл для себя рынок ценных бумаг. Через год я заработал свой первый миллион.
Селест была поражена. Детство Бентона оказалось совсем не таким, каким она его себе представляла — с домом, похожим на ее собственный, с каникулами за границей и двумя заботливыми родителями.
— А твоя мать? — спросила она.
— Умерла во время родов. Можно обойтись без соболезнований — я все равно ее не знал.
Ее сердце наполнилось состраданием.
— А отец?
— Хороший вопрос.
— Твоя мать не была замужем?
— Была. А потом развелась. Скотт — фамилия моего отца.
— И ты не искал его? — Она бы на его месте непременно попыталась это сделать. Возможно, у него есть единокровные братья или сестры. И наверняка есть другие родственники. Неужели его это не интересовало?
— Я недавно нанял частного детектива. Его поиски окончились ничем. Можно было бы повторить попытку в другом агентстве, но, если моему отцу не было дела до меня все это время, вряд ли я ему нужен сейчас.
