Эрика Робинсон - Хозяин жизни
Сандра была без лифчика, и Мартин отчетливо видел темные круги сосков, проступающие под белым трикотажем топика, который вдобавок был натянут на отвердевших кончиках груди. В потемневших глазах Сандры застыло откровенно страстное выражение. Она жаждала соития — ни в чем не сомневаясь и ничего не боясь. И наверняка питала надежды, которые Мартин мог и не оправдать.
Но какой мужчина из плоти и крови способен отказаться от подобного предложения?
Тетушка Эмма вернулась в комнату, неся два высоких, наполненных лимонадом стакана. Она старательно делала вид, будто не слышала ни слова из беседы племянника с гостьей.
Впрочем, возможно, Эмма и не подслушивала, подумал Мартин. Просто ей достаточно взглянуть на меня, чтобы понять, что со мной что-то происходит.
За время болезни он научился спокойно переносить боль и другие неприятности, но сейчас это умение практически свелось к нулю — потому что рядом находилась Сандра.
— Ну как ваша нога? — спросила Эмма.
Фраза предназначалась гостье, но смотрела Эмма на племянника, и в ее взгляде читалась тысяча вопросов. Однако ни один не имел отношения к состоянию Сандры.
— Щиплет, — дружелюбно ответила та, — но терпеть можно. — Она снова уселась на диван и приняла из рук тетушки Эммы стакан. Второй та подала Мартину. — Сама виновата, нечего было расхаживать без обуви. Если бы здесь была моя мамочка, она непременно сказала бы: «А что я тебе говорила!».
— Матерям льстит, когда они оказываются правы, — кивнула Эмма.
— Только матерям? — с усмешкой взглянул на нее Мартин.
По его мнению, тетки тоже испытывают удовлетворение, когда подтверждается их правота.
— Не только, — повела бровью Эмма. — Но им это свойственно в первую очередь. Вспомни свою мать!
Мартин на миг задумался. Ребекка Гринфилд была весьма активной матерью. Из тех, что любят беззаветно, пекут пироги и печенье и всегда поддерживают авторитет мужа.
К счастью, Том Гринфилд, отец Мартина, был человеком спокойным и добродушным. Ему даже нравилось, что жена имеет свое мнение по некоторым вопросам.
Сам Мартин осознавал, что переезд после выписки из больницы в родительский дом, в знакомую с детства обстановку оказал на него благотворное воздействие. Единственным удручающим моментом являлось то, что он не помнил смерти родителей — три года назад умерла мать, а год спустя отец. Ему постоянно казалось, что вот сейчас они покажутся на тропинке, ведущей из рощицы к дому.
С другой стороны, хорошо было то, что у Мартина остались приятные воспоминания. Он очень в них нуждался. Ему пришлось пережить мрачные, полные страданий времена. И с него было достаточно. Даже более чем.
Сейчас Гринфилд остро нуждался в переменах. Желательно таких, которые обещала обольстительная красавица по имени Сандра Лоуренс.
Эмма придвинула поближе к дивану кресло-качалку, и деревянный скрип привлек внимание Мартина.
— Итак, Сандра, расскажи-ка мне подробнее, — произнесла тетка. — Если между вами с Мартином существовали какие-то отношения…
Гринфилд кашлянул.
— Они существовали, тетушка. Я верю Сандре.
Эмма выпрямилась, сидя на краю кресла и не позволяя тому качнуться назад, в привычное положение.
— Тогда почему твоей приятельнице ничего не известно о том, что с тобой произошло?
— Это довольно сложно объяснить…
— Напротив, все очень просто, — вмешалась Сандра. Потом она на минутку задумалась, подыскивая слова, и вздохнула. — Ну да, согласна, некоторая сложность действительно существует. В двух словах дело обстоит так: мы встречались, затем я уехала, а сейчас вернулась. Вот и все, на том конец.
Мартин вновь закашлялся, сдерживая смех, идущий из таких глубин его души, которые давненько уже не давали о себе знать. Вплоть до нынешнего дня он полагал, что его жизнь практически кончилась, однако появление Сандры Лоуренс поколебало эту унылую уверенность.
— Думаю, все-таки не конец, — заметил ой.
Сандра подмигнула ему.
— Конец той давней истории и начало новой.
— Не так-то это просто, — вздохнул Мартин.
— Почему?
Ну вот, снова в ее искрящихся изумрудных глазах возникло это выражение — смесь удивления и потрясения от сознания того, что Мартин ничего не помнит. Как досадно это видеть!
— Мартину нужно сосредоточиться на выздоровлении, — непререкаемым тоном провозгласила тетушка Эмма.
Сандра откинулась на спинку дивана и пристально оглядела Мартина с головы до ног.
— На мой взгляд, он выглядит вполне нормально. Я бы даже сказала, весьма неплохо.
Она даже облизнулась, словно в предвкушении.
Мартин точно не знал, сознательно ли Сандра демонстрирует чувственность, но ясно видел, как бешено забилась жилка на виске тетушки Эммы. Казалось, еще пара секунд — и кровяной сосуд не выдержит напряжения и взорвется.
— Мартину сейчас не нужна такая женщина, как вы!
— Как я? — Сандра сложила руки на груди. — Это какая же? Может, объясните?
Мартин напрягся. Обе эти женщины сведут его с ума.
— Тетя Эмма, я сам могу сказать за себя.
— Так скажи! — произнесли дамы в унисон, окидывая друг друга недоброжелательными взглядами.
Он машинально попятился, словно желая оказаться от них на безопасном расстоянии. Несмотря на свою схожесть — и Эмма и Сандра, несомненно, являлись сильными личностями, — они не могли бы провести вдвоем и десяти минут.
— Не скажу, что не заинтересован в тебе, Сандра, — начал Мартин.
— Уже лучше, — проворчала та, к кому он обращался. — Возможно, ты и потерял память, но с рассудком у тебя все в порядке.
— Верно. Вдобавок я уже практически выздоровел. Во всяком случае, на физическую форму не жалуюсь.
Сандра взглянула на его бедра. Да, все признаки выздоровления налицо. Бедная тетя Эмма с ее добропорядочным христианским воспитанием!
— Так в чем же дело?
— В том, что… — вмешалась было тетушка, однако Мартин протянул ей стакан.
— Не принесешь ли мне еще лимонада?
— Что?
— Пожалуйста, сходи сейчас. — Ну и денек сегодня, пронеслось в его голове.
Эмма схватила его стакан — который, кстати, был наполовину полным — и сердито зашагала на кухню. Там она с грохотом распахнула дверцу холодильника и принялась с такой силой бросать в стакан кусочки льда, что Мартин забеспокоился, не понадобится ли и тетушке оказать первую помощь.
Он чувствовал себя совершенно беспомощным. Да и какой мужчина способен вмешаться в схватку, когда соперницами являются, с одной стороны, любимая и уважаемая тетка, а с другой — неимоверно притягательная женщина?